Операция «Тень»

Нарежный появился со спичками и коробкой сигарет. Легко опустился в тростниковое кресло.

— Ну-с, приступим, — шутливо заговорил он.

— Приступим, — неопределенно произнес Мордехай Шварц. — Не обратили ли вы внимание, Семен Ефимович, на то обстоятельство, что я ни разу не спросил вас о вашей работе?

— Обратил. Вашу деликатность оценил.

— Сегодня мне, к сожалению, придется отбросить деликатность. В интересах дела. В ваших персонально интересах, — деловито заговорил Шварц.

— Вы знаете, где и кем я работаю? — удивился Нарежный.

— Да, знаю. Я не собираюсь расспрашивать вас о ваших тайнах. — Шварц попытался улыбнуться. — У меня разговор с вами иного рода.

— Слушаю, — произнес Нарежный.

— Скажите, вы довольны своей жизнью?

— Да, конечно, а почему бы мне не быть довольным? — насторожился инженер. — Я имею любимую работу, отличные условия, все, что мне нужно.

— У вас скудное воображение, инженер Нарежный, — угрюмо усмехнулся Шварц. — Не будем говорить о том, что вы имеете. Лучше я скажу вам, чего у вас нет: денег… погодите, не перебивайте, я знаю — вы скажете, что получаете хорошую заработную плату… Но я имею в виду огромные суммы денег.

Нарежный расхохотался.

— Чудак!.. Да зачем мне миллионы? Я ведь не собираюсь открывать магазины на Кузнецком мосту!

— На Кузнецком мосту — нет, а вообще… — Шварц холодно улыбнулся, глаза его зло сощурились. — Придет время, и вы уразумеете, что такое деньги.

— Не пойму — как же вы собираетесь жить в Советском Союзе с такими дикими представлениями? — удивился инженер.

Пропустив замечание Нарежного мимо ушей, Шварц продолжал:

— Итак, вы не имеете того количества денег, которое вполне могли бы заработать. Деньги — значит богатство, влияние… Богатство — не просто текущий счет в банке, но и поместья, яхты, акции.

— Но мне ничего этого не нужно — я же ученый, а не бизнесмен! — вскричал Нарежный.

— Нужно, нужно, поверьте мне, Семен Ефимович! — Шварц зло хихикнул. — Меня вы можете не таиться, я вас прорабатывать не стану. Допустим на минутку, что по жизненной вашей неопытности вы не цените деньги…

— Доллары? — неожиданно спросил Нарежный.

— Да, — вызывающе подтвердил Мордехай Шварц. — Доллары. Но не будем говорить о деньгах. Мне известно: на службе вы занимаете солидное положение, вас ценят, вас знают как превосходного ученого. Не так ли?

— Возможно, так.

— Вам доверили работу исключительной секретности, — с неожиданным жаром продолжал Шварц. — Это же парадоксально — вы знаменитый ученый, а славы не имеете! Понимаете ли вы, что такое слава, подлинно мировая известность?

— Не задумывался над этим.

— Задумывались! А выхода не видите — в этом ваше несчастье.

— А слава-то… какая же она? — тихо спросил Нарежный.

— Ордена…

— Есть у меня ордена.

— Статьи в мировой прессе — ваши и о вас, выступления на пресс-конференциях, участие в международных конгрессах… Ваши портреты на обложках журналов…

— Н-да… — вздохнул Нарежный, не поднимая глаз, усиленно пыхтя сигаретой.

— Кроме денег и славы имеется и еще одно важнейшее соображение, — продолжал нажимать Шварц. Он немного выждал, но, так как инженер молчал, продолжал: — Вы умный человек и должны понимать истинное положение вещей: разразись, не дай бог, война — победа будет за ними. — Мордехай Шварц ткнул пальцем куда-то в сторону. — У них тех-ни-ка! Но я знаю: вы слишком осведомлены, и не хочу спорить с вами. Вы будете утверждать, что Советский Союз сильнее и, между нами, возможно, так оно и есть. Но ведь дело не только в военной технике, все решает тактика, стратегия.

— Что именно вы имеете в виду? — с интересом перебил Нарежный.

— Простую вещь, Семен Ефимович. Вы, конечно, отлично понимаете значение внезапного термоядерного нападения. Так чего же ради вы, талантливый и нужный науке человек, заранее обрекаете себя на уничтожение?

Нарежный молча курил, следил за сизыми колечками уплывающего в окно дыма.

— И какой же выход? — спросил он наконец.

— А если бы выход нашелся? — упрямо осведомился гость.

— Я не увлекаюсь шарадами, — раздраженно произнес инженер.

— Вы хотите вступить со мной в деловой разговор? — Шварц нагло ухмыльнулся.

— Такой я считаю нашу беседу с самого начала, — уклончиво ответил Нарежный.

— Хорошо, раз вы так настаиваете… — вызывающе сказал Шварц. — Когда я собирался ехать в Советский Союз, ко мне обратилась одна американская фирма. Меня просили встретиться с вами и передать вам деловое предложение. Это, безусловно, ваше дело, но я советовал бы вам внимательно отнестись к предложению фирмы. — Шварц умолк, испытующе разглядывая собеседника.

— Да не тяните вы, черт вас возьми! — неожиданно вспылил Нарежный. — Выкладывайте ваше предложение.

— Не мое, а фирмы, — уточнил Мордехай Шварц. — Вам предлагается поступить на службу фирмы… Гарантируется огромный оклад, в долларах. Жалованье будет регулярно переводиться на ваш текущий счет в нью-йоркском банке, как только вы дадите свое согласие.

— Мне обещают лаборатории, экспериментальный завод, не так ли?

— Н-нет, — возразил Шварц. — Дело в том, что вам придется предварительно заслужить право на отъезд за океан.

— Чего же, в таком случае, хочет от меня фирма? — удивился Нарежный. — Если я соглашусь вступить в штат ее сотрудником, то мне придется уехать из Советского Союза…

— Наоборот, вам пока необходимо остаться здесь, — бесстрастно пояснил Шварц. — Лаборатории в Штатах вы получите позднее, сначала надо выполнить задание фирмы непосредственно на территории Советского Союза. Согласны?

— Трудно согласиться, не зная характера поручения. — Нарежный пожал плечами.

— Первое распоряжение фирмы вам следует выполнить в срочном порядке. Накануне моего отъезда из Советского Союза мы встретимся в этой же комнате, и вы вручите мне материалы, которыми интересуется фирма: о работе группы инженера Ландышева. Понимаете?

— Еще бы! Мне предлагают сделаться шпионом, изменником родины, — резко сказал Нарежный.

— Оставьте красивые фразы! — сквозь зубы процедил Мордехай Шварц. — Постарайтесь быть деловым человеком. О чем вы задумались?

— Соображаю, не следует ли мне позвонить вот сейчас в органы государственной безопасности. — Нарежный в упор посмотрел на гостя.

Тот спокойно ответил:

— Этого не следует делать, инженер Нарежный. Арестовывать меня не за что. Оружия я при себе не имею, разведывательных данных не собираю, военные объекты не фотографирую. Я выполнил лишь просьбу фирмы, а примете вы ее или нет — это ваше дело.