Оперативный простор

Своеобразное удовольствие: пить посреди толпы горячий чай с тёплой, источавшей аромат корицы, булкой. Можно на пару минут порефлексировать, забыть о миллионе проблем.

Я с сожалением сделал последний глоток. Всё хорошее слишком быстро заканчивается. Я снова вернулся в реальный мир, к своим «баранам».

Итак, визит к чекисту можно считать вполне удавшимся. Теперь всё зависело от того, поймаю ли я Капустина.

Опора, конечно, шаткая — только описание человека, увиденного дворником во дворе дома Хвылиных. Даже если это действительно был Капустин, всё равно непонятна его связь с убийством.

Тем не менее, это всё равно кое-что. И за это «кое-что» я смогу подержаться.

Из существенных минусов — действовать приходится в одиночку, а времени просто в обрез.

Я вернул опустевший стакан татарину.

— Как тебе чай, дорогой? — улыбнулся он.

— Потрясающе вкусно, — честно ответил я.

— Ай! Я же говорил — не пожалеешь! — вроде бы вполне искренне обрадовался торговец.

Я прикинул дальнейший маршрут — если пойду не спеша, успею оказаться часам к шести вечера возле дома Слыщёвых. Значит, пора.

— Молодой человек…

Я обернулся и увидел пожилую женщину со следами увядшей красоты на обрюзгшем лице.

— Простите, это вы мне?

— Да, вам, — закивала женщина. — Не хотите приобрести для вашей девушки эту прелестную вещицу?

В её руках появилась роскошная шаль.

— Возьмите, недорого отдам. Когда-то эту шаль не гнушалась носить сама княгиня Шидловская. Вещь просто изумительная. Вот, посмотрите…

Я сначала хотел пройти мимо, но потом задумался. Девушки у меня нет, зато есть сестра, которая скоро сделает меня дядей. Надо же как-то поприветствовать это событие.

Плевать, что эта вещица из гардероба неведомой мне княгини Шидловской. Главное, что Кате она точно будет к лицу.

— Сколько вы хотите?

— Я бы охотно обменяла на муку или масло, деньгами будет дороже, — предупредила женщина.

— У меня только деньги. Сколько в рублях?

— Пятьдесят, — решилась она.

— Тридцать, — покачал головой я.

— Могу уступить только за сорок пять. Крайний случай — сорок.

— Хорошо, сорок меня устраивает.

— Тогда берите.

Я потянулся к внутреннему карману пиджака и в этот же момент наткнулся в нём на чужую руку, которая принадлежала щуплому, похожему на подростка, мужичку.

Надо же, чуть не проморгал. Вот была бы веселуха, если бы у меня, мента с большим стажем, тиснул бы кошелёк ушлый карманник. Вроде бы не ротозейничал, но всё равно…

Поняв, что спалился, воришка попытался отдёрнуть руку, но не на таковского попал. Я медвежьим хватом вцепился в его руку, резко выкрутил её так, чтобы с гарантированным переломом, а потом от души зарядил кулаком в «табло».

Всё произошло так быстро, что карманник даже «мявкнуть» не успел.

Зато от неожиданности чуть было не заорала торговка шалью.

— Спокойно, гражданочка, — успокоил её я. — Это вор. Лучше проверим, вдруг у него есть ваши вещи.

Пока «щипач» валялся в отключке, я обшарил его и извлёк пёстрое, в блёстках портмоне.

— Ой, это действительно моё! — всплеснула руками женщина.

— Что в нём? — спросил я.

Она перечислила содержимое. Я открыл портмоне и убедился, что торговка не обманула.

— Всё верно, гражданочка. Возьмите, это действительно ваше, — я протянул ей портмоне. — Так сколько говорите, стоит шаль?

— Для вас пятнадцать рублей, — расплылась в счастливой улыбке она.

— Благодарю! — Я отсчитал купюры и забрал покупку.

— А что делать с ним? — Женщина со страхом посмотрела на обездвиженного воришку.

Я покрутил головой в поисках милиционеров, но так никого и не увидел. Доблестные стражи порядка находились где-то далеко, искать их и терять время не имело особого смысла.

К тому же в прошлой жизни я часто сталкивался с прикормленными служителями закона. Быть может сейчас, в 1922-м, всё не так, но проверять на себе не хотелось.

— Ничего, — наконец, объявил я. — Думаю, он достаточно наказан. Гораздо серьёзней, чем если бы это произошло по закону. Я сломал ему руку. Теперь, как понимаете, негодяй долго не сможет промышлять привычным способом. Не расстроюсь, если навсегда.

— Поделом ему, гаду! — плюнула на распростёртого на земле вора торговка.

— Именно, — усмехнулся я.

Мой взгляд тем временем тщательно осматривал округу. Щипачи и карманники редко работают по одиночке. Обычно действуют большими бригадами, особенно в таких местах, как крупный рынок. И зачастую в таких бригадах есть так называемая силовая поддержка, которая вряд ли легко спустит мне «порчу» ценного (а карманники в большинстве действительно спецы высокого класса, достигаемого годами трудных тренировок) кадра.

Так что пора уносить ноги, покуда желающие (которые непременно найдутся) мне их не оторвали.

Стремительно набирая темп, я двинулся к одному из выходов, чувствуя на спине чужие липкие взгляды. Так и есть, мной уже заинтересовались.

С хвоста их не скинешь, они лучше знают округу и ориентируются как у себя дома. Собственно, это и есть их дом.

Но я всё равно не жалел, что сломал карманнику руку. В идеале, вор, конечно, должен сидеть в тюрьме, прав товарищ Жеглов. Но также права и народная мудрость, говорящая, что горбатого только могила исправит.

Выйдя из мест заключения, карманник непременно вернётся к прежним занятиям. На путь исправления встают считанные единицы.

А этот гадёныш пусть теперь ищет себе новую работу — со сломанными «граблями» по чужим карманам уже не полазишь. Не возражаю, если переквалифицируется в управдомы.

Я, как пробка из бутылки, выскочил с запруженного людьми рынка на улицу и бросился бежать, отнюдь не считая собственное бегство чем-то постыдным.

Бережённого бог бережёт.

Вот только далёко отойти от рынка мне так и не дали.

Глава 31

Меня подвело плохое знание местности. Пропетляв между дворов, я свернул куда-то не туда и наткнулся на высокую стену из красного кирпича, перелезть через которую не представлялось возможным.