Опасный поворот. Инспектор пришел

Эрик . Для нас независимо ни от чего он был самым настоящим полицейским инспектором.

Шейла . Вот–вот, Эрик, это я и имела в виду. Но если то, что я скажу, может послужить вам хоть каким–нибудь утешением — меня–то это ничуть не утешает, — то, знаете, у меня все время было такое смутное ощущение, что он какой–то странный, необыкновенный. Совсем не похожий на обычного инспектора полиции…

Берлинг (довольно возбужденно). Верно, верно, я это тоже почувствовал. (Миссис Берлинг.) А ты?

Миссис Берлинг . Надо сказать, вел он себя самым необычным образом — так… так невежливо… так напористо…

Берлинг . А как он со мной разговаривал! Обрывал, просил помолчать, грубил… Все–таки он должен был бы помнить, что я бывший лорд–мэр, член суда и прочее. А потом, его манера говорить. Помните, как он говорил? Они так не разговаривают. Уж я–то знаю — имел дело с десятками полицейских следователей.

Шейла . Пусть так. Но все равно это ничего не меняет.

Миссис Берлинг . Разумеется, меняет — все меняет.

Эрик . Нет, Шейла права. Ничего не меняет.

Берлинг (сердито). Право же, просто смешно слышать от тебя подобное! Уж для кого–кого, а для тебя это в корне меняет все дело. Ты признался в краже денег, и теперь, когда ему все известно, он может использовать этот факт в ходе следствия, а затем, если понадобится, передать его на рассмотрение суда. Он ничем не сможет повредить ни матери, ни Шейле, ни мне — разве что заставит краснеть перед людьми, — но тебя он может погубить, сам понимаешь.

Шейла (медленно). А ведь, пожалуй, никто из нас не сообщил ему ничего такого, чего бы он не знал раньше. Вы обратили внимание?

Берлинг . Это ничего не значит. Он почерпнул какие–то сведения из записок, оставленных той девушкой, и дополнил их двумя–тремя остроумными догадками, но факт остается фактом: если бы мы поменьше говорили, ему скоро не за что было бы зацепиться, чтобы продолжать допрос. (Окидывает всех сердитым взглядом.) Просто понять не могу, зачем вам понадобилось выбалтывать все! Кто вас за язык тянул?!

Шейла . Теперь–то хорошо так говорить. Но он вынуждал нас исповедоваться.

Миссис Берлинг . Ну уж меня–то он не вынудил исповедоваться , как ты это называешь. Я ему прямо и недвусмысленно сказала, что, по моему мнению, я только выполнила свой долг.

Шейла . Мама!

Берлинг . Дело в том, что вы позволили взять себя на пушку. Да–да, он взял вас на пушку.

Миссис Берлинг (протестующе). Но, право же, Артур…

Берлинг . Нет, не тебя, дорогая. Я имею в виду вот этих двоих. Тот субъект явно невзлюбил нас. Он был предубежден с самого начала. Может быть, он социалист или еще какой–нибудь умник в этом роде — речи–то у него точь–в–точь как у них. И вот, вместо того чтобы противостоять ему, вы спасовали: он взял вас в оборот и заставил говорить о ваших личных делах. Вам следовало бы дать ему отпор.

Эрик (мрачно). Что–то я не заметил, чтобы ты давал ему отпор.

Берлинг . Потому что к тому времени, когда я мог бы это сделать, ты уже признался, что брал деньги. Какой отпор мог я ему дать после тебя? Как я сглупил, что не настоял на разговоре с ним наедине!

Эрик . Это тебе не удалось бы.

Шейла . Конечно, не удалось бы.

Миссис Берлинг . Право же, вы, дети, говорите как–то так, что можно подумать, будто хотите помочь не нам, а ему. Помолчите–ка теперь и не мешайте вашему отцу решать, что нам делать. (С ожиданием глядит на Берлинга.)

Берлинг (с неуверенностью в голосе). Мда… значит, так. Нам придется что–нибудь предпринять… притом по возможности скорее. (Мнется в нерешительности.)

Раздается звонок в парадную дверь. Все обмениваются тревожными взглядами.

А это еще кто? Пойти открыть?

Миссис Берлинг . Не надо. Эдна откроет. Я попросила ее подождать: она подаст нам потом чай.

Шейла . Может быть, Джеральд вернулся.

Берлинг (с облегчением). Ну конечно же. Я совсем забыл о нем.

Появляется Эдна.

Эдна . Мистер Крофт!

Входит Д ж е р а л ь д, Эдна выходит.

Джеральд . Надеюсь, я не причинил вам неудобства своим возвращением?

Миссис Берлинг . Нет, что вы, Джеральд, конечно, нет.

Джеральд . Я вернулся, потому что у меня есть на то особая причина. Давно ушел инспектор?

Шейла . Буквально несколько минут назад. Он всех нас заставил пройти через это…

Миссис Берлинг (предостерегающим тоном). Шейла!

Шейла . Джеральду–то можно сказать.

Берлинг (поспешно). Ну полно, какой ему интерес выслушивать все подробности.

Шейла . Что ж, хорошо. (Джеральду.) Но знай, что все мы замешаны в этом деле — по уши увязли в нем. После твоего ухода началось самое худшее.

Джеральд . Как он держался?

Шейла . Он… держался очень грозно.

Берлинг . Если вы хотите знать мое мнение, он вел себя весьма странным и подозрительным образом.

Миссис Берлинг . А как грубо он разговаривал с мистером Берлингом и со мной — это просто что–то невероятное!

Джеральд . Гм, гм!

Все вопросительно смотрят на Джеральда.

Берлинг (возбужденно). Вы что–то знаете! Ну говорите же!

Джеральд (медленно). Этот человек — не из полиции.

Берлинг (ошеломленно). Что?

Миссис Берлинг . Вы уверены?

Джеральд . Почти уверен. Я вернулся специально для того, чтобы сказать вам об этом.

Берлинг (возбужденно). Вот молодчина! Вы справлялись о нем, да?

Джеральд . Да. По пути мне повстречался сержант полиции, с которым я немного знаком. Я спросил у него про инспектора Гула и подробно описал его внешность. Он клялся, что никакого инспектора Гула или человека похожего на него в здешней полиции нет.

Берлинг . Вы не говорили ему…

Джеральд (перебивая). Нет–нет. Я подал ему это под тем соусом, что я–де поспорил с одним приятелем. Но, главное, сержант абсолютно уверен, что никакого инспектора, похожего на человека, который приходил сюда, у них на службе нет.

Берлинг (возбужденно). Вот это номер! Самозванец!

Миссис Берлинг (с торжествующим видом). А что я вам говорила? Разве не говорила я, что представить себе не могу, чтобы настоящий полицейский инспектор позволил себе разговаривать с нами в подобном тоне?