Опасныи? министр
Шрифт:
– В правительстве тебя никто не поддержит.
– Меня поддержит Минфин и меня поддержит весь социальный блок.
– Да плевать все хотели на социальный блок! – взрывается криком. – Они ничего не решают! Ты серьезно думаешь, что голос министра здравоохранения перевесит голос главы нефтяной компании, которой ты собрался взвинтить налоги? Да нефтяники тебя переедут, Ярик, как только ты заикнёшься о том, чтобы повысить им отчисления в бюджет! Ты себе столько врагов наживешь!
– Еще раз: я осознаю все риски, – чеканю. – И пока еще я твой начальник, Ира, а не ты мой.
– Ты роешь яму себе и тащишь в нее меня!
– Ты всегда можешь вернуться обратно в Минфин. Я уверен, Валентин Александрович встретит тебя с распростертыми объятиями.
Ира со злостью отбрасывает на стол вилку.
– Спасибо за пирог, мне пора, – я встаю с места и направляюсь в прихожую.
Ира выходит следом за мной. Скрестив на груди руки, наблюдает, как я обуваюсь.
– Я не буду тебе в этом помогать, – зло бросает. – Я не собираюсь идти на дно вместе с тобой.
Поворачиваюсь к ней и внимательно смотрю. Ира выглядит непоколебимой.
– Пока я твой начальник – будешь.
– Уволишь меня? – спрашивает с усмешкой.
– Ира, ты или работаешь со мной, или не работаешь. Мы можем обсудить твою идею с сокращением бюджетных мест в вузах более подробно. Я не против порезать расходы на социальную сферу, но в пределах разумного. Пора готовить стратегию, у нас всего полгода до выборов.
– Ты министру финансов озвучивал свои идеи?
– Да.
– И что он сказал?
– Валентин Александрович поддержал.
Ира хмыкает.
– Валик хоть и тяжеловес в правительстве, но его поддержки мало. В администрации твои предложения никто не одобрит. У силовиков и олигархов лобби намного сильнее.
– А мы заранее начнём их мочить.
– Каким образом?
– Есть у меня один журналист на примете, через которого это можно будет делать. Кажется, министру юстиции не хило досталось за идею повысить штрафы для супермаркетов, правда?
Ира хлопает ресницами и смотрит на меня в изумлении.
– Это ты слил в прессу???
– До понедельника, Ира, – подмигиваю и быстро выхожу за дверь.
Я еще сижу в машине какое-то время, не трогаясь с места и размышляя о разговоре с Самойловой. Плохо, что Ира оказалась против. Я и так не мог доверять ей на сто процентов, а теперь тем более. И она легко может начать вести свою игру за моей спиной. Единственный вариант – согласиться на ее дичь про высшее образование и еще парочку предложений, которые она, может быть, сделает. Ира никогда не отличалась альтруизмом, естественно, все ее идеи будут связаны с сокращением расходов на социальную сферу.
Кстати, о социальной сфере.
Достаю из кармана телефон и открываю переписку с девчонкой. Я же просил ее написать мне, когда поднимется в квартиру. Не написала. Забыла? Или специально? Была в сети десять минут назад.
«Ты дома?»
Через минуту открывает мое сообщение.
«Да, а что?»
«Я просил написать мне, когда поднимешься в квартиру»
«Ой, я забыла, извини»
«Больше не забывай»
Ничего не отвечает, хотя висит онлайн, и сообщение прочитано. Печатаю следующее:
«Во сколько ты
заканчиваешь работать?»«Всегда по-разному. А что?»
«Ну хотя бы примерно»
«Стараюсь до семи, но иногда приходится задерживаться. Например, если назначают нового министра)»
Улыбаюсь.
«На вечер вторника ничего не планируй, я заеду за тобой в семь. Напиши адрес своей работы»
Снова висит онлайн, но ничего не пишет. Я прямо вижу, как она растерялась. Блокирую экран телефона и завожу мотор. Выйдет из ступора – ответит.
У меня на тебя большие планы, Алена.
Глава 17.
«На вечер вторника ничего не планируй, я заеду за тобой в семь. Напиши адрес своей работы»
Меня пробирает мелкая дрожь, когда я читаю это. Не знаю, что ответить.
Нет, так-то, конечно, надо написать адрес и встретиться с ним снова, вот только, кажется, мы с Ярославом немного не поняли друг друга. У меня к нему чисто деловой интерес. А у него ко мне какой?
Я планировала установить с ним дружеский контакт, чтобы задавать любые вопросы по работе и получать на них нормальные ответы. Вот как Паша. У него со всеми источниками приятельско-деловые отношения, он с ними выпивает, а за бутылочкой всегда можно обсудить новый законопроект, повышение налогов, федеральный бюджет на следующий год и так далее.
Никольский, с одной стороны, не позволял себе чего-то из ряда вон, но с другой, целовал в щеку, отвёз домой, попросил написать, когда я поднимусь в квартиру. Я, конечно, не забыла о его просьбе, а не написала специально. Подумала, он сказал это из вежливости, а на самом деле ему все равно, поднялась я домой или нет.
И вот он написал и спросил.
– Ален, с тобой все в порядке? – на кухню заглядывает Аня.
Я сижу на табуретке и сжимаю в руках телефон. Дрожу, будто на морозе. Зуб на зуб не попадает.
– Ань, он охрененный, – неожиданно выпаливаю.
– Кто? – не сразу понимает.
– Министр.
Лицо подруги изображается недоумением, но оно уже через несколько секунд сменяется любопытством. Она отодвигает вторую табуретку и садится рядом.
– Ты пришла два часа назад, а до сих пор не переоделась даже, – замечает. – Под таким впечатлением?
– Я еще никогда не встречала таких умных и интересных людей, Ань. Даже в МГУ.
– В МГУ у нас одни зануды были, – смеется. – Что, запала на него, да?
– Нет! – спешу заверить. – У меня к нему исключительно профессиональный интерес. Я журналист, а он министр. Никольский должен стать моим источником. Но просто он оказался на удивление интересным человеком.
– Так как встреча прошла, расскажешь?
– Хорошо. Мы перешли на «ты». Поужинали, потом он довез меня до дома.
– А почему ты дрожишь? – оглядывает меня с головы до ног и обратно.
– Не знаю… – откладываю телефон на стол и облокачиваюсь на стену. – Ладно, – выдыхаю. – Это была деловая встреча. Она прошла нормально. Лучше, чем я ожидала. Надеюсь, в дальнейшем я смогу использовать Никольского, как мне надо.