Опасное задание. Конец атамана(Повести)

— Ты чего? Ты брось, брось. Едрена мышь! Ты чего это вздумал? Не стреляй, слышь! — закричал он.

— Лежать будешь, живой останешься, — жестко кинул ему Саттар и для убедительности слегка пнул его ногой в бок. — Не будешь лежать, на небо пойдешь. Понял?

Парень начал успокаиваться.

— Отведи пушку, — потребовал он. — Чего не понять? Поняли. Оба поняли. Меня, едрена матрена, можешь законным мертвяком считать, не пикну, хоть что хошь здесь делай, — и он распластался на прежнем месте у костра.

Саттар побежал к сараю.

На Сиверцева словно холодком дохнуло. Он не сомневался, что Куанышпаев вернулся сюда с тем, чтобы прикончить его и Машу. Этим избавиться от лишних свидетелей своего предательства.

Сиверцев попытался вскочить на ноги. Это ему не удалось. Но он увидел, как вскочил лежавший у костра толстогубый парень, выхватил наган и нацелился в спину бегущему к сараю Куанышпаеву.

«Ну!.. Ну!» — мысленно подстегивал его Сиверцев. Ему казалось, что толстогубый не успеет. Но выстрел все же грохнул. Он как бы насквозь прошил ночь. Лежавший у костра старик быстро пополз в темноту. А Саттар от сарая метнулся к дувалу. Следующий выстрел толстогубого слился с ответным выстрелом из-за дувала. Толстогубый выронил пистолет, постоял, покачался и рухнул головой в костер, выбив из него столб искр. А вскоре зазвякал засов. В распахнувшуюся дверь ударил сноп лунного света. В проеме стоял Саттар.

«Все, конец!»

Но все в Сиверцеве запротестовало против этого. Жгучая жажда жизни толкнула в сердце, ударила дикой дрожью по телу и помогла вскочить на ноги.

Саттар уже совсем рядом.

— Ты живой, Алеке? — голос его прозвучал участливо.

«Неужели явился, чтобы помочь?» — обожгла мысль.

— Живой, — ответил, а сам осторожно отступил к стене. Все еще не верил. Казалось, Саттар хитрил.

— Давай разрежу путы, — в руках у Саттара нож.

Сиверцев отступал шаг за шагом. Он примеривался, как и куда лучше ударить головой Саттара. Тот понял, что задумал Сиверцев, и засмеялся.

— Не бодайся. Не по твою душу пришел, — он подступил ближе, решительно повернул за плечи Сиверцева и разрезал аркан, стягивавший ему ноги, затем руки. Они сразу остро заныли от кинувшейся к ним крови.

— Маша где?

— Кто? — не понял Саттар.

— Докторша.

— Тут, за стеной. Бери ее, Алеке, и беги. Кони есть, хорошие. Пять штук, — заторопился Саттар. — В Джаркент только не беги. Джаркент Чалышев с Токсамбаем на днях возьмут.

— Это о нашем начальнике милиции Чалышеве речь давеча шла? Его Токсамбай князем величал?

— А разве не знал, что он князь?

— Вообще-то слышал.

— Правая рука атамана Дутова он.

— Ну? — Сиверцев пытливо, насколько позволяла темнота, поглядел Саттару в лицо и, схватив его за плечи, сказал: — давай быстрее коней седлать. К Крейзу надо скорее. Там ему и расскажешь обо всем.

— Нет, — покачал головой Саттар, — нельзя мне к Крейзу. Сразу к стенке поставит. Я давно ведь из одной чашки с князем кумыс пью.

— Ничего не значит. Важно, что ты сейчас понял. Крейз знаешь… Я ему про тебя все расскажу. Ручаюсь, — попробовал уговорить Сиверцев Саттара.

— Ты не все, Алеке, знаешь, — криво усмехнулся Саттар. — Помнишь, когда за атаманом ходили через кордон, думаешь, почему у меня живот заболел? Надо было так. Я прямой дорогой сбегал к атаману, письмо князя ему отдал. За это разве Крейз не поставит к стенке? Нет, нельзя мне с тобой, — Саттар завершил сказанное коротким взмахом руки.

— Значит, опять в бандиты, опять к Токсамбаю?

— Нет. К этому псу жирному не пойду. Я думаю, как ветер находит дырявую юрту, так и человек находит, какая у него из дорог лживая. Я свою лживую дорогу, однако, узнал. Теперь мне, чтобы спасти голову, надо отдать уши. Куда-нибудь заберусь подальше, где меня не знают. Степь вон какая большая. Может, в Гурьев убегу. Рыбу таскать буду. Мало ли, — неопределенно вздохнул Саттар и на все последующие уговоры Сиверцева только отрицательно встряхивал головой.

Он помог выбрать и зануздать коней, помог Маше и Айслу взобраться в седла, проехал вместе с ними и Сиверцевым за стойбище и только в конце распадка, круто свернув в сторону, припугнув гортанно иноходца, растаял среди степи, залитой блеклым светом ночных звезд.

Сиверцев, прислушиваясь к затихающему конскому топоту, не мог не пожелать в душе, чтобы Саттар благополучно добрался до места, чтобы в его дальнейшей судьбе все сложилось хорошо.

А Саттара в конце этой же ночи, на самом свету, спящего, захватил отряд чекистов, который Савва Думский обходным путем вел к Лесновке наперерез банде Токсамбай. Савва хотел было тут же расстрелять предателя, но потом передумал и, связав, отправил под конвоем к Крейзу.

Неожиданный свидетель

Житель одного из ближних к Джаркенту аулов Фатих Ахмедов явился к Крейзу. Он неторопливо размотал с шеи платок, вытер им лицо, вытащил из кармана деревянную шакшу, заложил за щеку основательную порцию насыбая и, подсев к столу, протянул для пожатия сухую загрубелую руку.

— Здравствуй, начальник!

— Здравствуй. С чем пришел?

Фатих начал с того, что три дня назад у него взяла и умерла старуха. Пришлось хоронить. Не то он бы заявился куда как раньше, не тянул бы столько. Ведь похоронить человека не так-то уж просто. На это требуется время.

— Как буду теперь без старухи, не знаю, — вздохнул Фатих и по-бабьи прижал ладони к впалым старческим щекам. В его усталых глазах, упрятанных среди морщин, затаилась большая печаль. — Худо будет. Один. Детей нету совсем.

Крейз сочувственно поглядывал на Фатиха и ждал.

Повздыхав, старик заговорил о том, как он пригнал на базар овцу. Но не продал ее и повел назад в аул. За юродом, в пади, около бывшего скотного двора Токсамбай, ему пришлось заночевать. Когда-то на этом дворе он каждую весну стриг овец.

— Никто лучше не стриг. Быстрее всех это делал, — не удержался от воспоминаний Фатих, и лицо его оживилось.

— Так, так, — заинтересованно подбадривал старика Крейз. Он понял, что тот сообщит сейчас о чем-то очень важном.

И Фатих рассказал, как уже глубокой ночью со скотного двора неожиданно вырвалась пятерка конных и, настегивая лошадей, ударилась по пади в степь. В одном из всадников он узнал Токсамбая, а еще в одном — кривобокого купца Салова. И если бы не овца, сразу прибежал бы в чека сообщить об этих людях. Но с овцой куда побежишь? Пришлось домой ее гнать с тем, чтобы потом возвратиться назад. А когда явился домой, там со старухой беда случилась. Померла. Только сегодня и удалось прийти.

Старик сокрушенно развел руками.

Крейз прошелся по кабинету. Многое для него сразу прояснилось. И он решил побывать на скотном дворе. Поехал туда, захватив с собой Фатиха.

Двор встретил их запустением. Никаких признаков, что кто-то был там, по крайней мере с месяц или два. Но Ахмедов недоверчиво щурился. Он же собственными глазами видел Токсамбая. Поэтому, уже выйдя из дома после его осмотра, он вернулся туда снова. Наклонился низко над полом, словно обнюхивать его собрался, и вдруг обрадованно засмеялся.