Опередить дьявола

И снова после паузы:

— Без проблем. Сейчас пошлю.

— Только чтобы внешне все выглядело тихо. Если Мун все-таки появится, я не хочу, чтобы перед ним мельтешили люди в черном.

— О’кей.

Кэффри в очередной раз с хрустом протопал по голубиным кучкам и полез в яму. После того как он оторвал панель от крепежных болтов, снять ее совсем уже не представляло никакого труда. Отложив ее в сторону, он заглянул внутрь.

Глазам его открылся туннель, достаточно большой для передвижений взрослого мужчины. Даже высокому мужику пришлось бы только пригнуться, чтобы по нему пройти. Насколько хватало взгляда, пол был усеян грязными газетами. Он посветил наверх: земляной потолок, укрепленный деревянным брусом сечением два на четыре дюйма, не хуже чем в лучших военных фильмах вроде «Большого побега». Стены толщиной в шестьдесят сантиметров. Сработано грубо, но прочно. Кто-то изрядно потрудился, чтобы построить себе такие подземные коммуникации.

Он сделал несколько шагов, следуя за лучом фонарика. Здесь было теплее, чем на поверхности, воздух пропитался торфянистыми запахами кореньев. Все звуки тут же поглощались. Он продвинулся еще немного, делая остановки и прислушиваясь. Когда от света, попадавшего через смотровую яму, осталось серенькое пятнышко, он выключил фонарик и застыл, зажмурившись. Он весь сконцентрировался на слуховом восприятии окружающей его темноты.

В детстве у них с Эваном была общая комната, и, когда выключали свет, они играли в игру: стоило матери закрыть за собой дверь и спуститься по скрипучей лестнице, как Эван на цыпочках перебирался к нему в постель. Лежа на спине и стараясь не хихикать, они говорили не о девочках — для этого они были еще слишком юны, — а о динозаврах, злых духах и о том, каково быть солдатом и убивать людей. Они старались напугать друг друга до смерти. Игра состояла в том, чтобы рассказать историю пострашнее. И сразу за этим проверить, положив ладонь сопернику на грудь, быстрее ли забилось его сердце. Проигрывал тот, у кого начинало биться сильнее. Эван как старший чаще выигрывал. У Джека было не сердце, а паровой молот, который, по словам врача, будет и в девяносто без труда отбивать свои удары, если только сам Джек не начнет вымачивать сердце в шотландском виски.

Он так и не научился держать его в спокойном режиме. Сейчас оно грозило выскочить из грудной клетки, разгоняя кровь по жилам, а все потому, что у Кэффри появилось ощущение, нежданно-негаданное ощущение, словно его вдруг окатили ледяной водой и что он здесь не один.

Он обернулся к пятнышку света под смотровой ямой. Ребята из группы захвата вот-вот подойдут. В это надо свято верить. Он включил фонарик и направил луч в глубь туннеля. Слабенький свет распался на пляшущие тени. Никого. Да и откуда ему взяться. Панель ведь была наглухо прибита. Но воображение рисовало человека, дышащего где-то там, во тьме.

— Эй, Тед, — устроил он проверку. — Мы знаем, что ты здесь.

Голос эхом вернулся к нему. Мы знаем, что ты здесь. Приглушенная земляными стенами фраза прозвучала как-то бесцветно. Неубедительно. Он продолжил идти вперед, выставив перед собой фонарик в онемевшей руке. По спине пробегали мурашки. Перед глазами всплыло лицо Скитальца: Он умнее всех прежних. Пройдя метров восемь, он уткнулся в стену. Туннель закончился. Кэффри развернулся и осветил фонариком несущие балки и деревянные опоры. Тупик?

Нет. В стене, если вернуться на пару метров назад, обнаружился лаз на уровне пояса. Он прошел мимо и не заметил. Пригнулся и посветил внутри. Это был другой туннель, уходивший под углом градусов в сорок пять в сторону, слишком длинный, чтобы разглядеть его отсюда. Он потянул носом. Пахло лежалым грязным тряпьем.

— Ты здесь, сучонок? Если ты здесь, ты мой.

Он пролез в лаз и тихо двинулся вперед, согнувшись, выставив руки, задевая спиной и плечами низкий свод, — плакал его новый костюм. Он прошел немного под горку, около трех метров, и увидел комнатку, явно специально вырытую. В ней было уже не так тесно. Он стоял на пороге в защитной стойке, готовый отскочить назад, если в него что-то метнут. Лучик фонарика бегал по этой пещерке. Сердце по-прежнему бешено стучало.

Его подозрения подтвердились: он здесь не один. Но компанию ему составлял вовсе не Тед Мун. Он вернулся к лазу и выставил наружу рацию, направив ее в сторону выхода из подземелья.

— Эй… меня там подстраховывают? Вы меня слышите?

— Да, — ответ прозвучал громко и внятно.

— Не надо спускаться в туннель. Повторяю: не надо спускаться в туннель. Мне здесь понадобится оэмпэшник и… — Он опустил голову и прикрыл глаза кончиками пальцев. — И еще вызовите судмедэксперта.

53

Оэмпэшники, находившиеся на задании всего в двух милях от ангара, примчались первыми, раньше медика. Они перекрыли вход в подземелье и установили в пещере триподы с флюоресцентными лампами, чтобы все осветить. Пока они суетились в своих комбинезонах а-ля Энди Пэнди, Кэффри в основном помалкивал. Он встретил их возле смотровой ямы, где надел сапоги и перчатки, потом вместе с ними прошел по туннелю к потайной комнате и там тихо стал у стеночки.

Всюду валялись газеты и контейнеры для продуктов. А еще банки из-под пива и старые батарейки. У дальней стены стояли двойные нары. И виднелась фигура, завернутая в грязную, изгвазданную простыню, всю в мертвых насекомых. Очертания тела не оставляли сомнений: человек, лежащий на спине, со скрещенными на груди руками, ростом был не больше ста пятидесяти сантиметров.

— Вы к чему-нибудь прикасались? — В комнатку вошел мужчина, разбрасывая плашки на пути к телу, чтобы ступать только по ним. Это был тот самый старший оэмпэшник, надменного вида, с чувством собственного достоинства. Тот, который проверял машину Костелло. — Хотя навряд ли, с вашим-то умом.

— Рассматривал тело вблизи, не трогая простыни. А зачем? Покойника сразу видно. И не обязательно быть семи пядей во лбу, не так ли?

— Кроме вас здесь никого не было?

Кэффри потер веки и махнул рукой в сторону тела.

— Это ведь не взрослый человек?

Оэмпэшник покачал головой. Он остановился возле нар, бросив рядом оставшиеся плашки, и взглянул на очертания тела.

— Нет. Точно, не взрослый.

— А возраст вы можете определить? Сколько ей? Десять? Меньше?

— Ей? Почему вы решили, что это «она»?

— А, по-вашему, это «он»?

Оэмпэшник повернулся и посмотрел на детектива долгим взглядом.

— Я слышал, это дело как-то связано с угонщиком. И что вы подозреваете Теда Муна.

— Правильно слышали.

— То давнее, почти двенадцатилетней давности, — убийство девочки, Шэрон Мейси — было моим первым делом на полицейском поприще. Я целый день отскабливал ее кровь от половиц медицинским скальпелем. Помню как вчера. До сих пор вижу эту картину в ночных кошмарах.

В пещеру, пригнувшись, вошла медэксперт с красивой стрижкой, в плаще с пояском. Она надела чехлы поверх модельных туфель и перчатки. Разогнувшись, откинула назад голову и закрылась рукой от яркого света. Кэффри ей молча кивнул и чуть раздвинул губы в улыбке. У нее были волосы натурального соломенного цвета, туго забранные назад. Так молода и хороша собой и, поди ж ты, занимается такими делами. Ей бы торговать пирожными или заниматься профилактикой кариеса.

— Это как-то связано с автомобильными угонами? — поинтересовалась она.

— Это вы мне скажете.

Она вопросительно посмотрела на оэмпэшника, ожидая дополнительной информации. Но он лишь пожал плечами и вернулся к своим коробкам и плашкам.

— Ладно. — Голос ее сделался низким и нервно задрожал. — Пусть будет так. — Она осторожно, по плашкам, пересекла комнату. Перед трупом, возле головы, остановилась. — Э… я могу разрезать простыню? Взглянуть на лицо?

— Держите. — Оэмпэшник протянул ей специальные ножницы из своего набора. Он опустил одну из флюоресцентных ламп, чтобы осветить фронт работы, и достал фотоаппарат. — Я сделаю пару снимков.