Операция "Контрольный в сердце"
Шрифт:
Почему я вдруг решила, что он должен как-то особенно ко мне относиться? Мне было сказано совершенно ясно ещё в первый день, мы не друзья и друзьями не станем! О чём-то большем говорить вообще не приходится.
Да мне и не нужно ничего больше. Или? Нет. Точно. Ничего не нужно!
====== Часть 8. Угон ======
– Мам! Пап! – вхожу в дом. Кошка чуть не сбивает меня с ног. – Привет моя красотка! – поднимаю её на руки. – Ты скоро родишь, и я заберу твоего уродца себе, – целую морщинистый лоб. – Пап! Мам! – ору. Стены поглощаю эхо. – Где твои хозяева, Марни? – смотрю в чёрные глаза кошки. Она пытается облизнуть мой подбородок. – Фу! – пускаю её на пол. Так тихо. Может, их нет дома? Где-то вдалеке слышу смех. Через стеклянную стену в кухне, вижу неразлучную шестёрку друзей, отдыхающих на патио. – Привет! – выхожу к ним. – Детка! – меня обнимает мама Клер. – Привет, тётя Кристен! – целую её в щёку. – Что за праздник? – Нам не нужен повод, чтобы пожарить мяса, – мама тянет ко мне руки. Целую её и тетю Скар. – Где папа? Я, кажется, потеряла запасные ключи от машины. – Они за стеной, – кивает Скар. – Эй, привет! – машу руками мужчинам. – Это же моя дочь-полицейский! – папа прижимает меня к себе. – Мой сын вообще-то тоже офицер. Привет, птичка! – дядя Росс хлопает меня по ладони. – Холс! – дядя Ларри приобнимает меня. – Пап, я, кажется, ключи от Хонды потеряла. Вторые. Ты можешь заказать копию? – Представитель приедет в следующую пятницу. Подождёшь? – папа переворачивает куски мяса. – Да, конечно! – киваю. – Ладно, я поеду домой. – Не останешься на ужин? – папа Клер раскуривает ароматную сигару. – Мне на дежурство завтрашним вечером. Хочу
Они обсуждают общие дела, какие-то сплетни, подшучивают над мужьями, вспоминают о нашем детстве, о юности проведённой в Дублине.
Я выпиваю три бокала аперитива, и уже не решаюсь садиться за руль. Лежу на кровати в своей комнате. Она по-прежнему осталась моей. С полицейскими постерами на стенах, дипломом об окончании университета, дипломом об окончании академии, и кубком за победу в школьном марафоне. Это было так давно! И, к сожалению, это мой единственный приз за спортивные соревнования.
Дома такая тишина! Это не мой район, где за окном всю ночь ездят машины, какие-то придурки устраивают гонки на светофорах, из баров доносится шум. Здесь спится спокойно. На завтрак мамины тосты и чай с барбарисом. Я скучаю по детству. Но вечером снова нужно возвращаться на свою работу, которая день ото дня делает меня старше.
Бен находится в прекрасном расположении духа. Я удивлена. Он что-то напевает, постукивает пальцами по рулю, беспечно улыбается мне. Патрулируя район, встречаем Шивон. Она неплохо выглядит, рада нам. Мы угощаем её кофе, беседуем.
– Ты ходишь на встречи? – улыбается ей Бен. – Да, офицер, – кивает она. Шивон любит разговаривать с Беном. Он ей нравится. Она охотно идёт с ним на контакт, со мной ведёт себя более сдержанно. Чувствует конкуренцию. – Какой сейчас шаг? – кусаю губу. – Четвёртый, – вспоминает. – И что там? – я знаю все двенадцать шагов. – Оцениваю себя. Оцениваю с точки зрения моральных устоев. Думаю, что бы сказала моя бабушка, если бы увидела меня такой, – глаза вмиг становятся грустными. – Бабушка? А где она? Может, тебе стоит поговорить с ней? – Бен жмёт плечами. – Бабушка умерла, когда мне было шестнадцать, и я вернулся к матери. Когда я жил с бабушкой я был нормальным парнем. Встречался с девчонкой, у меня были друзья. А мать она не любила меня, никогда. Она свалила в Чикаго после моего рождения, связалась там с чёрной бандой. Но после бабушкиной смерти, я был вынужден переехать в Иллинойс к ней. Брат бойфренда моей матери, он… Он соблазнил меня. Не изнасиловал, нет. Я влюбился в него. Но Альби погиб в бандитской разборке. И с тех пор мне стало наплевать на себя. Я вернулся в Лос-Анджелес, и стал почти девочкой. Мне так легче, – шмыгает носом. У меня в горле ком. Я плюю на субординацию, и крепко обнимаю Шивон. – Не убегай от себя, – шепчу. – Хол! – Бен тянет меня за рубашку на спине. – Хватит. Шивон, мы отвезём тебя домой. Я не хочу видеть тебя на улице, поняла? – строго смотрит на неё Бен. Шивон, словно маленькая девчонка, которую только что отругал учитель, виновато кивает и садится в машину. Я чувствую, что вот-вот могу расплакаться, но, к счастью, эта пташка начинает щебетать о всякой ерунде и отвлекает меня. Бен от души хохочет над её рассказами. Какое-то горячее успокоение растекается по моему телу.
Шивон живет в спокойном квартале гей-коммьюнити в Северном Голливуде. Делит квартиру со своей подругой и её парнем.
– Ты не должна обниматься! Тем более с проститутками-геями! Подцепить любую дрянь очень легко, – ругает меня Бен. – Мне жаль её. Она хорошая, – выдыхаю. – Но, я поняла тебя! Больше не буду! – киваю. – Ты слушаешься? Я счастлив! – хлопает в ладоши. Я смеюсь. Такой забавный. Я так редко вижу его таким. – Свободным патрулям, находящимся поблизости! Мэндевиль Каньон Роуд 3536, – диспетчер. Я замираю. – Точно ничего сказать не могу. Женщина плакала. – Мы рядом. Би-33 приняли, – отвечает Бен. – Брентвуд. Богатеи, – улыбается, смотрит на меня, а у меня в голове взрываются все нервные клеточки. – Эй! Что с тобой? – Это мой дом… – пытаюсь сохранять спокойствие. – Ты же живёшь в Эко Парке, – не понимает он. – Это дом моих папы и мамы. Я там выросла, – хриплю. – Тихо! Стой! Ещё рано паниковать. Только не плачь! Приедем и разберёмся, – пытается успокоить меня. Я судорожно киваю. Часто дышу. – Папочка, мамочка, только будьте живы и здоровы! – повторяю, как мантру. Достаю телефон. От родителей больше двадцати пропущенных. – Они звонили мне! – шепчу. – Что? – морщится, пролетая на красный. – Они звонили мне. А у меня звук отключен. Отключен, потому, что ты мне не разрешаешь пользоваться телефоном! – повышаю голос. – Холи, я не знал, что так получится! – качает головой. – Не знал он! – рявкаю, луплю со всей силы его по плечу ладонью. – Успокойся! – смотрит на меня. – Ненавижу тебя, чертов наставник! – рычу. – Может, я могла предотвратить это! – тру лицо ладонями. – Быстрее! Ты еле тащишься! – хнычу. – Да, да! – кивает. – Уже скоро! – крепко сжимает мою ладонь. И это меня успокаивает. Мне кажется, мы едем целую вечность. – Скорее, Бен! – слёзы текут по щекам. – Какой дом? – Три тысячи пятьсот тридцать шестой. Песочного цвета, с красным зонтиком на террасе. Вон тот! – мы подъезжаем. В окнах горит свет. – Зонтик? – удивляется Бен. – Там бассейн. Мы там загорали, – всхлипываю. – Огромный! – паркуется Бен. – Вы чем занимаетесь? – пытается меня отвлечь. – У мамы с подругами частный детский сад в Энсино, а у папы небольшой автосалон, – наконец отстёгиваюсь, вылетаю из машины, несусь в дом. – Холи, стой! Это может быть опасно! – орёт мне в спину. Но я игнорирую! Там же мои родители! В столовой за столом шестеро лучших друзей. Ларри и Кристен Хили, Росс и Скарлетт О’Райли и мои родители. Все живы, здоровы на первый взгляд. – Пап, мам! Что случилось? – еле дышу. – Детка! – мама бросается ко мне, плачет. – Мам! Что случилось? – плачу сама. – Пап! – смотрю на него. – Доброй ночи, – слышу голос Бена позади. – Папину машину. Её угнали! – всхлипывает мама. – О! – облегчённо выдыхаю я. – Би-33, прибыли на место. Угон автомобиля, – передаёт Бен по рации. – Как же вы меня перепугали! – качаю головой. – Я сказал ей тоже самое! Не пугай Холи! Но ты же её знаешь! – папа разводит руками. Я улыбаюсь ему. – Мам! Это же всего лишь машина! – смотрю ей в глаза. – Холи думала, что вас тут банда Восемнадцатой улицы разрубила на куски мачете, – голос Бена. – А такое бывает? – хлопает ресницами мама, к ней присоединяются тёти Кристен и Скар. Оборачиваюсь на Бена. Меряю его недовольным взглядом. – Думай, что говоришь впечатлительным женщинам! – шиплю. Он виновато улыбается и жмёт плечами. – Нет, такого не бывает. Разве что в Гондурасе, – отмахиваюсь. Они заметно успокаиваются. – Мам, я прямо сейчас объявлю в розыск папину машину. Её скоро найдут. – А вы пока напишите заявление, – Бен протягивает папе бланк. Папа, жмёт ему руку и забирает бумажку. – Эмм… Это мой напарник офицер Бен МакКензи, – представляю его. – Офицер, это Росс и Скарлетт О’Райли – родители Декстера, – представляю их. Бен жмёт им руки. – Декстер отличный офицер, миссис О’Райли, – улыбается. Скарлетт прямо сейчас растает от умиления и гордости за сына. – А это Ларри и Кристен Хили, родители Клер, я рассказывала про неё, – киваю. Бен жмет и их ладони. Пока папа пишет заявление, мама пытается нас накормить. Бену нравится объём и количество ирландского ужина и составляющей его русской еды. Поднимаюсь в свою комнату. Хочу забрать своё одеяло из искусственного меха норки. Оказывается, засыпать под ним – одно удовольствие. Наверное, всё дело в персиковом аромате. – Так вот где засыпала маленький офицер О’Доннелл! – в дверях стоит Бен. – Что тебе здесь нужно? – разворачиваюсь, заталкивая одеяло в сумку из под роликовых коньков. – Вообще-то нам пора. Я за тобой, – осматривает мою комнату. – Ну, так идём! – толкаю его. – Мы можем отвезти сумку ко мне? До Эко Парк ближе, чем до участка, – улыбаюсь. Бен закатывает глаза, но соглашается. Он уступает мне? О! Это нужно запомнить!
Мы прощаемся с моими родителями и их друзьями и уезжаем. Бен ждёт в машине, пока я заношу сумку в свою квартиру. Быстро
запихиваю в себя кусок пиццы, оставшейся на столе с утра, хватаю свой любимый кактусовый энергетик и спускаюсь вниз.– Скорее! – Бен включает мигалку и срывает полицейский Форд с места. – Би-33, включаемся в погоню! Следуем на указанную точку. Опишите местность! – просит Бен. – В чём дело? – только успеваю пристегнуться. – Машину твоего отца засекли с вертушек! – бросает мне. – Всем патрулям! – голос дежурного по рации. – Переключаю на пилота! – Угол Голдберг и Теннеси! Автомобиль покидает застройки, впереди пустырь. Движение в сторону фабрик! – объясняет пилот полицейского вертолёта. – Догоним урода! – киваю. – Всем патрулям! Пилот потерял автомобиль из виду! Возможно заброшенная стройка на окраине района, – диспетчер. – Эл-28! Попали в аварию, скорая не требуется, выходим из погони! – голос Санчеса. – О, Господи! – закрываю лицо ладонями. – Эй! Эй! Они живы! Слышишь? Всё в порядке, – успокаивает меня Бен. Я киваю. – Только держись крепче! – Бен! Следы! Смотри! – хлопаю его по плечу. Он тормозит. Мы выходим из машины. – Точно! Мишлен, как и говорил твой отец! – кивает мне. – Би-33, ведем пеший патруль на стройке по Теннеси стрит. Заметили свежие следы шин, – быстро сообщаю по рации. Сквозь полуразрушенную крышу проступает свет фонаря патрульного вертолёта. – Холи! Тачка! – кричит Бен, и бежит к машине моего папы. Улыбаюсь, облегчённо выдыхая. – Слава Всевышнему! – крещусь. – Ну как она? – Крутая! – оценивает Бен. – Папа пять лет за ней гонялся. Хотел именно такую. Девяносто второго года выпуска, – рассказываю. – Этот урод поцарапал капот! – ору. Бен смеётся. – Сообщай, – кивает на рацию. – Би-33! Автомобиль найден, отзывайте погоню. Угонщика… – не успеваю договорить. – Холи! Оружие! – крик Бена сбивающего меня с ног, два ультрамариновых глаза чёрного парня, и пара оглушительных выстрелов. Я погружаюсь в сон…
====== Часть 9. Только живи ======
– Теннеси стрит, заброшенная стройка! Офицер ранен! Парамедиков, скорее! И детективов! – чей-то голос. Я слышу его будто через стену. В секунду становится светло, и так легко дышать. Открываю глаза. Я лежу на прохладной бетонной плите. Свет фонаря патрульного вертолёта слепит меня. Я часто моргаю. Надо мной нависает одна из девушек-офицеров нашего участка. – Холи, ты как? – она обеспокоена. – Нормально, – киваю. – Я не поняла, что произошло, – качаю головой. – Ты ранена? – у Мелины высокий голос. Похожий на визг. – Нет! – качаю головой. Она подаёт мне руку, и я хватаюсь за неё ладонью. Не сразу понимаю, что на моих руках не тень, а тёмная, липкая кровь. И на форме тоже кровь. Снимаю рубашку, бросаю жилет на сиденье нашей машины. Майка осталась по-прежнему белой, ни капли крови. Я точно не ранена. – Ты как? Видела кто стрелял? – старший офицер Чарли Брик. – Я нормально, – киваю. В ухе звенит, будто кто-то ещё раз выстрелил. – Нужно спросить у Бена. Он заметил угонщика. Предупредил меня, оттолкнул. А потом просто выстрелы оглушили, – тру лоб. – Спроси у МакКензи, – выдыхаю. – Холи, ты ничего не помнишь? – сводит он брови. – Помню, что парень был чернокожим. А ещё глаза. Голубые! Ну, прямо ультрамарин! – кусаю губу. – Холи, Бен! Он закрыл тебя собой. Это его кровь. Когда мы приехали, он лежал на тебе, закрыл тебя! – рассказывает Чарли. Я громко стону, будто меня под дых ударили. – Бен! – шепчу. – Как он? Он в порядке? Он жив? – лицо мокрое от слёз. – Был жив, когда его увозили парамедики. – Был жив? – раскрываю глаза. – Я поеду к нему! Мне нужно к нему! – оббегаю машину. – Стой! – меня за руку хватает Лиам. А он какого чёрта здесь делает? – Тебе нужно дать показания. В участке, пойдём! – тащит в свою машину. Точно! Он же из внутренних. – Но Бен! Там же Бен! Он в больнице! – утираю слёзы. – Ты сдашь оружие, тебя осмотрят медики, дашь показания и можешь бежать к своему Бену! – фыркает Лиам.
Бен! Бен! Бен! Пожалуйста, просто живи. Выживи! Я сойду с ума без своего напарника.
Я не сдаю оружие, у меня его практически отбирают. Кажется, думают, что я буду мстить за Бена и перестреляю всех чёрных, включая шерифа.
Детективы задают совершенно идиотские вопросы. Собиралась ли я кого-нибудь убивать? Хотела ли я отомстить за угон машины моего отца? Не ссорились ли мы с Беном и не хотелось ли мне его убить? Я озвучиваю свои мысли, объединяя их одним словом – идиотизм. Элиза, напарница Лиама говорит, что они были обязаны спросить меня об этом. Меня освобождают от работы на неопределённый срок, минимум на неделю. Будет вестись расследование, будут искать угонщика. Я даже не трачу время на душ, и, нарушая скоростной режим, несусь в клинику в Калвер Сити.
На втором этаже меня уже встречают наши. Шеф с женой, детектив Дон Дарк, Декс, Санчес и Дейзи.
– Птичка! – гладит меня по голове Декс, я бросаюсь ему на шею. Плачу. – Перестань! – шепчет. Отстраняюсь. На его лбу шрам. – Как ты? – провожу ладонью по его лицу. – Украшение, – отмахивается. – Как Бен? – нервничаю. – Без сознания, под наркозом. Из него вытащили две пули, – рассказывает Санчес. – Но ему нужна операция. – Почему операцию не могут сделать сейчас? – кусаю губу. – В животе отёк, нужно подождать, – передаёт слова доктора. – В живот? Ему попали в живот? – тру лицо ладонями. – Мне нужно побыть с ним. Пару минут. – Сейчас его привезут в палату. Холи, но он всё равно не поговорит с тобой, – Дейзи прижимает меня к себе. – Ну и пусть. Он спас мне жизнь. Накрыл меня собой, – снова плачу. Спустя час нам разрешают войти. Бен балансирует между сном и явью. Не разговаривает, лишь смотрит на нас замутнёнными глазами, сквозь полуопущенные веки. Все болтают, пытаясь развеселить Бена. Я прячусь за большой спиной Декса. – Что вы тут кричите? Вы мешаете пациентам! – входит медсестра. – Мы пытаемся развеселить нашего друга, – объясняет Джон. – Он спит! Он не проснётся до самого обеда, – хмыкает медсестра. – У него глаза приоткрыты, – указывает Дейзи на лицо Бена. – Это мышечные сокращения. В него же стреляли! Это нервное! Выходите, пусть он отдохнёт, – выдыхает она. – Я побуду с ним пару минут. Всего пару, – киваю. Все выходят. Я пытаюсь пододвинуть кресло к больничной кровати, но оно просто не подъёмное. Опускаюсь на колени, обхватываю своими ладонями его правую ладонь, упираюсь в неё лбом. – Господи, умоляю, убереги его. Спаси! Бен спас меня! Он заслуживает жить. Он герой! Мой герой! – плачу. – Выздоравливай, пожалуйста! Я обязательно приду завтра, обязательно! – быстро целую его пальцы, прикасаюсь губами ко лбу и выхожу. Слёзы неустанно текут по щекам. Я не могу вести машину, Дейзи садится за руль моей Хонды. Следом за нами едут Санчес и Декстер.
Я долго стою под душем, плачу в голос. Я боюсь, что он не выживет. Или боюсь, что он не вернётся на работу, и больше не будет моим напарником, и я буду видеть его редко или не буду видеть вообще! Я не смогу без него!
– Детка, – в ванную входит Дейзи. – Ммм? – трясу головой. – Пойдём, ты уже очень долго купаешься! – осторожно произносит. – Да, я выхожу, – киваю. Она протягивает мне полотенце, я оборачиваюсь им, сажусь на край ванны. Она заворачивает мои волосы другим полотенцем. – Успокойся. Всё прошло, родная! Всё закончилось. Он больше не причинит тебе вреда, не выстрелит, – успокаивает меня. Я поднимаю на неё голову, смотрю в глаза. – Мне наплевать на себя, Дейзи! Я боюсь за него. Меня ничего не интересует. Мне даже наплевать найдут этого нигера или нет! Я только хочу, чтобы Бен был здоров. – Он нравится тебе? – она берёт меня за руку. – Очень, – киваю. – Нравится так сильно, что мне страшно! – снова плачу. – Моя детка влюбилась! – она тянет меня вверх, ставя на ноги, обнимает. – С ним всё будет хорошо, – она провожает меня в комнату. – Мы ждём тебя в кухне. – Я не хочу есть, – качаю головой. – Я не спрашивала, хочешь ли ты! Я сказала, что мы ждём! – строго бормочет. Я натягиваю на себя длинную майку, растянутые леггинсы, выхожу к ребятам. Сажусь на свой стул, быстро выпиваю предложенную мне бутылку Миллера. Съедаю небольшой тако. Выпиваю ещё бутылку. Пытаюсь слушать болтовню ребят. Только бы отвлечься от грустных мыслей.
Длинная ночь. Слишком длинная. Всё началось с Шивон, продолжилось у моих родителей, а закончилось покушением на Бена. Я не хочу больше таких длинных ночей.
За окном вовсю занимается рассвет. Розовый, красивый. Санчес и Дейзи укладываются на мой большой диван в гостиной, а Декс заворачивает меня в моё норковое одеяло. Напевает свою пошлятину, которую переделывал всю юность из милых детских песенок. Я засыпаю.
====== Часть 10. Джастис ======
В обед Бену делают операцию. Сшивают повреждённые органы, вены. Я долго читаю его историю болезни. Хирургу пришлось отрезать ему кусок печени. Я не знаю, как отблагодарить Бена. Я обязана моему спасителю.