Оператор совковой лопаты

Немало тем они сумели затронуть, так что и о кружевах фламандских, и о качестве пеньки поговорили, и даже о том, каковы цены на порох. Имя шкипера хорошо запоминается — Ганс.

У испанцев с голландцами странные отношения. Припомнилось, что Голландия вроде была испанской колонией, потом они не ладили. Одна беда, датировки в голове смешались. Не помнит Мишка в точности ничего про Генеральные Штаты, и что там вообще было. Здесь, вдали от Европы, многие обстоятельства выглядят своеобразно. Во всяком случае, выяснять детали политических раскладов он не решился. Сосредоточился на коммерческих вопросах. Тот поток серебра, что оседает в кладовых Тамбова полноценными монетами, изготавливаемыми учениками металлургов, отличный шанс решить целый ряд проблем. Технического характера.

Глава 61 Пора домой

Представьте себе узкую лодку, в которой едут четыре козы и козёл, два члена постоянного экипажа и пассажиры — стеклодув с женой и сыном. А в подпалубном пространстве мешки, горшки с растениями, корзинки и свёртки. В случае шторма остаётся только привязать себя верёвками к скамейкам и грудью принимать удары стихии. В кокпите все дышат в одном ритме — настолько тут тесно.

Умеренный ветер гонит бот на север, а волна качает его во все стороны. На ночь, если небо затянуто облаками, приходится приставать к берегу и ждать рассвета. Но продвижение идёт шустро, так что вход в указанную Сайкой реку прошёл быстрее, чем все утомились от скученности. Тут уже веселее, судёнышко скользит ничуть не стремительнее, чем раньше, но отсутствие качки и вид уплывающих за корму зелёных берегов создают впечатление энергичного продвижения. Впечатления сменяются быстрей, отчего путь становится менее томительным.

Индейцы, поселения которых встречаются на берегах, не стремятся обязательно сблизиться и поговорить. Достаточно нескольких произнесённых Сайкой слов, отлично распространяющихся над гладью спокойной реки, и все вопросы урегулированы. Выдр и обычно-то не трогают, а тут сам Ведающий Мёд изволит следовать к месту постоянного проживания. Из людей, обитающих на берегах этой речки, дорогу в Тамбов знают многие.

Здесь — уже дома. Ну, почти.

* * *

Мишка думал, что они потащат лодку на бечевах через пороги до Финишного лагеря, но всё оказалось иначе. Подошли к пристани, а тут, оказывается, уже Тамбов. Вот и путь бревнодорожный. И женщина, что их встречает, по случаю жаркого осеннего денька фигуряет в семейных трусах и жилетколифчике. Дома. Совсем. Отсюда до Водопадной долины день пути. Хорошо. Это он пропутешествовал больше трёх месяцев.

* * *

Хозяйка сейчас дома одна. Усадила прибывших под навесом и потчует невкусной кашей. Мишке в радость, соскучился по ней. Теперь он точно разобрался — это сорго. Испанцы им пренебрегают, считают пищей бедноты. Раньше он думал, что это просо, но просяная каша, пшёнка, как раз очень вкусная, однако возделывают его менее интенсивно. Обычные индейцы собирают помаленьку дикое, зёрнышки мелкие, хлопотно с этим добром возиться.

Зато длинный ряд крупных горшков с торчащими их них деревцами невольно привлекает взгляд.

— Лесные наладчики по правому берегу проредили подлесок, — поясняет индианка, проследив за взглядом гостя. — Когда лист начнёт желтеть, посадят вместо срубленных зрелых сосен, только пни сначала выкорчуют.

— А это что за порода?

— Чёрный орех.

Дальше расспрашивать незачем. Люди устраиваются здесь навсегда и заботятся о будущем.

— Дети что, мужу помогают? — Почему бы не поговорить, пока растворяется в чашке с горячим травяным отваром ложка тягучего мёда.

— В школе они, на Узловой, — женщина глянула на солнце. — Скоро вернутся. А муж на подкатке брёвен. Дровяной тупичок перекладывают из Куликовой пади в лощину Широкорогих Бизонов. И лесные наладчики туда перебазируются.

Женщина разговаривает на выдрском, но чувствуется, что родной её язык не этот. Сайка наверняка давно поняла, какого она племени, носят индейцы некие признаки в одежде, чтобы сразу друг друга отличать. Мишка пока воспринял не все детали этого языка символов, поэтому не стесняется спросить о родном племени.

— Из Волков да Шакалов и из Лисиц обычно люди здесь собираются в бревнодорожники. Вот и получается род, а какой? Язык один, а племена разные. Поэтому называют нас Волками Тамбовскими. А в лесные наладчики Голуби и из племени Каймана люди идут. Нравится им это. Только детишки непонятно к какому роду пристанут. Старший-то мой в Трусливые Койоты готовится, а дочка парня себе из Рыхлящих Землю присмотрела, ей нравится выращивать корешки да травки. Только избранник её собирается стать Знающим Небо и говорит, что соберёт себе род, как Карасик собрал Толкущих Камни.

Во как, оказывается, переплелись родо-племенные отношения и профессиональная ориентация. А Мишке всё равно. Он дома. И никуда не торопится, как настоящий индеец. Вернулся к родному очагу не с пустыми руками. В Тамбове теперь имеется домашний скот молочно-шерстяного направления, картошечка вырастет, помидоры, горох, настоящие морковь, свёкла, капуста, и пшенички они привезли, и овса. Гречихи вот не нашли, но Ганс обещался, что завезёт по весне и, если они не встретятся, оставит у кузнеца в Сан-Агустине. Он вообще истинный негоциант. Ни одну копейку не упустит. А тамбовские серебряки от испанских монеток, что ходят в денежном обращении, отличаются только добротной полновесностью.

Так что если основная цель прогулки достигнута не была, то побочные задачи оказались решены с перебором. Особое впечатление на путешественников, несомненно, произвёл артиллерийский обстрел. Так что Мишка знает, чего ему не хватает для того, чтобы чувствовать себя уверенно. Он будет делать пушку. И поставит её на что-нибудь плавучее. Ведь если до Лугового или Низового путь по рекам идёт по мелководьям, то вот сюда мореходное судно вполне доплывёт. Не самое крупное, конечно, но три метра глубины на стрежне есть повсюду.

Взгляд невольно концентрируется на лодочке, наполненной мужчинами, что приближается со стороны верховий. Один гребец стоит на корме и управляет единственным веслом, как заправский гондольер. Эти сооружения появились после опытов Хрупкого Кремня с «однобокими» поплавками для катамаранов и тримаранов. Если такую посудину гнать по воде, то она норовит повернуть вбок, и если грести именно с этой стороны, то так на так и выходит. Для перевозки грузов или пассажиров это оказалось удобно, и венецианские гондолы прижились как суда коротких линий.

— Кассуга работничков везёт, — пояснила хозяйка, снова проследив за Мишкиным взглядом. — По иголке в день нанимаем. Или за крючок рыболовный. За два — шило без рукоятки. Ножик можно за неделю заработать, а чтобы получить топор, это месяц придётся трудиться. Так что у нас так: где какие крупные мероприятия, зовём мужчин из ближних посёлков.

* * *

У Карасика новости. Он весь перемазан какой-то стойкой краской, отчего, в зависимости от угла падения света, его руки выглядят в нескольких насыщенных тонах. Марганцовка. Поташ, который на углежогне добывают промышленно, поскольку золы и тепла для упаривания раствора там хоть завались, этот юноша калил с чем попало. И на воздухе, и в закрытой посуде. А потом растворял в единственном на весь город прозрачном стакане, что камнерез Облом выточил из куска горного хрусталя. Цвет одного из растворов привлёк его внимание.

Короче, перманганат калия получился достаточно чистым. И для Мишки это знаковое событие. Во-первых, отличное средство для промывания ран, во-вторых — окислитель, в смеси с которым что только не взрывается, а уж вспыхивает, считай, всё подряд, что только способно гореть. Но что особенно важно — формула этого вещества вспомнилась сразу. Калий марганец о четыре. Любой малолетний пиротехник ни с чем её не спутает.

А поскольку получается это вещество из чёрного камня, применяемого для легирования стальных сплавов, то ясно, что присадкой является марганец, который они в чистом виде уверенно получают.