Операция «Полный апокалипсис»

Из неприятного: он ни разу не обернулся, чтобы проверить, как она. Ни разу не спросил, нужно ли ей чего. Будто один приехал в город. Полное пренебрежение.

И тут было, над чем подумать.

С момента их встречи Танис все время вел себя странно и отстраненно. Изредка смягчался, но потом снова занимал боевую защитную позицию в ее отношении, вызывая негодование.

Никак не могла она найти подход к нему. Только бы казалось все налаживалось, как маг снова оказывался где-то вдалеке.

Моргнула, возвращаясь из своих глубоких мыслей, отмечая, что Тан, и правда, снова далеко ушел уже в прямом смысле. Пришлось добавить скорости.

Мужчина впереди нее ни на секунду не задерживался, поднимаясь по крутой лестнице этаж за этажом, не давая ей возможности разглядеть и запомнить хоть что-то из окружения.

– А можно помедленее? – в итоге не выдержала девушка, вырываясь в какой-то момент вперед в попытке его обогнать.

Он не ответил, но шаги чуть уменьшились, сохраняя ту же скорость.

Роршарх исчез из виду еще в самом начале пути, сойдя с дистанции раньше времени.

Ему-то можно. Он не в первый раз здесь. Знал, что к чему.

Только сейчас удалось заострить внимание на окружающем интерьере. На глаза попались геральдические портреты вперемешку с семейным архивом.

Вдвоем, не считая сопровождающих слуг, плетущихся поодаль, они поднялись на несколько этажей вверх, перешли в коридор, и спустя сотню шагов Танис наконец остановился перед широкими резными дверями.

Оглянулся, отметил, что половина спутников все еще с ним, довольно хмыкнул и толкнул двери перед собой.

Хотелось задать вопросы о том, что их ждет дальше или хотя бы попросить о передышке, но он уже входил внутрь.

Звучная негромкая мелодия, – первое, что донеслось до нее из приоткрытого помещения. Такая нежная и воздушная, что в груди затрепетало от восторга. Ее разбавил шум голосов, сообщающий о большом количестве народа внутри.

Девушка неуверенно прошла вперед под подбадривающие кивки сопровождающих слуг, отмечая богато обставленную обстановку живописной залы.

Странные диковинки хаотично расположились у стен в начале помещения, но взгляд уже выцепил самое интересное, отказываясь менять прицел. Лаванда во все глаза наблюдала за рогом.... носорога? Торчащего аккурат из щита, подвешенного на стене.

Трофей?!

Чуть дальше в углу стояла туша медведя, набитая соломой и вызывающая неоднозначные чувства. Какие-то диковинки размещенные у стен.

Напомнило музей, в котором также посетители переходили от одного экспоната к другому удивляясь оружию столетней двности или одежде прошлых веков.

Странное огромное яйцо желтого цвета на подушечке на постаменте у стены.

Драконье?

При появлении Тана все присутствующие мгновенно замолкли, одновременно замирая и поворачивая головы в сторону новоприбывших.

По идеально отполированному полу тянулась красная ковровая дорожка, а по обеим сторонам огромной залы, облицованного гранитным серым камнем, висело множество картин в больших позолоченных рамах.

– Прямо Третьяковская галерея, – выдохнула Лаванда с иронией в голосе и тут же поймала на себе лукавый взгляд Таниса.

Впереди в их ожидании замерла целая цессия разодетых в красивые одежды мужчин и женщин, очень похожих на свиту и остальных приближенных.

Красивые одеяния с кружевами и оборочками явно в ходу у местных, которые совершенно не подозревали о более удобной одежде в виде джинсов и шортов.

– Как на бал попали, – попробовала она снова привлечь его внимание, но последний выпад прошел мимо цели. Танис проигнорировал ее заявление, не сбавляя скорости.

Яркие смелые сочетания, преимущественно золотых оттенков встретились ей в местных пышных одеяниях. Высокие каблуки, как у мужчин, так и у женщин… Парики. Только не белые, привычные кудрявые, которые часто показывали в исторических фильмах, а двухцветные, трехцветные, многоцветные.

Бело-рыжий мужчина ступил вперед, являя перед ней коричневые ботфорты, будто он на рыбалку собрался после встречи в замке… Шатен с светло-синими перьями в волосах подмигнул ей, вызывая растерянность.

Казалось, что они появились в самый разгар бала-маскарада. Настолько непривычным смотрелось местное общество.

Лава заметила заинтересованные взгляды женского пола, брошенные в сторону Таниса, уже не так спешно идущего впереди нее. Быстрый шаг сменился размеренным, проявилась выправка, чуть приподнятый подбородок являл их виду совершенно иного человека, нежели был перед ней ранее.

И через минуту стало ясно для кого он старался выглядеть иначе.

У женщины, вальяжно расположившейся на троне, были узкие зеленые глазки, словно у кошки. Приятные, но очень хитрые, лукавые. Длинные белоснежные волосы до белизны были прилизаны и отливали серебром. Большие губы сложились в милую улыбку, которая на ее лице выглядела очаровательной.

Все это в совокупности с прекрасными формами, очерченной талией в ее белом воздушном наряде до пят, которое слегка просвечивало, раззадоривая фантазию…

Лаве стало неуютно в своих джинсах и кофточке. Шубку пришлось снять на входе, хотя Таниса снимать пальто не просили. Он сам его снял, поднимаясь по ступенькам, чтобы не вызвать лишних вопросов и сейчас оно висело перекинутым поверх локтя.Он сдал его слуге, стоящему около белогривой дивы.

В то время, как Лава продолжала проникаться собственным жалким видом. Без душа второй день. Не расчёсанная. И без форм. Уголки губ устремились вниз, превращая ее лицо в грустный смайл.

– Милый, – стрельнула герцогиня глазками, остановившись на подошедшем к ней мужчине и спорхнула с кресла птичкой в его объятия. – Наконец ты приехал меня навестить.

Лаву стража вперед не пустила, лениво выползая вперед и преграждая путь своими пиками. Роршарх только сейчас появился в зале из другого угла, привлекая к себе часть запоздалых взглядов.

Он успел переодеться где-то на задворках двора, видимо, в более официальную одежду. На нем были штаны местного кроя, белая рубаха. Даже волосы зачесал назад. Мужчина встал в стороне, скрестил руки на груди, и со скучающим видом занял наблюдательную позицию.

Танис же обнимал местную графиню-герцогиню, вызывая у Лавы неприятное чувство, которое скреблось своими коготками в груди. Она фыркнула громче, чем следовало бы, привлекая к себе взгляды придворных.