Операция "Контрольный в сердце"

– Уйди, – слышу сквозь сон. – Уйди, кому говорю? – строгий шепот. – Куда мне уйти? Не выгоняй, – хнычу. – Видишь, ты ее разбудил! – шипит Бен. – Спи, детка. Спи, – гладит меня по голове. – В чем дело? – поднимаю голову. Между мной и Беном, между наших ног, развалился Оскар. – Он просто хочет общаться, малыш, – глажу пса по большой морде. – Сходим завтра, после смены на ужин? Типа в ресторан, – смущенный голос над моей головой. – Ого! – раскрываю глаза. – А как же твоя печь для гриля? – Пора сходить на настоящее свидание. И тем более я понял, что ты мне дороже печи. – Дороже? – раскрываю глаза. Странно слышать это от него. Слишком личное. – Я… В смысле… Имел в виду… – пытается реабилитироваться. – Да. Я в душ! – убегаю. Меня тоже испугала эта откровенность. Я дороже печи для гриля! Комментарий к Часть 31. Рассел Спасибо, что поддержали тогда, когда я в вас нуждалась!люблю вас!ну, вы в курсе)))

====== Часть 32. Валери ======

Вот уже несколько дней Бен не грустный, но какой-то отстраненный, слишком задумчивый и молчаливый. Вернее молчаливый как всегда. Я стараюсь не липнуть к нему, но это так тяжело. Я хочу прижать его к себе, пожалеть. Он моя большая любовь. Не хочу, чтобы ему было больно, плохо.

– Скажи, что с тобой все в порядке, – смотрю на Бена. Мы уже подъезжаем к участку. – Я в состоянии работать, – кивает. – У тебя нет причин сомневаться во мне. – Моя жизнь зависит от тебя, не забывай, – взываю к его здравому смыслу. Он работает всегда. – Не бойся, – качает головой, чуть улыбается и нежно целует меня. Мои губы растягиваются. Он меня успокоил. Я люблю тебя, Бенджи! Сама быстро целую его еще раз и мы расходимся у дверей ведущих в разные раздевалки. Офицер Валери Завала кивает нам и придерживает для меня дверь. – Вы уже живете вместе? – Дейз прижимает меня своим телом к шкафчику. – Ничего мы не живем вместе. Вчера я просто осталась у него. У Бена кое-какие проблемы, – похоже на оправдание. – Холи, вы не спешите? – смотрит на меня. – Ты с ума сошла? – раскрываю глаза. – Я умираю от любви к нему! Конечно, мы не спешим! – рычу. – Я не так выразилась, – улыбается. – Я рада этому, детка! Я хочу, чтобы вы спешили, – кивает. – Прости, – тру пальцами глаза. – Просто, я так люблю его, и сейчас у нас все хорошо. Мы постоянно в постели. А если не в постели, то в машине, в ванной или на диване… Да, где придется. И все так хорошо, что мне даже страшно. И я слишком сильно хочу, чтобы мы торопились. Хочу навсегда приклеить его к себе, – улыбаюсь. – Только без глупостей, – предостерегает меня. – Обещаю. Я не собираюсь рожать. Слишком рано, – застегиваю рубашку. – Жилет всегда был таким тесным? – тяну его вниз. – Эй! – толкает меня Дейзи. – Шучу, – хохочу я. – Он стал еще свободнее. Слишком много гимнастики, ну ты понимаешь, – улыбаюсь. – Заткнись, О’Доннелл! – проходит мимо Валери. – Отвали, Завала! – фыркаю. – Вот сука, – провожаю ее взглядом. – К ней нужно привыкнуть, – разводит руками. – Не хочу я к ней привыкать! Она думает, что если работает в полиции больше чем мы на пару лет, то она самая крутая, – злюсь. – Вали на улицы, эсе! – рычит мексиканка. Я показываю ей средний палец. Что я ей сделала? Почему она так разговаривает со мной? – Идиотка! Что она о себе думает? – бормочу на испанском, плюхаясь на свое место. – Что, прости? – раскрывает Бен глаза. – На кого ты так ругаешься? – Завала! Что она на меня накинулась? Все было нормально. Мы даже иногда шутили, ну, ты понимаешь, она такая жесткая, – пристегиваюсь. – Поехали в Уэстлейк, постреляем по мексиканцам! – киваю. – Не смешно, – качает головой. – Кажется, я знаю в чем дело, – серо-голубые глаза сейчас светлые как никогда. Поднимаю бровь. Жду его ответа. – Кажется, у нас кое-что было с Валери, – виновато улыбается. – Какого хрена? – раскрываю глаза. – Когда? – Ну… В самом начале. Когда я только пришел. Понимаешь, новый город, мало знакомых… – Новый город? Я идиотка по-твоему? Ты прожил тут всю жизнь! – развожу руками. – Ты трахал Валери Завала! – трясу печами. – Фу! – У нас было пару раз. Один из которых был не совсем традиционным, – объясняет.- Включи поворотник! Ты провоцируешь аварию! – орет водителю минивэна. – Что значит «не совсем традиционным»? – шиплю. – Ты видела? Не соблюдает правила? – тычет в окно. – Что это значит? – рычу. Все внутренности трясутся от гневной ревности. – Второй раз она мне отсосала, – ему стыдно. – О, ужас! Я сосала тот же член, что и Валери Завала! – накрываю лицо ладонями. – Хол! – восклицает. – Где? Скажи, что вы не делали это в твоем доме! – В моем доме? Нет! – качает головой. Я облегченно выдыхаю. – В этой машине, – кивает. – Бенджамин! – визжу. – Останови! Останови, меня сейчас стошнит! – Детка, прекрати! – улыбается. – Я злюсь! Гребаный ты шотландец! Чертов техасец! – рычу. Бен смеется. – Ну, прости. Ты не должна была так узнать об этом, – улыбка до ушей. Сжимаю кулаки в гневе. – О! Ты и вправду злишься? – паркуется. – Ну, хочешь, ударь меня! – Хочу, – киваю. – Эй, нет! Я пошутил. – Я ударю тебя! Один раз, – вытягиваю указательный палец. – Нет! – раскрывает глаза. – Ни разу! – Один раз, Бен! Если я этого не сделаю, буду злиться на тебя всю жизнь. Я ударю тебя однажды! – обещаю. – Ну, ладно! – кивает. Тянется ко мне, морщится, крепко сжимая веки. – Один, два… – считает. – Три! – опускаю кулак на его пах. – Три! – пищит Бен, складываясь пополам. – Вчерашний секс был последним. Я больше не смогу. Никогда, – тяжело дышит. – Тебе нужно было предупредить, что ты трахался с мексиканкой, – отворачиваюсь к окну. – Хол, я не обязан отчитываться, – рычит. – Ты же не перечисляла мне своих мужчин. – Был только один. Лиам, – бурчу. – Мне наплевать! Мне не важно, кто был у тебя до меня. И я не хочу слушать о них. И тебе не стоит знать о моих бывших. Представь, что было только двое. Джастис и Валери, – въезжает в район нашего патрулирования. Сегодня мы на холмах. – Ты любил одну из них, – разглядываю свои колени. – Я был женат на одной из них! Конечно, я любил! – смотрит на меня, как на идиотку. – Это плохо, – почти шепчу. – У меня был один. Только один. И я не любила его. А ты любил. Но я бы хотела, чтобы было по-другому. Я бы не хотела, чтобы ты любил ее. Ты бы мог спать с кем угодно, но только не любить, – качаю головой. – Все, хватит. Это пустой разговор. Он ни к чему не приведет, – замолкает. – И вообще слишком серьезные разговоры. Мой брак – это не твое дело. Твои отношения с Лиамом – не мое дело. Я больше не хочу об этом говорить, – смотрит в окно. – То есть, когда-то настанет то время, когда можно будет говорить об этом? – раскрываю глаза. – Смотри, это человек там в траве? – тычет пальцем в окно. – Это старый пожарный гидрант. Он там уже несколько лет. Странно, что его не убрали, – ворчу. – Не спрашивай меня ни о чем. Не хочу с тобой разговаривать, – скрещиваю руки на груди. – Ну, и отлично, – кивает.

Сукин сын! Ненавижу тебя! Ты любил свою чертову жену! Любил! Черт! Ненавижу ее! Ты должен любить меня. Только меня. Меня одну. Хочу быть единственной женщиной в твоей жизни!

Пусть в жизни любимого был, ну, хоть целый миллион женщин. Но лучше чтобы он не испытывал особых чувств ни к одной из этих них. У мужчин все наоборот. Они хотят, чтобы в жизни любимой был лишь один мужчина, пусть и невозможно любимый.

Хватит думать, Холи. Прекрати. Бен, по сути, прав. Не стоит лезть в личную жизнь друг друга. Ведь сейчас есть только мы. И сейчас у нас, как бы, медовый месяц. Не стоит все портить…

Смотрю на небо. Оно темнее моего любимого сине-черного постельного белья. Мне нравится, что в Лос-Анджелесе рано темнеет. Ночью этот город непередаваемо красив.

Из открытого окна тянется холодный воздух. На холмах ночью довольно-таки зябко. Особенно в самом начале весны. Перевожу взгляд на Бена. Он суров, собран, серьезен. Я люблю тебя, Бенджи!

Кладу ладонь на его колено. Мне страшно, он отбросит ее сейчас. Он зол на меня. Горячая ладонь крепко сжимает мои пальцы. Я замираю. Сейчас накричит. Но, вопреки моим ожиданиям, он подносит мою руку к губам и осторожно целует ее. Возвращает ее на свое колено. Я успокаиваюсь. Это было наше немое примирение. У меня неожиданно громко бурчит пустой желудок. Я краснею в смущении.

– Индийская закусочная недалеко, – улыбается Бен. – Побольше карри и горчицы, – киваю. Жуем пряную баранину в чем-то очень остром. Пялимся на засыпающий город у подножья гор Санта-Моники, болтаем. – Би-33! Вижу вы не далеко от Гриффит-парка. Парень в ярости. Говорит, девушка пыталась заразить его чем-то. Будьте осторожны, наденьте перчатки. Парковка у северных ворот, – сообщает голос. – Не дадут поесть! – жует Бен. Я вытираю горчицу с его пальцев. – Би-33, приняли! – киваю. – Пыталась заразить? – морщится любимый. – Надеюсь, это не передается через воздух, – вздрагивает. – Ты боишься микробов? – дую губы. – Я не люблю болеть. Становлюсь похожим на овощ. И капризничаю как ребенок, – снова вздрагивает. – Мужчины! – закатываю глаза. Днем Гриффит парк невероятно красив, а ночью это темный, совершенно неосвещаемый лесной массив. – Дай куртку, – прошу Бена. Он протягивает мне черное, теплое уродство. – Ты тоже боишься заболеть, – улыбается, кутая меня в нее. – Офицеры! – мужской крик. – Сюда! Мы здесь! – Надень перчатки, и не приближайся к девице, – предостерегает Бен. Закатываю глаза. Командир. – Наконец-то! Он хотел меня изнасиловать! Помогите! – плачет девушка. – А? – раскрываю глаза. – А она хотела заразить меня ВИЧ! – Стойте, стойте, – затыкает Бен парочку. – Еще раз. Медленно и по одному, – слушает их. – Я возвращалась домой от своего парня. Он работает в охране обсерватории, – всхлипывает она. – А он схватил меня и затащил в свою машину. Он пытался меня изнасиловать, но я сказала, что у меня ВИЧ. – Это вы вызвали полицию, мэм? – открываю блокнот. – Нет, я! – восклицает парень. – У нее ВИЧ! Она могла меня заразить! – парень зол. Я в шоке. – Ты хотел ее изнасиловать! Придурок! – гремит Бен. – Зачитывай, – кивает мне, заключая запястья парня в наручники. – Сэр, именем штата Калифорния, вы арестованы. У вас есть право хранить молчание. Все, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде. Власти штата предоставят вам государственного защитника, если у вас нет средств на адвоката, – выдаю заученную фразу. – Мэм, – обращаюсь к девушке. – Вы хотите поехать с нами и заявить на сэра? – С радостью, – кивает она.

Мужчина наверняка не в себе, раз вызвал полицию по такому случаю…

====== Часть 33. Законы для всех одинаковые ======

– Доброго утра, коллеги, – с улыбкой приветствует шеф. – Разнарядку получите у дежурного. Патруль А-78 – Пи, отвезите рации к радиотехникам, или напишите заявление на смену. Диспетчер говорит, что они жутко фонят, и порой слов не разобрать.

– Это после пожара, когда нас окатили из гидранта. Мы уже написали заявление, – сообщает старший офицер Райт. – Отлично, – кивает шеф. – Те патрули, которые будут сегодня в Санта Монике, присматривайтесь к прохожим, там завелся воришка. Крадет кофе и личные вещи из Старбакса. – Чушь, – зевает Декс. – Ну, свистнул кофе. Теперь сажать его? – О’Райли! Законы для всех одинаковые, – встревает Америка. – Как скажете, – разводит Декс руками. – Отобью-ка я ему почки дубинкой, – ирония. – Офицер Дельгада, угомони напарника, – смотрит Джон. – Угомонись, – улыбается Санчес Дексу. – Что не так с тобой? – шепчу Дексу. Он просит меня отвалить. – Сегодня у нас в программе просмотр топ-5 роликов с Ю-Туба, – объявляет шериф. Все заметно оживляются. О! Будет что-то интересное. – Итак! Встречаем первый. Наш бунтарь, офицер О’Райли покупает наркотики у уличной работницы, – комментирует шеф. – Это же Кэтти! – отмахивается Декстер. – Она всегда добровольно отдает наркотики. Это не продажа, – фыркает. Слышу как Бен тихонько хихикает. – Четвертое место, и офицер Завала похищает маленького мальчика! – по комнате ходит громкий ржач. На экране бегущая Валери на руках у которой мальчик, которого она вырвала из рук матери-наркоманки. – Третье место за офицерами Фергюсон и Ли. Объясните, зачем вы забрасывали котов на дерево? – смеется Джон. – Внизу ездил обкуренный парень на газонокосилке. Мы спасали котов, – еле сдерживает смех офицер Ли. – Я могу смотреть на это вечно! – Джон снова включает ролик. – Ладно. Вице-победитель! – объявляет шеф. – Офицеры МакКензи и О’Доннелл! – включает видео, на котором мы пару недель назад целовались в патрульной машине. Мне уже совсем не весело. – Я очень рад, что вы наконец-то решили объявить всему миру о своих чувствах, – кивает. – Будто мы все не подозревали, – добавляет. – Но не забывайте, что вы при исполнении, и у всех подряд сейчас есть камеры. Целуйтесь, пожалуйста, там, где вас не увидят. – Мог бы и не показывать этого, – ворчит Бен. – Почему? Получай, как и остальные, МакКензи! – смеется Фергюсон. Бен закатывает глаза, и откидывается на спинку кресла. – Заткнись, Джим! – шиплю. – Тишина! – успокаивает всех шериф. – И вот как вести себя уж точно не стоит! – включает последний ролик. Запись камеры наблюдения, на которой зафиксировано, как происходила засада в гей-притоне где-то в Сан-Франциско и полицейский избил голого парня дубинкой. Жуткая картина. – Напоминаю. Ведите себя прилично, не давайте горожанам повода думать, что вы и вправду недалекие умами. Все свободны, служите и защищайте!

Я долго ворчу, когда мы выезжаем на улицы. Зачем Джон показал это видео всем? Он не мог отругать нас лично? Нет же! Он публично пристыдил нас. Бен просит, чтобы я не злилась, но у меня не получается.

– Тоже мне друг! Он даже не предупредил тебя! – разгневанно хлопаю ресницами. – Можешь придушить его сегодня вечером, – кивает. – А что будет сегодня вечером? – смотрю на него. – Ну, он придет ко мне. И его жена. И Санчес с Дейзи, и Декс с Жасмин, и Падди с Клер, Дон со своей девушкой, – перечисляет. – Зачем? – не понимаю. – Ну, у меня как бы сегодня день рождения, – облизывает губы.

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ??? Черт!

– Бен! – виновато растягиваю губы. – Ты не обязана была знать, – качает головой. – Мы работаем вместе почти два года. И ты ведь никогда не говорил когда у тебя день рождения. Отношения у нас не складывались… Но ты был таким грубым… Я обидчивой. Особенно, когда ты сказал, что мы совершили ошибку… – Остановись! – сжимает мои пальцы. – Прости, – качаю головой. – С днем рождения, Бенджи! – тянусь и целую его в щеку. Я признаюсь! Я точно признаюсь сейчас! Давай, Холс! Скажи это! – Бен, – начинаю я. – Только, пожалуйста, не нужно мне ничего дарить, прошу тебя! – смотрит на меня. – Но я… – растерянно хлопаю ресницами. Я вообще-то признаться собиралась! – Как скажешь, – проглатываю комок, застрявший где-то под языком. – Ты наверняка уже успела что-то придумать, – улыбается. Черт! Как выкрутиться? – Всем патрулям, – спасительный голос диспетчера. Облегченно выдыхаю. – Патруль Пи Джи-2 требует поддержки. Угол Пятой Стрит и Акс Роуд. В доме забаррикадировалась женщина. Слышен громкий детский плач. Возможно, нарушительница вооружена. – Би-33, направляемся по указанному адресу, – быстро отвечаю. – Что творится с этими женщинами? – Бен давит на газ. – Ну… Знаешь, весна… – улыбаюсь. – Умоляю, скажи, что ты в жилете! – будто вспоминает Бен. – Я в жилете! – стучу себя по животу, и раздается глухой звук. – Ты параноик. – Зная, как ты пренебрегаешь правилами, это вполне логично, Холи, – язвит. – Эл-28. Доставили дебошира в участок присоединяемся к подмоге, – слышим по радио. – Отлично! Декс и Санчи тоже будут, – радуется Бен.

У небольшого дома в Энсино три полицейские машины. Офицер Рипли ведет переговоры с женщиной. Она плачет, кричит что-то нечленораздельное и, судя по звукам, бьет посуду.

– Что случилось? – киваю на дом. – Она под какими-то лекарствами. Кричала, что она горит, а когда вышли соседи, то заперлась в доме с тремя детьми, думает, что мы пытаемся отобрать малышей, – рассказывает, прибывшая первой на место, напарница Рипли Мелина. – Говорили, что дети нам не нужны? – смотрю на нее. Она меряет меня недовольным взглядом. – Прости, – улыбаюсь. – Сказала, что будет говорить только со своей матерью, – присаживается рядом с нами Декс. – Поехали, привезем сюда ее мать, – вскакиваю на ноги. – Бен! – Иди обратно! – рявкает. – Мы найдем ее мать! – объясняю. – Офицер, спрячьтесь за машиной! Это приказ! – орет. Я падаю на корточки рядом с Дексом, и над крышами машин свистят пули. – Видимо, она еще и вооружена, – хмыкает Санчес. – О’Доннелл, клянусь! Я сам убью тебя! – шипит Бен. Я краснею от стыда. – Не смей высовываться без приказа! – Пошел ты! – фыркаю. – Декси, там же дети. Ну, ты-то понимаешь, – шепчу другу. – Пока она отстреливается здесь, у входной двери, мы же можем войти через задний двор? – Наверное, – кивает. – Ну, так пойдем. Вытащим детей и обезвредим наркоманку, – дергаюсь, но за рубашку меня хватает Мелина. – Я буду вынуждена доложить! – в ее глазах страх. – Только попробуй, – шиплю. – Холи, куда без приказа? – голос дрожит. – Отпусти меня! Быстро! – дергаюсь. Но она еще крепче сжимает мою рубашку. – Я ударю тебя! – угрожаю. – Ударь, но я не пущу вас на смерть! – Холи, стоит сообщить! – Заткнись! – смотрю на Декса. – Офицер Рипли, офицеры О’Доннелл и О’Райли хотят идти на штурм! – громко произносит она. – Сука! – стискиваю зубы. – Мы еще поговорим об этом, – прожигаю Мелину взглядом. – Мы не собирались ничего штурмовать! – качает головой Декс. – Просто обсуждали план, как можно было бы действовать, – разводит руками. Бен смотрит на меня своим самым строгим взглядом. Я знаю, он все понял. – Миссис Хеш! Отдайте детей социальной службе, о них позаботятся! – кричит офицер Рипли. – Пошел-ка ты к дьяволу! – стреляет она из открытой форточки и пуля попадает в потолок машины. – Миссис Хеш! Выходите, иначе мы будем штурмовать. У вас еще есть шанс остаться невредимой. Просто отдайте пистолет! – приказывает Санчес. – Вали в Мексику, латинос! – рычит. Я прыскаю. – Смотри-ка. Еще одна расистка, – улыбается Бен. – Ладно. Я пошел, – хлопает Санчеса по плечу. Эй! Ты куда? Мать твою, вернись Бен! – Какого черта он делает? – бормочу. – Кажется, пытается покончить жизнь самоубийством, – жмет плечами Мелина. – Дельгада? Какого черта? – шепчу. – Она прострелит ему голову! – Не бойся, Ирландия. Он взрывал дома иракцев одним броском, – подмигивает мне. Что? Взрывал? – Миссис Хеш! Здесь ваша мать, – врет офицер. – Пригнись! – орет Бен и бросает в форточку гранату со слезоточивым газом. Девчонка кашляет и открывает дверь в дом. – Внутрь! – приказывает Санчес и мы летим в дом. – Мелина, Холи, дети! Выносите детей! – приказывает офицер Рипли. Я хватаю двоих маленьких мальчишек, а Мелина выносит девочку лет семи. Стою у машины, пытаюсь успокоить одного из мальчиков. Они близнецы. – Тише, малыш. Все хорошо, – покачиваю ребенка. Замечаю на маленьком тельце синяки. Они не похожи на то, будто он бежал, упал и заработал себе синяк. Это синие отпечатки пальцев. О, Господи! Как так можно? Это же ребенок! Когда у меня будет малыш, я даже дышать в его сторону буду бояться, не то, чтобы причинить боль.

Социальная служба увозит малышей, а скорая их непутевую мамочку. А я сейчас убью Бена.

====== Часть 34. Подарки ======

– Какого черта? – рычу. – Умереть задумал? – шлепаю его ладонью по груди.

– Это моя работа. Что ты предлагаешь? – сжимает мою ладонь. – Пошел к черту! – рявкаю не найдя, что ответить. Он прав. – Ты не имеешь права злиться. Это мой день рождения. – Эта наркоманка прострелила бы твою голову, в твой день рождения, – смотрю на него. – Ничего бы она мне не прострелила. Холи, это плевое дело. Ничего сложного. Я делал так тысячу раз, – отмахивается. – У малышей синяки на теле. Ну, такие… Знаешь, отпечатки от пальцев. Должно быть она плохо с ними обращалась, – тру лицо ладонями. – Как можно не любить своего ребёнка? Причинять ему боль? – Ты будешь хорошей матерью, – подмигивает мне. – Конечно, я буду! – хлопаю в ладоши. – Детей нельзя бить. Их нужно спасать от битья. Их нужно уберегать. Спасать от всего! – трясу головой. – Поехали, покажу тебе кое-что, – Бен сворачивает в улочку. Из нее в другую, а там и в третью. Выруливает на широкую дорогу. Мне не знакомы эти места. Я здесь никогда раньше не была. – Где мы? И что здесь делаем? Вернемся в центр, мне нужно купить тебе подарок, – смотрю на Бена. – Мне ничего дарить не нужно, – качает головой. – Я же говорил. А здесь мы для… В общем, я хочу показать тебе как мать любила ребёнка. Очень сильно, – Бен останавливает машину. Справа от нас широкая дорога. С парой пешеходных переходов и светофором. Слева – магазин игрушек. – Это Синтия, – тычет в окно. На скамейке у магазина сидит женщина лет пятидесяти. – Она была матерью-одиночкой. Не уверен, что она знала, кто был отцом малыша Никки. Синтия из плохого района. Она из Чино, кажется, – рассказывает мне. Я смотрю на него. К чему все это? – Так вот. Никки было пять лет. Они вышли из магазина, загорелся зеленый и Синтия и Никки начали переходить дорогу, – рассказывает. – Мне не нравится, к чему идет разговор, – сжимаю руки у груди. – Прямо на Никки, несмотря на светофор, неслась машина. Синтия оттолкнула сына, сама попав под машину. Но дело в том, что по соседней полосе правила также нарушала другая машина. Синтия выжила. Пятилетний Никки – нет, – выдыхает. – О, Господи, – сердце сжимается. – Со дня гибели Никки прошло уже двадцать три года. Синтия каждый день приходит сюда. Она ждет, когда ее малыш выйдет из магазина и они пойдут домой. Бывает, что она зовет его. Ходит по дороге, спрашивает водителей не видели ли они ее сына. Наши уже даже не арестовывают ее, – качает головой. По моим щекам текут слезы. Мне жалко низенькую тощую женщину, которая каждый день в течении двадцати с лишним лет ждет своего сына. Она разговаривает с прохожими сейчас. – Первое время, после того, как нам сказали, что Джерри скорее всего погиб в своем побеге, мама… – слезы душат. Мне тяжело вдыхать. – Бен, она не спала ночами. Совсем. Ей казалось, что кто-то шуршит в его комнате. Когда я начала переживать за нее, и хотела поговорить, она садилась напротив меня и объясняла: «Дочка, клянусь, я начинаю засыпать, но мне кажется, что он вернулся и просто не хочет нас будить», – плачу, вспоминая. Он крепко прижимает меня к себе. – Офицеры, вы не видели моего сына? – голос позади меня. Я вздрагиваю. – Ему недавно исполнилось пять, у него светлые волосы, как у вас, – указывает на Бена. – Нет, мисс. Мы поищем его, – обещает Бен. Мы уезжаем, я прошу социальную службу поводить Синтию домой. – Прости, что плакала в твой день рождения, – нежно целую Бена. На часах восемь вечера. Стол в его доме уставлен блюдами из ресторана. Вот-вот придут наши друзья. – Я спровоцировал это сам, забудь. В мире много всего хорошего, – улыбается, убирая тонкую вьющуюся прядь моих волос за ухо. Может, стоит признаться сейчас? Сказать, что я люблю его… – Смотри на него, – улыбается. Рядом с нами на диване громко сопит Оскар. Самый кончик его хвоста чуть подергивается. – Он похож на малыша. Несмышленого, – провожу ладонью по короткой шерсти. – Малыш! Эй! – зову его. – Оскар! – но тот издает недовольный короткий рык и продолжает сопеть. – Это тебе, – кусаю губу. Мы уже проводили гостей после отличного вечера. Бен вытирает воду со своих светлых волос, садится на кровать рядом со мной. Я дарю ему свой подарок. – Это, что? – крутит баночку в руках. – Вазелин, – киваю. – Зачем? Намекаешь, что у меня кожа сухая? – Бен, не тупи. Он для меня! Ну, ты понимаешь, – кусаю губу. Я немного нервничаю. Нет, не немного. Сильно. Это будет впервые… – Массаж тебе сделать? – пытается понять. – О, Господи! Бенджамин! – рявкаю. – Это твой день рождения! Это мой подарок тебе. – Вазелин для тебя – подарок мне? Так? Что за? – морщится. – Секс, Бен! – Что? А! Черт! Тот секс? Другой? – Наконец-то! – выдыхаю. – С ума сошла? – кивает. – Нет. Ну, сегодня ведь твой день рождения, – жму плечами. – И ты решила подарить мне свою задницу? Так? – пытливо смотрит на меня. – Ага, – киваю. – Позволь спросить, а с чего ты решила, что я этого хочу? – Все мужчины этого хотят, – развожу руками. – Пойми меня правильно, – выставляет ладони вперед. – Я может, и хочу, но этого никогда не произойдет. – Но, Джимми Карр в каждом своем стендапе говорит, что это нужно дарить своим мужчинам, – опускаю голову. – Ну… Джимми Карр может хоть каждый день иметь свою женщину в задницу, а не только в дни рождения. Я не двинут на этом. – О! Спасибо тебе! – бросаюсь ему на шею. – То есть ты этого не хотела? – сводит брови. – Не хотела! Кто вообще хочет такого? Я хотела подарить тебе это, – виновато улыбаюсь. – Ты сделала бы это только ради меня? – удивляется. Я киваю. – Холи, у тебя какие-то особые чувства ко мне? – серо-голубые глаза сверлят мои. – Никаких особых, – развожу руками. Бен мешкает. – Мне не нужны такие подарки, – крепко прижимает меня к себе и укладывает рядом с собой. Вообще-то да, Бен! У меня особые чувства к тебе… Самые особые… Я люблю тебя!

====== Часть 35. Огни ======

Я вижу огни. Тысячи огней летающих передо мной. Или это звезды? Точно, звезды спустившиеся с рассветного неба. А может, уже совсем светло? Можно открыть глаза. Но я не хочу… Если открою, то вдруг он испарится?

Во рту пересохло, я слишком часто вдыхаю. Кожа бедер под его пальцами горит огнем. Кусай губу, Холи, сжимай подушки, только не кричи!

Цоканье мощных когтей по полу заставляет меня выйти из нирваны. Оскар смотрит прямо мне в глаза.

– Бен! – хватаю его за волосы. – Оскар здесь. – Забей, – отрывается он. – Я не могу при нем, – звезды окончательно исчезают. – Пошел вон! – приказывает Бен. Но, пес не делает и шага. – Ты можешь не обращать на него внимания? – смотрит на меня снизу вверх. Я качаю головой. – Дьявол! – рычит. Раздвигает мои бедра, зажимающие его голову. Встает, хватает Оскара за ошейник и выводит из комнаты. Я слышу, как закрывается дверь ванной. Натягиваю трусики, зажимая шелковую сорочку между ног. Поворачиваюсь на бок. Бен разочарованно смотрит на меня. – Прости, – улыбаюсь. Он ложится рядом. – Несносный пес,- тянется ко мне. Я отодвигаюсь. – Сперва почисти зубы, – хлопаю ресницами. – Холи! – наигранно возмущается Бен. – Когда ты делала что-то подобное со мной, я не просил тебя мыть рот, – крепко прижимает к себе, зажимает ладонью мой подбородок. – Бен, нет! – визжу. Но вопреки моему сопротивлению он просовывает свой язык мне в рот. Я от души хохочу. Смотрю ему в глаза, провожу ладонью по его щеке. – Я никогда не замечала этот шрам над бровью. Тоже в армии? – Атлантик-Сити, – медленно произносит Бен. – Атлантик-Сити? – раскрываю глаза. – Типа который в Нью-Джерси? – Ага, – кивает. – Мы поженились в Атлантик-Сити, и отмечали это в местечке под названием «Шерлок», – рассказывает. – Может, «Шемрок»? Это паб? – поднимаю бровь. – Да. Точно! – улыбается. – Откуда ты знаешь? – Мы были там. На последнем курсе университета. Сдали первый экзамен и поехали отмечать. Знакомые парни, из братства Декстера выступали со своей группой. – Мы могли бы встретиться раньше, – улыбается. – Да, если бы ни разница во времени. Примерно десятилетняя, – щурюсь. Он быстро целует меня в губы. – Так вот. Я же говорил, что был очень пьян. Сцепился с каким-то парнем. Спор перерос в ссору, ссора в драку. Он почти воткнул горлышко бутылки мне в глаз, но так как был пьян так же как и я, то чуть-чуть промахнулся, – улыбается. – Ты психованный? – удивляюсь. – Бывает! – кивает, рыская ладонями по моему телу. – Особенно психую, когда миленькие полуголые девушки не дают мне закончить то, что я начал! – торопливо целует меня. – У меня до сих пор стоит, – тычет мне в бедро доказательством. Дверь со щелчком открывается и я улавливаю тихую поступь. – Малыш, – улыбаюсь. – Что он сюда так рвется? – выдыхает Бен. – Оскар! Не смей входить! – гремит. Шаги затихают. – Он боится тебя? – Он воспитан и дрессирован. Я ни разу не бил его, – качает головой. – Воспитан и дрессирован? – морщу лоб. – Смотри. Малыш, Оскар! – зову. Пес влетает в спальню, минует Бена, и с настоящей щенячьей радостью принимается вылизывать мое лицо. – Фу! Оскар, уйди! Бен! Бен, убери его! – визжу. – Фу! Сукин сын! – Ушел! – любимый оттаскивает пса. – Что за придурок? – встаю, иду в ванную. Оттираю лицо с мылом. – У меня не получилось вылизать тебя, хоть у моего пса все удачно сложилось, – заглядывает Бен.