Операция «Юродивый»
Шрифт:
– Говори.
– Не по телефону.
– Понял. Я прикажу Токареву дать тебе служебный автомобиль.
– Спасибо!
На Лубянке было людно.
У кабинетов всех без исключения заместителей наркома толпились сотни людей, желавших узнать правду о судьбе своих родственников, пропавших в годы злодеяний Ягоды – Ежова, на которых партия, правительство и подведомственные им печатные органы взвалили ответственность за все репрессии в стране. Николай Петрович курировал внешнюю разведку, но и ему пришлось успокаивать многочисленных просителей…
Впрочем, дядя не заставил племянника долго ждать и принял Павла сразу, как только
– Что там опять у вас стряслось?
– Пока – ничего особенного. Катя беременна, уже на четвертом месяце…
– Так чего же мы молчим? Еще один внучек – это здорово!
– А если внучка?
– Тоже неплохо. Я подсуечусь и достану вам путёвки. В Сочи. Там недавно открылся после реконструкции санаторий НКВД № 1. А то ты дальше своего носа ничего не видел!
– Ещё раз спасибо.
– А теперь – к делу. Зачем примчался?
– За дружеским советом. Если верить Крюгеру, оберштурмбаннфюрер Левин мне не доверяет. И знаете, что его насторожило? То, что товарищ Сталин не оставил Юродивого в Кремле!
– Да… Интересный ход мысли. Я тоже не раз задавал себе подобный вопрос.
– И что же?
– Наш вождь – убежденный атеист. Он даже Мессинга не пожелал оставить возле себя.
– Мессинг – это кто?
– Ты что, газет не читаешь?
– А… Тот перебежчик, которого Гитлер объявил своим личным врагом.
– Берия устроил ему проверку. Заранее зная, что это невозможно, приказал пробраться на дачу Сталина, миновав несколько уровней вооруженной охраны.
– И что?
– Сумел, Фокусник! Это, кстати, его агентурный псевдоним. Запомни на будущее.
– Значит, есть особо талантливые люди на белом свете, есть!
– Конечно…Товарищ Мессинг, между прочим, тоже предвидит близкую войну с Германией. Так что жить мне осталось, по всей видимости, недолго…
– Опять вы за своё!
– На юбилей приедешь?
– Конечно!
– И что там дальше с твоим другом Крюгером?
– Я, кажется, сумел убедить его в необоснованности претензий доктора Левина. Но впредь следует быть более осторожным, достоверным, если хотите.
– Значит, придётся какой-то период времени пичкать его подлинной информацией.
– Именно об этом я и хотел вас попросить.
– Что ж… Запоминай: «Франция капитулирует!», «Лондон в огне!», «Прибалтика войдет в состав СССР» – хватит?
– На первое время – да.
До лета Вялов с Крюгером встречались еще два раза. Первый, как было условленно ранее, возле Пашкиного дома, второй – в спортзале военно-химического училища, где они для отвода глаз устроили в конце мая спарринг, анонсированный как открытая тренировка, и под пристальным внимание курсантов выпускного курса неистово колошматили друг друга.
После чего обменялись несколькими фразами, в числе которых были «Франция капитулирует!», «Лондон в огне!», «Прибалтика войдет в состав СССР»…
Ни в тот день, ни на следующий, ни через неделю в Германию Вальдемар не поехал, – скорее всего, новые предсказания Ванечки просто оказались очевидными, предсказуемыми и не столь важными, чтобы передавать их лично. Сошло и телефоном!
Первого июня Крюгер отбыл на каникулы в Берлин, а Павел с супругой на две недели в Весьегонск. Не столько отдохнуть, сколько просто проведать Ванечку и его «деда» Савченко.
Игорь Семенович, согнувшись в три
погибели, копался в собственном огороде. Возле него с лейкой в руках бегал упитанный рослый мальчуган в шортах и матроске, в котором Вяловы с трудом признали бывшего сироту-детдомовца.Приближение своих молодых друзей старый чекист почувствовал спиной.
– Ну-ка, погляди, Ванюша, кто к нам приехал?
Малыш бросил нехитрый садовый инвентарь и ринулся навстречу долгожданным гостям по узкой, специально вытоптанной, тропинке.
– Боже, какой ты уже большой! – одновременно вырвалось у Павла и Кати.
– Солнце, воздух, домашние харчи хорошо делают своё дело, – за «внука» ответил подоспевший Савченко. – Плюс каждый день рыба. Ну-ка, пошли в дом, похвастаюсь утренним уловом…
На столе в кухне, похожий на двухметровое бревно, покрытое зелёным мхом, лежал огромный сом. В нём было пуда три-четыре – не меньше.
В глазах Ванечки зажглись шальные огоньки, казалось, он, как все, сейчас воскликнет: «Ого!», но мальчик по-прежнему молчал.
– А ты помогал деду? – спросила Катя.
Детдомовец согласно наклонил подбородок и хитро улыбнулся.
– Ещё как! – заверил Игорь Семенович. – Он первый заметил поклёвку.
– Как вы справились с таким гигантом? – удивлённо пробасил Вялов, знающий толк в рыбалке.
– Сам не знаю, – развёл руками ветеран. – Сначала я вообще не мог понять, кто кого поймал: он нас или мы его. Канат натянулся, и неведомая сила потащила лодку против течения… Целый час не могли остановиться. Хорошо, что мимо проплывали знакомые рыбаки, у одного из них было с собой ружьишко… Сома подтянули ближе к поверхности и расстреляли! А так бы ушёл гад, точно! – Он взял в углу избы топор и занес его над рыбьей тушей. – Вы приехали как раз вовремя. Вот снесу ребятам голову – на юшку обещался – разведем костёр и будем жарить мясо! Гарантирую: ничего вкуснее вы не ели!
Игорь Семенович порезал сома на мелкие одинаковые кусочки и залил кислым молоком. Одновременно Вялов наколол дров и аккуратно сложил за избой в свежевырытой ямке. Затем вырубил в лесу несколько длинных кольев, смастерил из них подставку для прутьев из лещины, которые заострил самодельным ножом, изготовленным народным умельцем Савченко из какой-то запчасти то ли для комбайна, то ли для трактора, и только тогда разжёг костёр.
Когда дрова перегорели, виновник торжества нанизал мясо на импровизированные шампура и принялся коптить их над дымом. Языки пламени, иногда вырывавшиеся снизу, умело гасил Ваня всё из той же лейки – видно, ему уже не раз приходилось готовить с «дедом» шашлыки.
Вскоре блюдо было готово. Жирные, сочные, горячие ломтики просто таяли во рту.
– Да, снова вы меня обловили, – с сожалением в голосе констатировал Павел. – Скажи, только честно, Семёныч, как долго ты его пас?
– С начала мая!
– Еще одного там нет?
– Ну почему же – есть. Сомы живут парами – ты должен об этом знать.
– Завтра берёшь меня с собой. Это – не просьба, а приказ!
После расстрела Горшкова его функции начал выполнять сержант Бабиков – грузный, долговязый парень на год младше Павла. Он тоже был местный – из деревни Дели, ушедшей под воду одной из первых. Теперь же о существовании населённого пункта с таким названием напоминала лишь улица Дельская в нетронутой части Весьегонска.