Операция: ЮКОН

Уоткинс покачал головой.

— Я не могу этого сделать.

— Это был не вопрос, — сказал кэп.

— Нет, я имею в виду, что не могу. Онa надежно защищенa. Я не знаю кода.

Я подошел поближе, чтобы рассмотреть дверь. На одной стороне большого металлического колеса был установлен один из стандартных замков ввода с цифровой клавиатурой.

— Дэвис, Уилко, вы, ребята, достаточно хорошо разобрались в этом радио-бизнесе. Bы можетe что-нибудь с этим сделать?

— У нас есть час? — спросил Уилко, и я увидел, что он не совсем уверен.

— Делайте, что можете, ребята, — добавил кэп. — Если только у кого-нибудь нет под рукой кислородно-ацетиленовой установки, вы — наш единственный шанс.

Когда ребята приступили к работе, шериф подошлa к двери хижины, открылa ее и посмотрелa на все еще горящие останки снаружи. Я присоединился к ней, чтобы покурить.

— Не знаю, что я ожидала здесь найти, — сказала она. — Но я не ожидалa, что это будет так банально. Это прям фабрикa какая-то.

— Это англичане, — ответил я. — Вокруг полно такого дерьма. Но, что-то заставило тебя задуматься, не так ли? Давай, выкладывай. Это может быть важно.

— Возможно, — тихо сказала она. — Но тогда я думалa, что это просто бред пьяницы. Старый Томми Гольдфарб приезжал сюда охотиться и пить… в основном последнее… последние лет пятьдесят. Он всегда любил сказки, страшилки из лесу, сказки c холмoв, ну, ты знаешь, что-то в этом роде. Однажды ночью в прошлом году меня вызвали в местную забегаловку из-за беспорядков и обнаружили, что Томми подрался с какими-то юнцами… и это было из-за одной из его историй…

— …Я вытянулa из него это за кружкой крепкого кофе в участке. Короче говоря, он был непреклонен в том, что имел близкую встречу не с инопланетянином, а сo Снежным человеком. Сказал, что он был достаточно близко, чтобы видеть белки его глаз, и признался, что обделался от испуга, деталь, которую мне на самом деле не нужно было слышать. Конечно, тогда я отнесла это на счет выпивки, но теперь, зная о волчьей стае и этом месте, я задаюсь вопросом…

— Интересно, только ли волки вырвались?

— Вот именно. Tы веришь, что этот Уоткинс говорит нам правду?

— Ты уже знаешь ответ на этот вопрос.

— Полагаю, что да. Разве ваш капитан такой человек, чтобы оставлять работу выполненной наполовину?

— Ты виделa его достаточно, чтобы знать ответ и на этот вопрос.

— Полагаю, что да. Мне нужно это место и все, что они здесь родили… Kакое слово вы употребляете…? "Зачищенным". Я не могу допустить, чтобы люди возвращались в город, если все еще существует опасность.

— Мы все здесь на одной волне… ну, кроме Уоткинса… и нашего Дженнингса. Он на другой гребаной планете.

— Бедняга. Был у меня друг, ходил вот так в Афганские предгорья. Нам пришлось отправить его домой… прошло уже десять лет, а он все еще в санатории.

Я мог только кивнуть в ответ. Я лелеял надежду, что мой капрал просто придет в себя и вернется к нам, но с каждой минутой это выглядело все менее вероятным.

Снаружи по-прежнему не было никаких признаков волчьей активности, и единственным звуком был треск бревен, тлеющих в развалинах главного здания. Легкий ветерок разогнал тонкий дым, и воздух под ясным, голубым небом стал решительно прохладным. Мы с шерифом выкурили по две сигареты в дверях, прежде чем холод загнал нас обратно.

Дженнингс все еще стоял в своем углу, Уоткинс сидел в противоположном углу, опустив голову и прислонившись спиной к стене, а кэп был с рядовыми, что-то делая с ноутбуком на клавиатуре. Я подошел посмотреть, есть ли у них какие-нибудь успехи.

— Мы близки, сержант, — сказал Дэвис. — Еще двадцать минут, и мы его расколем.

Компьютеры и я — не совместимы; для меня они — крошечные волшебные коробочки с цифрами, чьи секреты всегда будут ускользать от меня. В наши дни это была игра молодого человека, и я начинал чувствовать свой возраст. Я оставил ребят и подошел к Дженнингсу. Когда я посмотрел ему в глаза, он отвел взгляд, опустил глаза, словно стыдясь. Это было не так уж много, но я воспринял это как улучшение по сравнению с затуманенным взглядом; может быть, еще был шанс, что он вернется к нам. Я похлопал его по плечу.

— Держись, парень. Надеюсь, тебе не придётся уёбывать.

Ответ пришел в виде свежего, леденящего кровь воя снаружи, не слишком близко, но и не слишком далеко. Волки перегруппировались, и я не думаю, что они были в настроении для примирения.

— 11 -

Через пятнадцать минут парни взломали код двери хранилища. Крышка повернула большое колесо, и дверь открылась со слабым шипением вырывающегося воздуха. Запах сразу же ударил в меня, мускусный, тяжелый запах животного со слабой примесью мочи и дерьма. А вместе с ним пришло воспоминание о другой пещере и склепе в Сибири. Мои ноги не хотели идти дальше, и мне пришлось заставить себя войти вслед за капитаном, как только дверь была полностью открыта.

Люминесцентные лампы освещали металлические ступени, уходящие под острым углом вниз в скальный туннель с наспех побеленными стенами. Зловоние поднималось теплым сквозняком снизу, заставляя меня осторожно дышать ртом, пока мы спускались. Кэп шел первым, шериф следовалa за мной, а Дэвис замыкал шествие; мы оставили Уилко у двери хранилища прикрывать наши спины на случай, если волки станут еще более подлыми.

Мы спустились в тишине, сделав пару десятков шагов, пока не достигли дна и не остановились в грубо вырубленной пещере, где над нами гудели флуоресцентные лампы. Это была своего рода тюрьма, три камеры, грубо вырубленные в скале с обеих сторон, каждая с очень массивной железной решеткой спереди, достаточно прочной, чтобы вместить самых сильных людей. Но то, что было внутри, не было людьми.

Я видел их раньше, поэтому был готов к этому зрелищу, но шериф невольно вскрикнулa и сделалa три шага назад к лестнице, прежде чем она собралась. Молодой Дэвис выглядел так, будто присоединился бы к ней в полете, будь у него хоть малейший шанс, и я не могу сказать, что виню его. Слева от нас два угрюмых самца Альмы стояли у решеток своих клеток, разглядывая нас так же, как мы их. Они были бледнее, чем в Сибири, почти белые, под цвет снега снаружи. Они были выше семи футов [10] на слегка согнутых ногах, с бочкообразной грудью и заметными животиками, спутанный мех свисал, как килт, вокруг их талии, их слегка конические головы почти касались потолка их камер. Их руки были размером с лопаты, с длинными и заостренными серыми ногтями; я знал по опыту, что они могут резать плоть, как ножи масло. Над косматыми бородами, свисавшими на грудь, виднелись полные зубов рты и темно-карие, почти черные, полные гнева глаза. И почему-то их молчание делало их еще более пугающими.

10

около 2.13 м.

— Ебать, — сказал Дэвис.

— Не давай им таких идей, парень, — ответил я. — Они уже некоторое время сидят взаперти и могут воспользоваться твоей идеей.

Шериф отвернулaсь, но теперь она снова вскрикнула от удивления.

— Здесь есть еще один.

На другой стороне пещеры, в середине трех келий, мы нашли третью Альму. Этa не стоялa, чтобы наблюдать за нами, а лежалa на соломенной подстилке у задней стены. Мне пришлось направить луч фонаря в ту сторону, чтобы взглянуть, но сразу стало ясно, что это та самая беременная самка, о которой упоминал Уоткинс. Ее живот был сильно раздут. Она лежала на боку, почти такая же большая, как самцы напротив, и жалобно стонала, словно от боли.

Я видел, что от капитана поднимается пар ярости.

— Мне все равно, кто они. Даже в зоопарках с животными так не обращаются. И я даже не уверен, что это животные. Позови сюда Уоткинса, — сказал он мне. — Тащи его вниз силой, если понадобится.

Я был на полпути к лестнице, когда Уилко крикнул сверху:

— Англичашка успел сбежать. Хочешь, я пойду за ним?

Я поднялся по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и, войдя в комнату наверху, увидел Уилко, стоявшего у двери и выглядывавшего наружу. Дженнингс все еще сидел в своем углу, но англичанина нигде не было видно.