Операция «Багратион». «Оба удара главные…». К 75-летию операции
Шрифт:
То есть работа авиации была действительно недостаточной, как отмечалось в документах 3-й армии, авиация противника непрерывно висела в воздухе, в том время как советская авиация практически бездействовала. Объяснений этому несколько. Во-первых, Бобруйский аэродром имел бетонную взлетно-посадочную полосу, в отличие от 16-й воздушной армии, базировавшейся на прифронтовых аэродромах с земляным покрытием (на полях). То есть при относительно плохой, но летной погоде в Бобруйске немецкие летчики взлететь могли, а советские из-за слякоти на полосе в любой момент – нет. Во-вторых, это действительно работа системы «Редут», но сказать о ней стоит не в том ключе, в котором это описывалось в отчете 16-й ВА. Так, например, 234-й истребительной авиадивизии ставилась задача прикрытия переправ у р. Днепр. Остальные истребительные авиадивизии 16-й ВА занимались сопровождением штурмовиков и бомбардировщиков. 22 февраля 234-й дивизииприказывалось «вылеты производить по данным „Редут“, по зрячему и по вызову полковника Могирева с КП 3-й армии (офицер для связи 16-й ВА в штабе 3-й армии – М.С.)» [185] . 24
185
ЦАМО РФ. Ф. 368. Оп. 6476. Д. 309. Л. 40.
186
ЦАМО РФ. Ф. 368. Оп. 6476. Д. 309. Л. 50.
187
ЦАМО РФ. Ф. 368. Оп. 6476. Д. 309. Л. 55.
25 февраля Горбатов в связи с сложившейся обстановкой по собственной инициативе отдал приказ об окончании наступательных действий. Здесь и произошел спор К. К. Рокоссовского с Горбатовым. Видя его успехи в продвижении к Бобруйску, Рокоссовский приказал продолжать наступать на город. Горбатов воспротивился вплоть до того, что написал в Ставку. Горбатов вспоминал: «Мы впервые разошлись во мнениях с таким авторитетным и уважаемым в войсках человеком. В дело вмешалась Москва. Ставка рассудила, что правы мы» [188] .
188
Горбатов А. В. Указ. соч. С. 261.
Жена А. В. Горбатова, Нина Александровна, следовавшая вместе с ним всю войну, позднее вспоминала о приезде Рокоссовского непосредственно в дом командарма, а не в штаб. Этот эпизод приводится в работе В. И. Шайкина:
«Внезапный приезд командующего фронтом, но не в штаб, а к подчиненному на дом, в избу, где жили Горбатовы, встревожил Нину Александровну. Предчувствия не обманули: генеральский разговор за перегородкой стал накаленнее и слышнее.
Рокоссовский: Я ваши объяснения не принимаю. Извольте немедленно продолжать наступление».
Горбатов: «В любом наступлении важно вовремя остановиться. Противник явно подтянул свежие силы».
Р.: «Блеф».
Г.: «Судя по насыщенности огня, это не блеф».
Р.: «Встать! (Загремели два стула.) Смирно! Приказываю: 3-й армии продолжить наступление согласно существующей директиве фронта. В общем направлении на Бобруйск. Повторите приказ!»
Нина Александровна, замерев, услышала четкий ответ мужа: «Стоять „смирно“ буду, армию на тот свет не поведу!»
‹…› Рокоссовский отправил Верховному докладную о возмутительном неповиновении Горбатова. Горбатов вдогонку послал по команде (через того же комфронтом) свою докладную в тот же адрес: о неправильном и губительном руководстве Рокоссовским его, Горбатова, армией. ‹…›
Стало известно: докладные получены. ‹…› Рокоссовскому пришлось смириться с тем, что оказался прав не он, а Горбатов. Судя по всему, это поняли и в Ставке. Докладные же, видимо, остались тихо лежать» [189] . Этот эпизод вошел и в фильм «Генерал» (1992 г.) о Горбатове, да и вообще – известен он, пожалуй, не менее, чем спор Рокоссовского со Сталиным при планировании «Багратиона».
Рокоссовский в мемуарах этот случай почему-то приписывает октябрю месяцу, когда армия Горбатова вела бои на второстепенном направлении на р. Сож: «Горбатов – старый командир, получив приказ наступать, прилагал все силы, чтобы выполнить задачу. Но обстановка складывалась так, что его старания не приводили к тем результатам, которых ему хотелось бы достичь. И тогда командарм со всей своей прямотой заявил, что его армия командующим фронтом используется неправильно. Я прочитал его жалобу и направил в Ставку.
189
Шайкин В. И. Бравший на себя ответственность: исторический очерк / В. И. Шайкин. Рязань: РВВДКУ, 2012. С. 39–40.
Поступок Александра Васильевича только возвысил его в моих глазах. Я убедился, что это действительно солидный, вдумчивый военачальник, душой болеющий за порученное дело. Так как ответа из Ставки не последовало, я сам решился, в нарушение установившейся практики, раскрыть перед командармом все карты и полностью разъяснить ему роль его армии в конкретной обстановке. Александр Васильевич поблагодарил меня и заверил, что задача будет выполнена
наилучшим образом.Однако жалоба генерала Горбатова, которую я переслал в Ставку, по-видимому, все же сыграла свою роль. Вскоре Ставка стала полнее информировать всех нас о своих замыслах и месте наших войск в осуществлении этих планов» [190] .
190
Рокоссовский К. К. Указ. соч. С. 233–234.
Письма в Ставку, как и ее ответы, автору найти не удалось. Но решительно в пользу версии Горбатова звучат строки из отчета 3-й армии о боевых действиях, где за 25 февраля указывается: «Решение КОМАНДАРМА: Ввиду явного неуспеха наступления командарм принял решение – наступление прекратить, частям закрепиться на достигнутых рубежах и привести их в порядок, о нем было доложено командующему фронтом (выделение мое. – М. С.)» [191] . То есть решение Горбатова действительно было самостоятельным и комфронта узнал о нем лишь постфактум.
191
ЦАМО РФ. Ф. 310. Оп. 4376. Д. 248. Л. 57.
И надо признать, что этот случай оказал большое влияние как на дальнейшие планы фронта, так и на отношения между Горбатовым и Рокоссовским. Так, например, командир 120-й гв. стрелковой дивизии Я. Я. Фогель, представленный Горбатовым к званию Героя Советского Союза, получил лишь орден Ленина.
Позднее Горбатов упоминал в беседе с Г. А. Куманевым, что впоследствии Рокоссовский все-таки сводил с ним личные счеты [192] . И прежде всего в плане наград, которыми, по мнению Горбатова, Рокоссовский «обделял» армию.
192
Куманев Г. А. Маршал Рокоссовский в воспоминаниях его соратников // Три маршала Победы. М., 1999. С. 279–280.
Критика Горбатова в адрес Рокоссовского, если судить по отчету 3-й армии, сводилась в том числе к тому, что комфронта не дал армии должных резервов. Так, в отчете указывалось: «Удар 3-й армии буквально повис в воздухе. Хорошо начатая наступательная операция, не поддержанная ни соседями, ни резервами фронта, выдохлась на третьи сутки наступления. Войска армии после нанесения удара разошлись для заполнения быстро расширявшегося фронта армии. Отсутствие резервов, вялые наступательные действия соседних армий, не только не преодолевших оборону противника, но и не сумевших сковать его силы перед своим фронтом, подход оперативных резервов противника на заранее подготовленный рубеж обороны – все это снизило темпы наступления и поставило армию в изолированное положение» [193] .
193
ЦАМО РФ. Ф. 310. Оп. 4376. Д. 248. Л. 3.
Единственный танковый корпус Белорусского фронта находился за боевыми порядками 48-й и 65-й армий, действовавших на паричском направлении. Вероятно, штаб фронта предполагал, что благодаря переброске сил противника с паричского на рогачевское направление 48-я и 65-я армии сумеют прорвать оборону противника, после чего в прорыв будет введен танковый корпус. Эта проблема впоследствии при планировании Бобруйской операции была решена созданием сразу двух ударных группировок.
В Рогачевско-Жлобинской операции войскам 48-й и 65-й армий достигнуть успеха так и не удалось. Тогда 1-й гвардейский танковый корпус, выйдя 24 февраля из подчинения 48-й армии [194] , сосредотачивается на участке 3-й армии, но прибывает лишь к «шапочному разбору». Противник уже создал новую группировку на р. Друть и наступает на плацдарм 3-й армии. 29 февраля танковый корпус передается соседней 50-й армии [195] , но войти в прорыв также не успевает.
194
ЦАМО РФ. Ф. 233. Оп. 2356. Д. 187. Л. 46.
195
ЦАМО РФ. Ф. 233. Оп. 2356. Д. 187. Л. 56.
Последняя попытка наступать делается на участке 48-й армии, которая по приказу штаба фронта наносила удар на северо-запад «с задачей выйти в тыл жлобинско-рогачевской группировке противника ‹…› к исходу 3.3.44 г. перерезать шоссе Жлобин – Бобруйск» [196] .
В итоге боев войска 48-й армии продвинуться вперед не смогли. После небольшой перегруппировки 7-го и 8 марта части армии вновь попытались прорвать оборону противника и вновь безуспешно [197] . С 9 марта армия перешла к обороне. Больше фронт наступательных операций не предпринимал.
196
ЦАМО РФ. Ф. 233. Оп. 2356. Д. 198. Л. 13.
197
ЦАМО РФ. Ф. 233. Оп. 2356. Д. 198. Л. 15–26.