Операция средней тяжести

– Нет-нет, - заторопился Головин, - Василий Николаевич пошел к вам в кабинет. Вас искал.

Без привычных халата и шапочки Головин показался тщедушным, растерянным, старым. И Баталов пожалел о своем предложении.

– Вы простите, Виталий Георгиевич, - понизил он голос.
– Идите домой. Мы с Васей справимся. А вас я задерживать не смею. Так что - идите...

И Баталов поспешил к себе в кабинет.

Больница была пуста, точно вымерла. Двери затихших палат, кабинетовнастежь. Там и сям валялись вещи, бумаги. Звонил, надрываясь, телефон - как с того света. Здание напоминало опустевший корабль перед гибелью.

Дверь в его кабинет была приоткрыта. Обрадовался - Шумилов! Ах, как он сейчас был ему нужен! Баталов вошел и замер от неожиданности - в кабинете никого. Подошел к окну, на площади перед больницей машина Шумилова отсутствовала, как и другие машины. Было от чего прийти в отчаяние. Шумилов... Головин... Медсестры... Ординаторы - никого... А Эмма?.. Если ушла - к лучшему. Рванет - останется жить. В этот момент зазвонил телефон. Баталов с опаской поднял трубку:

– Алексей Михайлович, - голос Эммы был бесстрастен, по-деловому строг.
– К операции все готово. Наркоз дан. Мы вас ждем.

– Кто это "мы"?

– Я, Головин Виталий Георгиевич и... больной.

Баталов, как обычно перед операцией, ответил:

– Сейчас буду.

Тем временем на пустынном больничном дворе шла другая операция. По обезвреживанию взрывного устройства. Сапер в черном джинсовом костюме, экипированный в бронежилет, шлем, наколенники и защитные щитки, походил скорее на скандинавского викинга. Он сел на корточки перед смертоносным грузом и включил фонарь. В наушниках равномерно, раз в три секунды, раздавался щелчок. Детектор помогал следить за взрывателем, который находился между большими матрасными мешками. Пестрые провода тянулись к мобильному телефону. Трубка прикручена скотчем.

Сапер видел подобное не раз. Запал, взрыватель, часовой механизм, телефонная трубка... Но главное - "сюрпризы". Они опасней всего... Человек в черном осторожно отодвинул в сторону один матрас, освободив подход к связке толовых шашек. Лег на бок перед этой адской машиной... Вот он достал нож. Выскочило лезвие, острое, как бритва. Сапер аккуратно перерезал скотч. Так, вроде - ничего, вроде все идет по плану... Теперь надо осмотреть остальное... Спокойно... Спокойно... Но капли пота выступили на лбу...

– Протри мне глаза, - сказал Баталов Эмме, - ничего не вижу.

Над операционным столом горел пронзительно яркий свет, звякали инструменты. И двое врачей в белых масках, в зеленых халатах и шапочках склонились над окровавленной, обложенной салфетками полостью неподвижного пациента, прикрытого простынями.

– И лоб, лоб протри, - повторил Баталов.

Эмма ловко промокала тампоном его лицо.

Баталов вдруг произнес:

– А вот и язва... Вот она, голубушка... Аппендикс аппендиксом, а ее я сразу подозревал...

– Ах, вот даже как...
– протянул Головин и быстро сверкнул на Баталова карими глазами.
– Ваше решение?

– Да какое тут может быть решение? Будем шить... Вот тут... Накладывать анастамоз между желудком и тонкой кишкой.

– Окэйюшки, - кивнул Головин.
– Хотя риск есть.

Язва была маленькая, диаметром не больше сантиметра, но из нее обильно выделялось содержимое желудка. Края были воспалены и при затягивании швов в некоторых местах прорывались...

Баталов взглянул на часы над дверью - прошло почти два часа. С облегчением понял, что самое страшное позади. Тем более что за дверью, за стенами операционной появились признаки жизни - стали слышны звуки и голоса.

Больница оживала. Хлопали двери палат, кабинетов - персонал двинулся по местам. Появились и больные. Одни подавленные, другие шумные, возбужденные. Но все обсуждали, рассказывали, делились пережитым.

Баталов с Головиным устало шли по коридору. С ними здоровались, часто по второму разу. И что-то особенное было в этом житейском "Здрасьте..." Гремели каталки с едой. Запахло супом и хлебом. Это везли обед из пищеблока. А еще везли горячие, полные чайники, пакеты с кефиром, а к ним - печенье и плюшки. Баталов остановился возле одной из таких каталок и, улыбаясь, по-быстрому, как мальчишка, ухватил с тарелки пару ароматных плюшек.

– Это, я думаю, нам будет кстати, а, Виталий Георгич?

Напротив ординаторской, прислонясь к стене, сидели двое. Алексей Михайлович одного узнал.

– Обезврежено, - доложил фээсбэшник.
– А вот нашему герою что-то плохо.

– Что с вами?
– нагнулся над ним Баталов.

– Голова кружится и в глазах рябит...
– Мужчина был высок, худ, с резко очерченными скулами.

– Ничего страшного, - успокоил его хирург, - нормальная реакция на стресс. Пройдемте со мной, я вас нашатырчиком угощу.

В просторной комнате стояли стеклянные шкафы. Головин сразу же прошел в угол и принялся мыть руки под никелированным краном. Баталов усадил гостей и полез в шкафчик. Потом вдруг обернулся и спросил коллегу:

– Виталий Георгич, а не угостить ли наших спасителей фирменным напитком?

Головин оживился:

– А почему бы и нет? Самый повод выпить за доблестную нашу армию.

– И за сию обитель, - добавил офицер.

Головин прошел к холодильнику, высыпал горку льда в стеклянную посудину, капая туда валерьянки, налил на глаз медицинского спирта, а затем, открыв кран на полную мощность, взбил все это ледяной водой.

– Не думайте, что это просто боевые сто грамм. Это, скорее, наш фирменный коктейль. Не Молотова, конечно, но гарантирую, что вполне зажигательный, - разливая содержимое по мензуркам, гордо произнес Головин. Он был возбужден, как на празднике.

– И как называется?
– спросил сапер.
– Я, к примеру, только "Кровавую Мэри" знаю. А этот как слеза.

– А это - "Слеза бен Ладена", согласны на такое название?
– засмеялся офицер.

– А что, ничего, - согласился Баталов.
– Главное - по теме... Ну, за что пьем?

– За российскую медицину...
– сказал сапер.

– Нет!
– возразил ему Виталий Георгиевич.
– За дружеский союз медицины и саперного дела. Как раньше сказали бы на первомайской демонстрации: "Товарищи саперы! Выше процент разминирования социальных объектов!"

Старший фээсбэшник улыбнулся.

– А вообще-то, скажите, пожалуйста, дорогие герои, что там все-таки было?
– когда выпили, поинтересовался Баталов.

– Да ничего особенного. Стандартно, - сказал офицер.
– Гексоген, верно?
– И взглянул на сапера.