Операция "Ананас"

— Думаю, надо ему позвонить. Вон телефон стоит в прихожей. Иди, закажи через ноль-семь.

— Не буду я звонить никому, — сердито сказала она. — Перебьётся.

— Скажи, что у тебя всё нормально, и что завтра домой полетишь. А то он там с ума сходит, думает, что тебя снова украли.

— Не думает он. Я звонила уже с главпочтамта. И никуда я не полечу. Я к тебе приехала. Честно говоря, думала, встреча будет другой немного.

— Неужели? И какой же, по-твоему, должна быть встреча?

— Романтичной…

— Понятно.

Я вышел из гостиной, зашёл в спальню, вытащил из шкафа одеяло, подушку и постельное бельё. Вернулся и положил всё на диван.

— Располагайся. Сегодня переночуешь здесь, а завтра я тебя отвезу в аэропорт. Как тебе такая романтика?

— Как это здесь? — искренне удивилась она. — А ты где будешь спать?

— В спальне. Я буду спать в спальне, а ты вот здесь, на диване. Проголодаешься, можешь есть всё, что найдёшь. Вот полотенце. Ванная там, в конце коридора. Всё, спокойной ночи. Если хочешь, можешь посмотреть телек, а я пойду лягу. Устал сегодня.

Я действительно пошёл и лёг. Разделся и упал в постель. Спать хотелось, спасу не было. Только лёг и в тот же миг уснул. Спал без снов и даже не шевелясь. И проснулся я только тогда, когда кто-то забрался ко мне под одеяло.

— Двигайся, — прошептали мне в ухо. — Да подвинься уже.

Это была Элла. Она скользнула ко мне под одеяло, как маленькая холодная мышка. Прижалась и засопела.

— Что за дела, Эллина... — попробовал протестовать я, но она тут же прикрыла мне рот тонкими прохладными пальцами, пахнущими клубничным мылом.

— Тихо, не говори ничего.

Она вынырнула из-под одеяла и нависла надо мной. К этому моменту я уже окончательно проснулся и понял, что она была совершенно голой.

Она убрала руку и поцеловала меня.

— Ты меня уже любишь, — шепнула она, оторвавшись. — Просто, может быть, ещё этого не знаешь. Но сейчас ты всё поймёшь…

За окном стояла сибирская ночь, хоть и первомайская, но ещё холодная. В открытую форточку лился свежий ночной воздух. В окно заглядывала луна, посылая свои белые лучи, как лазутчиков. Она хотела всё знать и видеть. Я тоже. Я тоже хотел всё видеть, поэтому отбросил одеяло в сторону. Элла улыбнулась и тряхнула головой.

— Я же говорила, — шепнула она, раскидывая по плечам чёрные волосы. — А ты не верил. Тебе понравится. Я постараюсь.

Утром меня поднял звонок в дверь. Я посмотрел на часы. Ёлки… Семь утра. Кого там принесло? Я подобрал валяющееся на полу покрывало, завернулся в него и прошлёпал в прихожую.

— Кто там? — спросил я через дверь.

— Майор Закирова.

Ух-ты… Не ко времени, блин. Надеюсь, настроена она была не на нежности… Я открыл и отступил назад. Ирина была в форме, подтянутая и свежая.

— Ну и видок, — покачала она головой.

— Ты чего, — нахмурился я, — в ресторан меня пригласить хочешь?

Она осмотрела меня с ног до головы.

— Нет, не до ресторанов сейчас. У меня к тебе вопрос. Снова. И, признаюсь, это начинает раздражать. Ответь мне, Жаров. Где ты был двадцать девятого апреля около двадцати часов вечера по московскому времени?

Я пристально посмотрел на неё.

— Ну? Есть у тебя алиби? Только давай без таких глупостей, как в прошлый раз.

— Надо подумать, — почесал я в затылке.

— Думай скорее. Я ведь, можно сказать, неофициально у тебя здесь. Ты в Москве был?

— Да, в Москве.

— Ну, а где именно?

Я замолчал.

— Лучше не зли меня, Саня, — помотала она головой. — Лучше не зли…

3. Ветры перемен

Позади меня послышался тихий шелест. Я обернулся и увидел… ну разумеется, кого я там мог ещё увидеть? Я увидел Эллу. Она стояла в моей рубашке, надетой на голое тело, растрёпанная, босая, невыспавшаяся.

— Так, Жаров, даже не думай! — раздражённо бросила Ирина. — Даже не пытайся!

— Он со мной был весь вечер, — с вызовом сказала Элла.

Я глянул на Ирину и улыбнулся, даже руками развёл, мол, вот так, ничего не попишешь, дело молодое.

— Твою мать, Александр! А пооригинальнее ничего нельзя придумать?

— Так зачем придумывать?

— И родители могут подтвердить, — добавила моя «невеста». — Мама курочку запекала в честь Сашиного прихода.

— Пойдём-ка, — сурово, сказала Ирина и, схватив меня за покрывало потащила в сторону кухни.

— Кофе сварить? — спросил я, когда Ирина закрыла за собой кухонную дверь.

— Вари.

Готовить кофе, завернувшись в покрывало, было неудобно.

— Саня, это что за бред? Ты на каждое дело новую мокрощелку будешь подсовывать?

— Что значит, на каждое? — улыбнулся я. — Сколько ты думаешь у меня этих дел будет?

— Боюсь, что вот это может оказаться последним. И смешного здесь очень и очень мало. В Москве такой шухер подняли, просто пи**ец!

— Ого, ты сматерилась сейчас.

— Хватит паясничать! Нападение на инкассаторов! Это вообще расстрельная статья. За такое без разговоров к стенке ставят!

— А что, инкассаторов ограбили?

— Пытались, одного ранили. Ещё милиционера убили и гражданского одного, а ещё военного работника прокуратуры ранили.

— Неслабый замес. Но причём ты здесь? Это ж Москва! Ты ведь про город Москва рассказываешь, не про кинотеатр?

— Что-то не пойму я, почему ты весёлый-то такой? Тебя вообще не волнует, что прокурор по особо тяжким дал команду выяснить, где ты находился во время налёта? Из генеральной прокуратуры звонили в область, а они нам уже. Ты понимаешь, чем это пахнет? А тебе всё смехуёчки да пиздихаханьки, каждый день новую девку дерёшь и в ус не дуешь?

— Тише-тише, зачем напраслину возводишь? — я протянул ей чашку. — На вот, выпей кофейку и расскажи всё подробно. Что там за резня такая и почему на меня стрелки переводят? Съешь вот пирога кусочек, меня угостили вчера.

Собственно, это могло означать только одно — то, что Зубатый выжил и решил приплести к этому делу меня.

— Официально нам не довели. Просто есть распоряжение опросить тебя и всё. Но без задержания, без тяжёлой артиллерии.

— А неофициально? — кивнул я наливая кофе и себе. — Ты же разведала что-то?