Операция «Багратион». «Оба удара главные…». К 75-летию операции
Шрифт:
В период подготовки к операции 3-я армия получила пополнение численностью в 7657 человек, 48-я армия – 7786 человек, 65-я армия – 15 163 человека [156] . В то же время, если в 48-й армии имелось лишь 0,3 боекомплекта 152-мм снарядов (1 б/к – 60 выстрелов), в 3-й армии – 0,9 б/к. В 48-й армии – 0,4 б/к 122-мм, в 3-й армии – 0,7 б/к.
48-я армия насчитывала 35 584 человека, 63 танка (42, 193 и 231-й танковые полки) [157] . 65-я армия насчитывала 45 449 человек, 28 танков [158] . Располагавшийся за позициями 48-й армии 1-й гв. танковый корпус к 15 февраля насчитывал 55 танков Т-34 и 8 СУ-76. Еще две недели назад, 3 февраля, танков и САУ было больше – 108 Т-34, 19 СУ-76, 8 СУ-85 и 4 СУ-152 [159] . Сказались двухдневные безуспешные действия 8-го
156
ЦАМО РФ. Ф. 233. Оп. 2356. Д. 187. Л. 93.
157
ЦАМО РФ. Ф. 446. Оп. 9657. Д. 278. Л. 36.
158
ЦАМО РФ. Ф. 422. Оп. 10496. Д. 466. Л. 126об–130.
159
ЦАМО РФ. Ф. 445. Оп. 9657. Д. 207. Л. 4, 26.
160
ЦАМО РФ. Ф. 310. Оп. 4376. Д. 293. Л. 88об.
Единого плана операции в архивных документах обнаружить не удалось, он был отражен лишь в трех частных оперативных директивах фронта 124/оп, 125/оп, 126/оп войскам 3-й, 48-й и 65-й армии [161] . Согласно этим директивам, непосредственно задача по овладению Бобруйском не ставилась, операцию изначально планировалось начать 18 февраля, до 20 февраля (на три дня) расписывались задачи 48-й и 65-й армиям, по овладении районом Паричи далее они должны были наступать в общем направлении на Бобруйск. Переходившая в наступление 20 февраля 3-я армия должна была форсировать Днепр, овладеть Рогачевом, форсировать р. Друть и выйти на рубеж р. Добысна, овладеть г. Жлобин, в дальнейшем наступать в общем направлении на Бобруйск. То есть за три дня армия должна была форсировать две водных преграды и, не имея подвижных групп, сохранить темп наступления в 15 километров в лесисто-болотистой местности. В частных оперативных директивах не указано, какой же удар был главный – паричской (48-я и 65-я армии) или рогачевской (3-я армия) группировки. Но в то же время группировка под Паричами в 2,3 раза больше по танкам и в 1,6 раза больше по численности.
161
ЦАМО РФ. Ф. 233. Оп. 2356. Д. 30.
Вопрос и в том, почему же эта операция называется Рогачевско-Жлобинской. В годы войны фронтовым операциям заранее названия давались редко, все эти операции назывались по именам населенных пунктов уже позднее. Приведем определение операции из словаря «Война и мир в терминах и определениях»: «ОПЕРАЦИЯ – совокупность согласованных и взаимосвязанных по целям, задачам, месту и времени одновременных и последовательных сражений, боев, ударов и маневра войск (сил флота), проводимых по единому замыслу и плану для решения стратегических, оперативных или оперативно-тактических задач на театре (театрах) военных действий, стратегическом (операционном) направлении или в определенном обширном районе (зоне) в установленный период времени» [162] .
162
Статья «Операция» [Электронный ресурс] // URL:(дата обращения: 20.06.2018).
И, как вытекает из общего замысла, 3-я и 48-я армии должны были наступать в общем направлении на Бобруйск. Название «Рогачевско-Жлобинская» закрепилось постфактум, когда из фронтовой операции она внезапно стала «армейской», так как о неудачном наступлении на паричском направлении упоминать не хотелось. То же можно сказать и о действиях в начале февраля. Тогда получится, что в начале февраля была 1-я Бобруйская операция (замысел также состоял в наступлении на Бобруйск 65-й и 48-й армиями), абсолютно безуспешная, а 19 февраля – началась 2-я Бобруйская операция, с частичным успехом. Разделить же действия 48-й и 3-й армии невозможно, так как был единый замысел – выйти к Бобруйску и уничтожить рогачевско-жлобинскую группировку противника. Автор не предлагает менять названия операций, вопрос лишь в том, что в названии был утерян смысл операции. В Рогачевско-Жлобинской операции действия с успехом на одном направлении и неудача на втором повлекли за собой общий провал операции.
В направлении главного удара 3-й армии передний край немецкой обороны проходил по крутому правому берегу Днепра, с которого просматривалась и простреливалась вся долина реки. Ширина Днепра здесь достигала 15–300 м, глубина 3–5 м, толщина льда в основном русле не превышала 12 см [163] . Из-за
оттепели во многих местах появилось много полыней, а в ряде мест лед отошел от берега. В пояснительной записке по обследованию оборонительного рубежа немецкой армии на направлении главного удара армии отмечалось: «Рельеф местности на участке Озерище – Вищин равнинный, переходящий у восточной окраины Озерища в заболоченную правобережную пойму, по которой тянется первая гряда высоток в юго-восточном направлении до впадения озера Старик в р. Днепр. ‹…› Пойменная часть (Днепра) изобилует протоками, озерами и ручейками. Ширина поймы колеблется от 0,5 до 3 километров» [164] . Местность в целом представляла собой лесисто-болотистый участок, что благоприятствовало скрытному сосредоточению войск.163
ЦАМО РФ. Ф. 310. Оп. 4376. Д. 248. Л. 29.
164
ЦАМО РФ. Ф. 310. Оп. 4376. Д. 248. Л. 2.
Берег реки высотой 20–30 метров был труднодоступен для пехоты. Немецкие войска возвели перед передним краем один-два ряда противопехотных препятствий. Противотанковые укрепления на данном участке немцами не возводились. Противотанковым препятствием являлся лишь естественный крутой берег р. Днепр.
Оборонительные сооружения состояли из двух-трех, а на отдельных участках до пяти линий траншей полного профиля. Из противопехотных препятствий имелась полоса, усиленная в местах пересечения логов и оврагов рогатками, спиралью Бруно, сетями из колючей проволоки на низких кольях и, на вероятных направлениях прорыва, противотанковыми минными полями. Строения населенных пунктов, расположенных на переднем крае, были приспособлены к обороне.
Второй оборонительный рубеж проходил по реке Друть, впадающей в Днепр в районе Рогачева. Он состоял из двух линий траншей полного профиля. Ширина реки Друть доходила до 60 м, глубина до 3,5 м, а ширина заболоченной, слабо промерзшей долины составляла до 1,5 км. Зима 1944 года в Белоруссии была исключительно теплой. Были частые оттепели, которые приводили дороги в болотистом грунте в труднопроезжее состояние. Ледяной покров на реках был тонкий, и поэтому переправиться через реку могла лишь пехота.
Главным здесь было сочетание наиболее трудных условий с более развитой системой инженерных укреплений и, соответственно, пониженная бдительность расположенных на нем войск. Таким образом, наиболее труднодоступный для наступления участок был наиболее слабым в тактическом отношении. Кроме того, участок прорыва находился невдалеке от Рогачева, в котором находился один из двух высоководных мостов, связывавших плацдарм противника с западным берегом Днепра. Овладение Рогачевом ставило части противника под угрозу потери линий снабжения, а при дальнейшем наступления – и попадания в окружение.
Частная оперативная директива частям 3-й армии на наступление заканчивалась словами: «Операцию организовать и проводить на принципе внезапности, на быстром и стремительном продвижении войск армии» [165] . На внезапность можно было бы рассчитывать в первый день наступления, но как сохранить темп в дальнейшем? Командование фронта этому вопросу внимания не уделило. Передовые отряды армии и вовсе в первый же день должны были пройти 20 километров и захватить переправы и по р. Друть.
165
ЦАМО РФ. Ф. 310. Оп. 4376. Д. 248. Л. 17.
Об этом весьма ярко упоминал командующий 3-й армией Горбатов в своих мемуарах: «За трое суток форсировать такие реки, как Днепр и Друть, и продвинуться на сорок пять километров, и притом без всяких средств усиления, – задача более чем сложная!
Ознакомившись с директивой фронта, член Военного совета генерал И. П. Коннов не вытерпел и сказал:
– Да… Есть поговорка: «Аппетит приходит во время еды». А у нашего начальства разгорелся аппетит еще до еды. Когда мы просили подбросить нам дивизий, чтобы захватить плацдарм, нам ответили „обороняйтесь“, а когда мы дали обещание прогнать противника с плацдарма и захватить еще больший плацдарм, то от нас требуют перейти в наступление на Бобруйск… Таких задач, даже без форсирования рек и при общем наступлении фронта, никогда не ставили армиям, не усиливая их танковыми и артиллерийскими корпусами.
Взгляды присутствовавших при разговоре были устремлены на меня. Ждали моего мнения. Но что мог я сказать? Мне вспомнился момент, когда я впервые внес мое гораздо более скромное предложение командующему, вспомнил его удивление, его недоверие, сравнил его приказ захватить два плацдарма с полученной теперь директивой… Действительно, такую задачу можно ставить только пяти-шести усиленным армиям, да и то трудно надеяться на выполнение ее в течение трех дней» [166] . Но соответствующие приказы своим войскам Горбатов отдает.
166
Горбатов А. В. Указ. соч. С. 254–255.