Оператор моего настроения

— Да-да, конечно.

— Сейчас на кровь, потом сразу на кардиограмму, УЗИ и к гинекологу тоже можно сегодня, если вы не торопитесь, а гистеросальпингографию назначим через неделю в удобный вам день — на этой очередь и вам подготовиться нужно будет. Да, на завтра мы договорились с вашим женихом, что он привезет анализ мочи, если вам не сложно, то отправьте с ним и свою.

— Да, конечно, — кивнула я, поморщившись от нового статуса, которым представился Рокотов, но так как врач шел передо мной, показывая дорогу в процедурный кабинет, то он не увидел этого и не задал никаких вопросов.

— Так, Елизавета Павловна, вам сюда. Я вас подожду и провожу дальше.

— Спасибо Вениамин Веневитович.

С Борей мы пересеклись в коридоре, когда я вышла с кардиограммы. Его "план на сегодня" оказался в разы меньше моего и уже был выполнен, а дальнейшее обследование, кроме анализа мочи, запланировали на следующую неделю.

— Тебя подождать, Лиз? — спросил Рокотов, поглядывая на часы.

— Думаю, не стоит. Ты сейчас домой или на работу?

— Надо бы ещё кое-что доделать, конечно… Луганов отчёт по новому направлению хочет увидеть, — виновато пожав плечами, произнес он.

— Тогда тем более едь. Задержишься?

— Наверное, да. Все же хочу расквитаться с бумагами побыстрее. Сама понимаешь, на следующей неделе не до них будет.

— Хорошо. Я тогда сегодня постараюсь здесь побыстрее, а ты позвони, как выезжать соберёшься — ужин разогрею, — подставила щеку для поцелуя и выдавила подобие улыбки. — Отметим? Куплю сок какой-нибудь.

— Обязательно, Лиз. Устроим себе романтический вечер. Может, проще заказать из ресторана и поужинаем при свечах?

— Почему бы и нет. Меньше посуды мыть. Главное, не задерживайся долго.

— Постараюсь. Тем более у нас такой замечательный повод. Завтра съездим в ЗАГС?

— Давай дома обсудим, Борь? Не здесь же.

— Договорились.

Снова это облегчение при виде удаляющейся спины Рокотова. Просто какой-то бред на пустом месте. Помотав головой и выкинув из головы вновь появившиеся сомнения, я постучалась в дверь кабинета УЗИ и вошла в него, повторяя про себя простую мантру: "Просто перестань об этом думать".

Гель приятно холодит кожу, а улыбчивая медсестра все болтает о какой-то чепухе, водя датчиком по животу и что-то замеряя. Я улыбаюсь ее настроению и плакату, висящему напротив кушетки. На нем смеющийся малыш в шапочке с торчащими ушками.

— Вениамин Веневитович, вы не могли бы зайти? Спасибо.

— Что-то не так? — спрашиваю, поворачивая голову к девушке в халате, а она загадочно улыбается и показывает маленькое пятнышко на экране:

— Поздравляю вас.

— А… э… в смысле? — ошалело смотрю на изображение, не веря своим глазам. — Я что? Я беременна!?

— Да. Срок около восьми недель.

— Этого не может быть! Подождите. Нет! Восемь недель? Это же получается… Да нет же! — хохочу, закрывая лицо руками и мотая головой. — Максим! Глупенький ты мой мальчишка!

— Ну еще пока рано говорить что-то про пол, но имя очень хорошее. Поздравляю вас.

— Спасибо большое! Спасибо вам!

15

Клей

Фыр-р-р, фыр-р-р, фыр-р-р…

Я чешу пригревшегося под боком кота и залипаю в игры теней на потолке. Они медленно мотыляются из стороны в сторону в такт покачиванию деревьев, а меня все больше плющит от того, что две, практически касающиеся стены, то приближаются друг к другу, то отдаляются. Крыша медленно, но верно, отъезжает, и, когда в одном из темных пятен я начинаю видеть силуэт Ели, в области сердца отстреливает с такой силой, что невозможно сделать крошечный вдох, не то что нормально дышать. Мне не хватает воздуха, хотя дверь на балкон раскрыта настежь, еще и Пират забирается на грудь и начинает фырчать громче, словно изо всех своих кошачьих сил старается вылечить мою душу.

— Спасибо, братишка, — перекладываю кота на подушку, разворачиваюсь на живот и утыкаюсь лбом в скрещенные руки, морщась от усилившегося пощипывания в правой.

Я ненавижу ночь. Днём хотя бы можно что-то делать, носиться по городу, обзванивать радиостанции и договариваться. Ночью почему-то никто не хочет работать. Все ложатся спать, а для меня начинается ад, в котором невозможно сбежать от мыслей, кружащихся в голове, и, кажется, само время до утра превращается в изощренную пытку. Пират запрыгивает мне на спину, сворачивается на ней клубочком и снова фырчит, фырчит, фырчит. Больно. Так, что даже второй рукав, забитый за два дня, не может перекрыть это безумие и хотя бы частично заглушить творящийся внутри ад. Ничего не помогает. Хочется задрать голову к небу и тупо выть до тех пор, пока не станет легче. Только легче не станет. Раньше порвутся связки и наступит утро, чем исчезнет эта пустота.

Притянув мобильный, открываю список контактов и кручу его, ища ее имя. Знаю, что я в блокировке, знаю, что бессмысленно звонить и писать, но нажимаю иконку сообщения и вожу пальцем по клавиатуре — хотя бы иллюзия того, что она прочитает и ответит.

"Привет, Еля. Я хотел написать, что у Пирата все ок. Подумал тут и решил, что Пират ему действительно подходит больше. Он ещё ходит сейчас так, как будто вместо задних лап у него эти деревяшки. Ну типа как костыли, только пристегнутые к ногам. Может, видела в фильмах? Да, наверное, видела. Такой вот трушный Пират. И это, я малехо охренел от того, что ему нравятся бананы. Когда завтракаю, даю ему немного, совсем децл. Хер знает, едят нормальные коты такое и можно ли им бананы, но вроде ничего стремного не происходит. Думал, обосрется или удрищется с них… Короче, все ок, без криминала. Кстати, он сразу в лоток ходить начал. Мимо и в ботинки не гадит. С этим у нас все ровно. Вообще, прикольный кошак. Вчера с ним залипали в телек. Там показывали рыбалку, а он аж замер, только кончик хвоста дёргается, и, когда мужик окуня вытащил, как сиганет к нему с дивана. Прикинь! Ходит кругами, мявкает. Сегодня вот купил ему рыбеху в палатке, чтобы порадовался. Он ее целиком стрескал, и моська такая счастливая. Короче, ты не переживай, я за ним нормально ухаживаю. Миха твой за корм мне рассказал и витамины — я все купил. Мисочки тоже. Даже мышь пищащую резиновую, чтобы Пират ей играл. И еще ошейник от блох новый ему надел, хотя он вроде не чешется. Все ок, Еля. Не парься. Пока."

Жму иконку отправки сообщения, кладу телефон на пол, стараясь особо не дёргаться, и закрываю глаза. Хотя бы попробую.

— Спокойной ночи, Пират.

— Фыр-р-р, фыр-р-р, фыр-р-р…

Утро. Сварить кашу согласно дню недели, три яйца и половинку куриной грудки. Впихиваю в себя еду без особого энтузиазма, делюсь бананом с Пиратом. Не потому, что хочу и надо есть, а потому, что Еля обещала проверять, а я не собираюсь ее обманывать. Даже не курю на пустой желудок. Чтобы она не злилась. Уровень моего сумасшествия шкалит на полную. Я свихнулся и вместо того, чтобы пытаться как-то выгрести, проваливаюсь в свое безумие глубже. В аквариуме практически нет свободного места — стопки-домик теперь накрывают горлышки бутылок, — и желание нажраться в уматень уже давно перепрыгнуло ту планку, на которой раньше срывался. Еля просила не пить, но ничего не сказала про покупать. Я каждый вечер еду в алкошоп, выбираю что-нибудь дорогое и обязательно крепкое, ставлю в аквариум и смотрю на новую бутылку в воде, будто наркоман в состоянии ломки на дозу. Достаточно протянуть руку, свернуть пробку и разрешить себе сделать глоток. Мир снова станет прекрасен, появятся новые свинки и телочки, но в нем уже никогда не будет Ели, а она мне нужна больше, чем воздух.

Джинсы, толстовка, плащ и темные очки, за которыми не видно глаз. Я не хочу видеть свои глаза и отвечать на ненужные вопросы. Типа стиль. Ломкостиль.

Два типа на пафосе. У обоих "Ролексы" и до блеска выбеленные, идеально ровные зубы. Улыбаются по делу и без, будто лишний раз хотят пыжануть своими бабками отваленными стоматологу. Интересно, сильно верещать начнут, если втащить каждому и проредить заборчик?

— Максим Сергеевич, как вам наше предложение?

— Хуйня полная ваше предложение, господа, — разваливаюсь на диванчике и закидываю руки на спинку. — Если нет нормального, то идете на хуй.

Я и без часового облизывания со всех сторон знаю, что данная парочка уже не раз опрокидывала своих партнёров, заговаривая им зубы "стандартными отчислениями при высоких рисках", даже договора видел. Но там, где стандартом было пятнадцать процентов, для Фила расщедрились на семнадцать. Охренеть щедрость. За право разместить запись с концерта в клубе на своем сайте. Ту, которую они не делали, но с которой очень хотят навариться. Обломятся.

— Максим Сергеевич, если честно, то нам не особо понятны причины такой агрессии… — тот, что справа, вроде Эдик, заново перебирает листы типового договора и переглядываются со своим дружком. — Двадцать?