Операция «Гадюка»

– И мы не зря туда пошли, – сказал Егор. – Я услышал страшные вещи. Настолько страшные, что смог рассказать о них только генералу.

– А он теперь все разболтает своей фаворитке, – сказала Чумазилла. – Если уже не разболтал.

– Берия выследил меня и поймал, – сказала Людмила. – Но Егорушка вытащил меня из Смольного, а потом мы... забыли, что Берия будет нас искать.

– Это следствие жизни в нашем мире, – мрачно сказал Егор. – Такие глупости надо наказывать.

– Я виновата, Егорушка, – сказала Люся.

Будучи девушкой сдержанной и даже сухой, всю свою нежность, благодарность и преклонение она обращала лишь к Егорушке, единственной ее ценности.

– И чего же Берия хочет? – спросил Егор у доктора.

– Как я понимаю, ему очень хочется отыскать Люсю. Он не знает, чем она ему угрожает, с кем она связана. Может, он даже преувеличивает ее опасность... – Доктор замолчал, посмотрел на Егора, на Люсю, ничего не прочел на их лицах и продолжал: – Он замыслил какой-то большой эксперимент. И для этого ему нужен я и еще другие люди. Но он, конечно же, никому здесь не доверяет, он боится и своих союзников, консулов.

– Боюсь, что слишком боится, – сказала Чумазилла. – Если это он убил Чаянова и Ларису, значит, будет война. Клюкин ему этого не простит.

– Я бы на его месте больше боялся владыку Никифора, – сказал Егор. – Мы с Люсей шли через леса из Москвы, мы бывали в скитах. Берия не подозревает, что и кто там скрывается.

– Вы и мне ничего не рассказывали, – обиженно заметила Чумазилла.

– Ты не спрашивала, – сказала Люся.

– Что еще знает Берия и что еще замышляет? – спросил Егор у доктора.

– О вас он больше ничего не знает. Он снова послал Крошку к генералу, чтобы она выведала у него, кто вы и кто за вами стоит. А я как услышал, то улучил момент и убежал из лаборатории.

– Из какой лаборатории? – спросила Люся.

– Из моей лаборатории. Каким бы дурным ни был ваш Берия...

– Он не наш.

– Каким бы дурным он ни был, но он дал мне возможность работать. Без этого я бы снова погиб.

– Бог с ней, с лабораторией, – сказала Чумазилла, – но нам надо отсюда уходить. Если Крошка узнала, где вы живете, то с минуты на минуту могут нагрянуть велосипедисты.

– У Крошки нет крыльев, – сказал доктор. – Даже если ее повезли велосипедисты... я думаю, что у нас есть время.

– Скажи тогда, дядя Леня, – Люся вдруг погрузилась в прошлое, когда была девочкой, попавшей сюда по случайности и могущей надеяться лишь на доктора, – скажи, что у тебя за лаборатория? Чем можно здесь заниматься?

– Кровью, – сказал доктор, – ты же знаешь, что по происхождению я гематолог. Мне было интересно узнать, какие изменения претерпевает человеческая кровь в этом безвременном мире. Мне нужно было понять, не обратимы ли эти процессы.

– Свежо предание, – заметила Чумазилла.

– Я понимаю, насколько малы мои возможности – ведь это проблема глобальная. Но ведь кто-то должен начать? Даже если там, наверху, знают о нас и наших бедах, у них нет возможности изучать нашу кровь. А у меня есть.

– При чем здесь Берия? – спросил Егор.

– А при том, что он помогает мне. Ему тоже хочется это узнать.

– Еще бы, – сказала Чумазилла, – он хочет расправиться с нами здесь, а потом вернуться туда.

– Вряд ли, – сказал доктор. – Но он планирует какую-то вылазку.

– Зачем? – быстро спросил Егор.

– Не знаю, он мне не говорит. Будут добровольцы, какие-то добровольцы, они пойдут туда, на день или на два...

– Значит, вы что-то смогли? – спросила Чумазилла.

– Не знаю. Но у меня есть какая-никакая лаборатория, помощники и оборудование, и мне кажется, что я нащупал некие пути...

– Вы можете возвращать жизнь крови? – спросила Чумазилла.

– Я бы не говорил так решительно, – замялся доктор, – но мне кажется, что я могу защитить человека, уходящего туда, наверх, от гибели. Ненадолго, конечно, но защитить.

– Я боюсь, – сказала Люся, – что Берия использует твою работу, дядя Леня, для каких-то страшных целей. Он плохой человек.

– Я не хуже тебя знаю, что он плохой человек. Ведь я прибежал сюда не только потому, что соскучился по тебе. Но и потому, что испугался.

– А что эти люди будут там делать? Сидеть у выхода и курить? Нет, так быть не может, – произнесла Людмила.

– Я тоже думаю, что не может, – согласился доктор. – Но больше ничего пока не знаю.

– Нарисуйте мне план, – сказал Егор.

– Какой план?

– План вашей лаборатории и план Смольного. Так, чтобы, если нужно, я мог бы вас найти.

– У тебя есть карандаш?

Доктор принялся рисовать, Егор склонился к нему, запоминая детали плана, Чумазилла с Люсей отошли к окну, которое выходило на Большую Подьяческую.

– Ты думаешь, что их убил Берия? – спросила Люся.

– Да. Я почти уверена.

– Мы их тоже видели, когда шли сюда, но мне и в голову не пришло, что там лежит наш Верховный вождь.

– А что узнал Егор, когда он подслушивал их заседания? – спросила Чумазилла.

– Я не хочу тебе говорить, – ответила Люся. – И не обижайся. Пока ты ничего не знаешь, из тебя не вытащат признание. У тебя будут шансы остаться в живых.

Чумазилла хотела было возразить, но потом вдруг согласилась с Люсей.

– Правильно, – сказала она. – По мне будет видно, что я ничего не знаю.

– Теперь понятно? – спросил Леонид Моисеевич, закончив рисовать схему.

– Да, я думаю, что смогу вас найти.

Доктор вздохнул и дотронулся пальцами до рукава Егора.

– Честно говоря, я давно не испытывал такого приятного чувства, – произнес он. – Как будто снова встретил живых людей.

Чумазилла ответила быстрее, чем Егор.

– А вы приходите к нам почаще, доктор, – сказала она, – у нас бывают концерты, а не очень давно мы ездили на Взморье, искали живые сосны, и знаете – нашли.

– Разумеется, – согласился доктор, – разумеется. Я с удовольствием приду на ваш концерт.

– Как будто, – сказала Люся, – как будто встретили живых людей.

– Не грусти, – вдруг улыбнулся Егор. – Как говорилось на Земле, еще не вечер.

Но Люся не ответила. Она думала о другом.