Опасный Нижний

— А сейчас точно снова не вылезет? — обеспокоенно уточнил Валерка.

— У нас — вряд ли. Князь у нас добрый. Порой, мне кажется, даже слишком, но такие вот случаи, — упырь кивнул в сторону кладбища, — сами собой напоминают, что не стоит в угоду целесообразности жертвовать человечностью. Тот покойник на виселице ведь никуда не исчез, он продал своё посмертие за месть. Месть свершилась давно, но он этого не понимал. И не хотел — сами, наверное, можете догадаться, почему: впереди вечность, а мстить больше некому и незачем. Человеку без цели нельзя, даже если он и не человек больше. А тут мучения, получается, абсолютно бессмысленны. При этом он испытывал боль каждое мгновение своего посмертного существования — фактически он застыл во мгновении смерти. Боль и ненависть, а, самое главное, он чётко помнил причину, по которой решился на такое. Дивьи его упокоили — стёрли память, отпустили. Осталось только желание справедливости.

— Я вспомнила! — обрадовалась Алиса. — Нам рассказывали на уроках! Он на самом деле никуда не делся, его просто избавили от ненависти, но желание справедливости в нём не исчезло. Он теперь вроде духа — хранителя.

— Именно так, — кивнул Демьян. — И не дай бог, здесь что-то такое произойдёт, неблаговидное. Проснётся и опять разозлится.

— Ужасы говорите, — поёжился Птицын. — Какой-то дух, который ещё и следить будет, чтобы всё было справедливо и правильно. Как-то мне не по себе.

— Не «справедливо и правильно». Он будет следить, чтобы те, кто здесь живёт, не относились к своим хуже, чем к чужим. Хотя со временем, конечно, разовьётся. Это ведь сейчас совсем молодой дух, ещё неразумный. В общем, нам опасаться нечего. Мне даже нравится.

— Тогда пойдёмте уже обратно. Что-то мне не нравится это молчание — я как-то иначе представлял себе разговор с Лешим. Ладно если домовой до него не докричался, а если леший пришёл, да прибил домового?

— Пф, хотела бы я на такое посмотреть! — рассмеялась Алиса. — Драка двух духов! Ты иногда такие смешные вещи придумываешь, Валера!

Уточнять, что такого странного в драке двух духов Птицын не стал — он в самом деле переживал за домового. Оставили его одного с полубезумным лешим договариваться! В разговоры о том, что сейчас, дескать, весна, и леший уже не совсем безумный, не слишком успокаивали. Как-то накануне ночью дух не показался проводнику адекватным. Да и до этого — тоже.

Бывает так: пока не думаешь — не беспокоишься, а потом в голову придёт какая-нибудь мысль, пусть даже бредовая, и уже не можешь с собой ничего поделать. Только сильнее накручиваешь. К тому времени, как вернулись к дому, Валерка уже успел мысленно похоронить домового: слишком тихо. Наверняка что-нибудь случилось!

Картина, которую увидели друзья, возвратившись к заброшенным домам, разительно отличалась от той, что нарисовало воображение Птицына. Никаких разрушений, и мёртвой тушки домового тоже не наблюдалось. На крыльце старого дома сидел чёрно-бело-рыжий кот с зелёными глазами и двойными ушами, а напротив, прямо во дворе, лежала здоровенная куча валежника вперемежку с хвоей и корнями. На вершине кучи сидел чёрный ворон — не обычная городская ворона, а большая чёрная птица, каких в Нижнем Валерка ещё ни разу не видел. Животные смотрели друг на друга пристально и время от времени переговаривались. Кот что-то мяукнет, ворон в ответ каркает. Вид у обоих недовольный, но нельзя сказать, что сильно враждебный. Ворон периодически пытается улететь, но кот что-то повелительно мявкает, и птица снова складывает крылья.

Люди подошли поближе, и духи замолчали.

— Вы не думайте, люди, это не мой истинный облик, — объяснил кот. — Просто для разговора такую форма принял.

— Ясно, — покивал Валерка. — И как разговор?

— Нормально, — кивнул домовой. — Жить нам тут можно. Так ведь?

Ворон недовольно нахохлился, кивнул.

— Можжно. Но лес портить не сметь. Деревья не брать. Живых тварей не обижать. Охота — нельзя!

— Устраивает, — кивнул Птицын. — Только здесь, в деревне поросль расчистим. А то мы тут ходить не сможем. И ещё — дорога нужна.

— Можжжно, — ещё более недовольно ответил ворон.

— А мы взамен тебе лес ещё почистим, — сказал Птицын. Очень уж недовольный вид был у лешего, не хотелось вот так расставаться. — Не от мертвечины — мы с ней только огнём можем справляться, а тебе это, знаю, не нравится. Просто если ещё какие-то проблемы есть, постараемся устранить. И потом, ты говори, может, нужно тебе что?

Ворон нахохлился, задумался о чём-то, повернулся к домовому и протяжно каркнул.

— Он говорит — почистить надо. На краю леса болотина неприятная, там всякое завелось. Не навь, но тоже ничего хорошего. Сейчас оно спит, и не найдёшь его, а вот к лету помощь понадобится, потому что ущерба от него много.

— Уберём, — решительно кивнул Птицын. — И вообще, ты обращайся, если что. Мы с тобой вроде как соседи будем. Соседи помогать друг другу должны.

— Ворон ещё раз каркнул, на что домовой аж спину выгнул и хвост распушил. Как настоящий кот. Зашипел даже.

— Чего? — переспросил Валерка.

— Ничего. Обнаглел совсем просто!

Ворон ещё что-то каркнул, кот в ответ что-то фыркнул, но немного успокоился.

— Да чего происходит-то? — не выдержал проводник.

— Он сказал, что подношений хочет, как раньше, в древние времена. Ну, я и разозлился. Тем более, знаю, не станешь ты таких подношений делать. Ну я ему и сказал, что слишком наглые долго не живут. Он потом поправился, что не людьми можно подношения, а так, иногда — хлебом, молоком, ну, ты знаешь.

— Ага, — кивнул Валерка. — С этим никаких проблем. Хлеба мне не жалко, и молока — тоже.

На этом и договорились. Ворон взмахнул крыльями и улетел, а куча валежника воздвиглась в угрожающую гору и утопала прочь — в лес.

— Всё-таки добрый ты, хозяин. Он и без всяких условий уже согласен был, а ты давай ему помощь предлагать!

— Угу. Добрый. А чего он такой покладистый-то? — спросил Птицын.

— Так я сказал, что у нас настоящая кицуне есть, да ещё двухвостая. И что если чего не по её будет, она ему весь лес спалит, даже угольков не останется. Тут любой бы согласился!

— Замечательно, — вздохнул Валерка. — Я-то надеялся как-нибудь без угроз обойтись, по-хорошему.

— Не, с ним сейчас без угроз никак. И вообще — метод кнута и пряника он самый эффективный, особенно, если пряниками не злоупотреблять. И быстрый! Уж теперь, наконец, у нас народу поменьше будет! То-то хорошо будет! Только ты вот что, хозяин. Ты себе дом здесь же делай. Такой же, как там, наверху. Тогда я и там и тут смогу быть. Вообще хорошо будет! Буду межпространственный домовой! Я тебе и свойства все перенесу на местный домик!

Валерка согласился — что уж там. И ему так удобнее, и домовому радость. Злиться на духа за угрозы лешему Птицын не стал. Не очень хорошо, конечно, но зато быстро! А отношения с лесным хозяином они постепенно наладят. Невелика наука — главное, друг другу не мешать и не наглеть. «Да и угрозы, может статься, тоже не лишние, — вспомнил проводник намёки на человеческие жертвы. — А то некоторым, смотрю, как раз наглеть вполне свойственно. Лучше уж пусть боится на первых порах, а там договоримся как-нибудь».