Операция «Ы» и другие приключения Вицина, Никулина и Моргунова

После выхода «Деловых людей» на экраны как-то поздней осенью шел Никулин по Цветному бульвару. И вдруг увидел бегущего навстречу, по-летнему одетого и уже успевшего посинеть от холода человека. В обеих руках у него было по бутылке, увидев Юрия Владимировича, он внезапно остановился и сказал:

— Слушай, Юра… — он переводил дух. — Ты ведь все… делаешь… не того.

На дело-то. ходишь. неправильно! — свою речь он щедро сдабривал нецензурными словами.

— На какое дело? — оторопело спросил Никулин.

— Ну, в этой. последней. комедии, когда ты влезаешь. в квартиру. Тебя надо поучить. Я могу это сделать! Могу.

— Воруешь? — уточнил Юрий Владимирович.

— Нет, завязал. Хватит, я свое отсидел. Работаю на зеркальной фабрике. Но у меня остались дружки. Ты приходи, мы тебе все расскажем. Покажем, как «соню» брать.

— Какую Соню? — удивился артист.

— Ну, квартиру. Мы с тобой можем пойти даже днем, и я покажу, как берут «соню».

— Это что же, воровать? Так мы попадемся, — простодушно изумился Никулин.

— Ну и что, — демонстрируя независимость, невозмутимо сплюнул странный собеседник и продолжил. — Я скажу, учу, мол, артиста. И учти, если не застукают, все поделим пополам.

Никулин обстоятельно и искренне разъяснил навязчивому наставнику, как на самом деле до обидного мало времени у клоунов, которые всегда артисты, и у артистов, которые иногда клоуны. Торопливо записал телефон консультанта по криминальным вопросам и поспешил удалиться.

Юрий Владимирович ярко импровизировал на съемках фильмов, особенно Леонида Гайдая, где поиски вариантов приветствовались, и наиболее смешное рождалось в творческих поисках. На съемках «Операции «Ы» в эпизоде погони на складе Балбес натыкается на скелет. Как реагирует Балбес? Что делает скелет? И как относится к этому Шурик? Были созданы семь импровизаций, одна из которых победила.

В ходе пробных версий Никулин вдруг сделал жест, не предусмотренный сценарием, — сунул скелету палец между открытыми челюстями. А те, сомкнувшись, щелкнули. При контрольном просмотре в будке механиков раздался смех, на него часто ориентировался Гайдай. Так эпизод остался в фильме.

Впервые в кино Юрий Никулин запел в «Операции «Ы». Пение не было запланировано, просто в перерыве между съемками артист взял гитару и, перебирая струны, грустно затянул:

— Постой паровоз, не стучите колеса.

Манера пения органично вписывалась в образ Балбеса и подкупила всех присутствующих при дебюте. Гайдай включил поющего Никулина в фильм.

После «Операции «Ы» судьба троицы была решена.

— Больше отдельных фильмов с Балбесом, Трусом и Бывалым в главных ролях снимать не буду. Хватит. «Тройка» себя изживает, — отрезал Л. Гайдай. В следующей картине «Кавказская пленница» Никулина, Вицина, Моргунова использовали лишь для оживления публики.

Сценарий «Кавказской пленницы» родился из крошечной заметки, которая попалась на глаза режиссеру Л, Гайдаю в газете. Описывался подлинный случай похищения невесты в каком-то районе одной из закавказских республик. Вместе с М. Слободским и Я. Костюковским, Л. Гайдай написал сценарий и показал на киностудии. Довольно быстро утвердили, чиновникам он показался несмешным. Моргунов и Никулин посчитали его неинтересным и нарочитым, особенно завязка сюжета:

— В наши дни воруют невесту? — изумился Никулин, — Глупость какая! Сниматься не буду!

Слух об отказе достиг ушей партийного начальства. Никулина вызвали в кабинет высокого начальства на «Мосфильме», где он дал объяснения по всей форме несогласия с малоинтересным и бесцветным сценарием, а также сославшись на «подсудность» парткому в «Союзцирке».

Окончательно уговорить артиста удалось только Л. Гайдаю, который развеял его сомнения по поводу сценария словами:

— Юра, Юра. Ты же знаешь, как мы снимаем. Нельзя вписать сразу все, что будет. Как раньше придумывали, так и дальше будем придумывать.

В ходе съемок «Кавказской пленницы» у участников похищения Нины возникает диалог с участием Фрунзика Мкртчяна, где в ответ на тихий ропот женщины по поводу противозаконного похищения ему принадлежит короткая и наглая реплика:

— А в соседнем районе жених украл члена партии!

На одном из промежуточных контрольных просмотров на уровне студийного начальства возникли серьезные препятствия:

— Эти слова оскорбляют и порочат членов партии! Убрать безоговорочно!

В тексте сценария на эти слова никто не обратил внимания, а эпизод без этих слов оголяется. Как спасти ситуацию? И тут Юрий Никулин нашел выход:

— Все дело в акценте… В армянском акценте Мкртчяна. Давай, я за Фрунзика скажу. У меня акцента нет… и сказал. Сплевывая на землю арбузные семечки, и небрежно пиная дверь загона, куда только что загнал двадцать баранов — калым. В устах Балбеса фраза прозвучала настолько по-дурацки, что никоим образом никакой тени ни на единого члена партии. Сразу всем становилось ясно: Балбес — лжец, и нет правды в его словах. А на самом деле все члены КПСС создают ячейки общества из-за любви, по любви и во имя любви.

В одном из эпизодов фильма Балбес диктовал Трусу меню обеда лежа и, не вставая, рукой чесал пятку. Как он это делал, для многих поколений зрителей оставалось тайной. И однажды артист не выдержал натиска вопроса и признался: под его одеялом был спрятан лилипут!

Завершенный фильм «Кавказская пленница» с «малоинтересным» сюжетом принял на себя сильнейший удар. На первом просмотре картины в студии секретарь партийной организации уловил сходство и направленные намеки в свой адрес героя Саахова, поскольку его фамилия была Сааков.

Его требования были категоричны:

— Надо переозвучивать!

Этот вердикт создал огромные проблемы. Юрий Никулин в роли народного любимца все более совершенствовался в искусстве спасать ситуацию. На следующий день он посетил министра культуры Екатерину Фурцеву. Она, увидев его в приемной, заулыбалась:

— Какими судьбами? Проходите!

Никулин объяснил суть дела:

— Екатерина Алексеевна, из-за личных амбиций кое-кто готов сорвать производственный план киностудии. Произвол какой-то! Не понравилась фамилия — и сразу переозвучка! Громадные государственные деньги на ветер по прихоти одного человека.

— Не позволим! — пообещала Фурцева. Набрала нужный телефон и в конце тирады выпалила:

— Что за идиотизм?!

А на другом конце провода напуганные реакцией министра речитативом отвечали:

— Что вы, что вы, уважаемая Екатерина Алексеевна, так вопрос не ставили, не ставили. Нас неправильно поняли, и фильм утвержден, и уже выходит на экраны!

Однако это был не конец истории. Оставалась последняя инстанция — комиссия Госкино под руководством одного из высших начальников комитета. То ли инерция, то ли тайные происки обиженных однофамильцев, но финальный просмотр закончен был словами влиятельного начальника: