Опекун

Манипулируя мной, Марка поймали в клетку. Банально? Но всё гениальное просто.

Я тоже никогда бы не посмела рисковать жизнью любимого человека. Оливия оказалась весьма расчётлива, она умело расставила сети, в которые мы с Марком попали. Неужели не было ни единого шанса быть вместе? Что, если мне было плевать на свою жизнь, если в ней не станет Марка? Я смотрела в его лицо, не в силах отвести глаз и сказать эти слова вслух. Подсознательно я чувствовала, что это последний раз, когда я вот так смотрела на него, находясь рядом…

— Мне всё равно, я… — слова комом стояли в горле. — Не уходи… — сдавленно произнесла я, унимая дрожь. Марк не сводил с меня глаз, но я не могла определить по ним, о чём он думал. Его взгляд был таким… цепляющим. Сейчас, в этот момент я думала только о том, что он уйдет… Уйдет навсегда и никогда не вернётся.

— Я останусь твоим опекуном, пока тебе не исполнится двадцать один год. как указано в завещании твоего отца, — он стоял с ровной осанкой, но безжизненным взглядом, как будто я никогда не интересовала его и единственным, что нас связывало были документы о моём опекунстве. Лёгким катастрофически не хватало воздуха, но я изо всех сил силилась ровно дышать, как будто от этого зависела сейчас жизнь. Казалось, произнеси я ещё хоть слово, и слёзы потекут из глаз ручьём. — Мой адвокат раз в полгода будет приезжать к тебе с документами… — я не могла расслышать концовки предложения, потому что каждое слово было подобно звону громадного колокола в моей голове. Мысли опережали слова Марка. Он собирался полностью исключить со мной всяческое общение? Нет. Нем Это не правда! Это всё происходило не со мной, не с нами… Опустив глаза, я вдыхала грудью аромат Марка, чтобы запомнить его. В последний раз… Навсегда… — Кейтлин? — Марк позвал меня, но я так и не нашла в себе сил поднять глаз.

Умолять его остаться? Нет… Если он принял решение уйти и оставить меня — это не имело никакого смысла. Дело даже не в гордости. Если ему с такой легкостью удалось прийти к такому решению, то я не видела даже смысла просить его о чём-то большем. Он уже сто раз бы мог всё выяснить с Оливией и уйти, но не сделал этого. Как глупо… Какая я была наивная!

— Мне жаль, — тихо произнёс он.

— Это правда? Ты женишься на ней? Генри сказал…

— Да, — оборвал он меня, не дав закончить предложение. — Правда…

Осознание того факта, что он будет принадлежать другой женщине добило меня окончательно. Я так желала увидеть Марка, прикоснуться к нему, быть с ним, но сейчас хотела только одного — чтобы он ушел, а я осталась одна наедине со своей болью. В полном одиночестве.

— Кейтлин, — он поднял двумя пальцами мой подбородок, и заглянул в лицо. — Завтра Маршала выпишут из больницы. Позволь мне оставить его при тебе, — он не стал дожидаться от меня никаких одобрений или протестов.

— Что? Маршал в больнице? — сердце ушло в пятки от неприятной новости.

— Да, на него напали, — я спокойно приняла эту информацию. Чего-то подобного и следовало ожидать… Теперь многое встало на свои места. Маршал не позволил бы всему этому случиться, будь цел и невредим. Но что это, по сути, меняло? Да ничего.

— Мне больше ничего не угрожает, — безразлично заметила я.

Оливия находилась при своем трофее. Правда, теперь, когда Генри гулял на свободе и в любое угодное для него время мог появиться на пороге моего дома, в предложении Марка имелся здравый смысл. Тем более я ни в чём не винила Маршала. Как оказалось, он сам стал жертвой…

— Кейтлин. пожалуйста, — Марк умоляюще посмотрел в моё лицо, и сердце пропустило несколько ударов. Передо мной стоял тот самый Марк. Мой Марк, которого я любила всей душой.

— Хорошо, — коротко ответила я и отвернулась, чтобы освободиться от прикосновений Марка, которые действовали на меня так же магнетически. как и раньше. Я вдруг ощутила себя ещё хуже, чем до встречи с Марком. Наш разговор окончательно лишил меня всякой надежды и веры на счастливое будущее.

— Спасибо, — Марк не стал больше задерживаться и просить меня о чём-либо ещё.

Он просто развернулся и пошёл прочь. Навсегда…

Я осела на пол и закрыла глаза. Состояние было сродни алкогольному, только по одному отличительному признаку — моё сознание крутило, вертело и трясло, будто я была на супер-экстремальном аттракционе. Я помнила, как комнату залило ярким светом, а потом она снова погрузилась во мрак, как ломило от боли грудную клетку, но у меня совершенно не было сил приподняться с пола. Я чувствовала его твердую поверхность, и это было единственным, что я ощущала под собой. Ни холода, ни жажды, ни голода, ничего, кроме тянущей боли в области лопаток и груди. Казалось, что вот-вот в комнату войдёт Марк и скажет, что всё это неправда, что он ушёл не навсегда, что между нами всё будет как прежде, и он никогда не оставит меня. Но время шло, а Марк не возвращался…

— Кейтлин, милая, поднимайся… — крепкие руки подхватили меня, будто я была пушинка, и понесли в душ. — Что же ты с собой делаешь, — я приоткрыла глаза и увидела Маршала, который укоризненно качал головой. Я не сразу поняла, что он собирался делать. Но как только ледяные струи воды коснулись лица, то распахнула глаза шире и глубоко задышала. — Ты что собралась забальзамировать себя в спальне? — он не повышал голоса, но сейчас это скорее было похоже на театр одного зрителя. Я не хотела разговаривать. Даже с Маршалом. — Кейтлин, я сейчас отвезу тебя в больницу, если ты не скажешь мне хоть слово, — его беспокойство тронуло меня.

— Он ушёл, Маршал… — прошептала я, прикрыв глаза. — Ушёл…

— Тише, маленькая, — он обнял меня и крепко прижал к своей груди. — Все ещё наладится, вот увидишь.

21 глава

Кейтлин

Маршал перебрался жить в мой дом вместе с Селеной. Я думала, мне будет тяжело смотреть на гармонию в их отношениях, но я напрасно боялась. Они настолько подходили друг другу, что рядом с ними я, наоборот, чувствовала себя, как в семье. Кто бы мог подумать, что жизнь преподнесёт мне такой «сюрприз»… Я старалась ничего не узнавать о Марке, не произносить его имя вслух, но чем больше запрещала себе думать о нём, тем сильнее хотелось вспоминать о нашем счастливом времени. Порой я доводила себя до ужасного состояния. Тоска изъедала меня в прямом и переносном смысле. Это было похоже на ломку, я не знала, во что вонзить ногти, когда боль при каждом воспоминании о счастливом лице пронзала, словно острые пики. Это было нестерпимо. это душило, делало меня не Кейт, а каким-то другим человеком, которого я не знала. Мысли неминуемо возвращались к тому дню, когда он пришёл попрощаться. Я мечтала его снова увидеть, прикоснуться, почувствовать тепло губ, но всё это было недосягаемо, словно между нами были сотни тысяч километров…

Селена предложила мне заняться живописью вместе с детьми, чтобы хоть что-то отвлекало от грустных мыслей, и, поразмыслив, я согласилась с её предложением.

Трое детей на бесплатной основе приходили ко мне во вторник и четверг. Тони, Мелони и Карена были замечательными подростками, которые учились в школе искусств, но их родители не обладали достаточными средствами, чтобы нанять своим детям оплачиваемого преподавателя, и ребята с радостью согласились приходить ко мне на бесплатные занятия. Не знаю, где Селена нашла этих чудесных детей, но они были по-настоящему талантливы.

Сложнее обстояли дела с Уильямом и Эмили. Совсем скоро они собирались вернуться из своего путешествия. И судя по счастливому голосу моего друга, который гостил в Лондоне, знакомство с родителями Эмили прошло прекрасно. Это не могло не радовать, что закоренелый холостяк наконец-то нашёл своё счастье и спутницу жизни.

— Кейтлин, я приготовила ужин, ты должна питаться, чтобы не свалиться в голодный обморок, — Селена стояла в гостиной, протирая влажные руки кухонным полотенцем.

— Селена, спасибо. Я не голодна, — ответила я, натянув улыбку. Мне не хотелось есть и не хотелось обижать Селену. Она заботилась обо мне как о родной дочери.