Опередить дьявола
Шрифт:
— То, что случилось с вашей девочкой… я вам очень сочувствую.
— Спасибо, что позвонили. Нам как раз хотелось поговорить об этом с кем-то изнутри.
— Полиция у нас все переворошила. До сих пор не верится, что он за нами следил.
Джэнис кивала, пожимала руки и пыталась улыбаться. Но сердце ее заледенело. Первыми пришли Бланты. Нил, высокий и стройный, оказался той же шотландской масти, что и Кори, — рыжеватые кудри, брови и ресницы. У Симоны были белокурые волосы, оливковая кожа и карие глаза. Джэнис всматривалась в их лица. Нет ли в них чего-то такого, что привлекло к ним внимание Муна. Сделало их мишенью. Роза и Джонатан Брэдли выглядели еще хуже, чем на фотографиях в газете.
— Мать Алиши, Лорна, прийти не сможет, — сказал он, явно чувствуя себя не в своей тарелке в этой изящной загородной гостиной. Он занял последний стул — нечто орнаментальное, витое, воздушное, лишь подчеркивающее его телесность — и принялся озабоченно поправлять складки брюк. Потом закинул ногу на ногу — стул под ним жалобно скрипнул.
Джэнис тупо на него уставилась. На нее накатила страшная усталость. Говорят, в такие времена человек чувствует себя опустошенным, онемелым. Если бы. Всё лучше, чем эта жестокая острая боль под ребрами, на месте желудка.
— Послушайте. Позвольте, я все-таки представлюсь. Джэнис Костелло. А там, в уголке, мой муж Кори. — Она подождала, пока все, развернувшись, ему приветственно помахали. — Наши имена вам не знакомы, поскольку их сохраняли в тайне, после того как нашу девочку… как ее увезли.
— В газетах писали про другой такой же случай, — сказала Симона Блант. — Мы все в курсе. Только не знали ваши имена.
— Их не сообщали из соображений нашей безопасности.
— Камеры, — прошептала Роза. — Он установил камеры в вашем доме?
Джэнис кивнула. Она смотрела на свои руки, лежащие на коленях, сквозь кожу просвечивали вены. При всем желании она не могла вдохнуть в свой голос ни энтузиазма, ни хоть какой-то экспрессии. Каждое слово давалось ей с трудом. Наконец она подняла голову.
— Я знаю, с вами говорили полицейские. Я знаю, они по многу раз уточняли все детали, но так и не поняли, что между нами общего. Тогда я подумала: может, если собраться вместе, то мы сообразим, почему он выбрал именно нас? И поймем, кто будет следующим? Я думаю, на этом он не остановится. И полиция тоже так думает, пусть и не говорит об этом вслух. А если мы вычислим, кто следующий, то появится шанс его поймать… и узнать, что он сделал с нашими… — Она набрала в легкие воздуха и задержала дыхание. Она избегала встречаться взглядом с Розой, прекрасно зная, что прочтет в ее глазах, и опасаясь, что в результате может распрямиться так долго сжатая в ней пружина. Лишь обретя вновь голос, она выдохнула. — Но вот мы все встретились, и я думаю, какая же я дура. У меня была слабая надежда, что мы чем-то похожи. Внешность, пристрастия, наши дома, какие-то общие ситуации. Ничего общего. Я гляжу на нас и вижу, что мы совершенно разные. Извините, что я вас вытащила.
Она выдохлась. Окончательно выдохлась.
— Мне очень жаль.
— Нет. — Нил Блант подался вперед так, что она поневоле на него посмотрела. — Не извиняйтесь. Если у вас есть такое интуитивное ощущение, вы должны за него держаться. Возможно, вы правы. Возможно, нас действительно что-то объединяет. Не вполне очевидное.
— Нет. Поглядите сами.
— Что-то такое должно быть, — стоял он на своем. — Может, мы ему кого-то напоминаем. Из его детства.
— Или наша работа? — вставила Симона. — Что-то в наших профессиях. — Она повернулась к Джонатану. — Чем вы, Джонатан, занимаетесь, я знаю, об этом писали в газетах. А вы, Роза?
— Я секретарша. В остеопатической клинике Френчи. — Она подождала комментариев. Все молчали. Она грустно улыбнулась. —
Не самая интересная работа, я знаю.— Дамьен?
— Я в компании «БМВ». Пробиваюсь наверх в отделе продаж. Я считаю это самым важным подразделением. Если ты ас по продажам, то ты на вершине мира. Но тут надо быть охотником, добивать свою добычу… — Он осекся — все смотрели на него молча. Он откинулся на спинку стула и развел руки в стороны. — Такие дела, — пробормотал он. — Отдел продаж «БМВ». В шопинг-центре «Криббс Козуэй».
— А вы, Джэнис? Чем вы занимаетесь?
— Издательское дело. Когда-то была литературным редактором. Сейчас фрилансер. А Кори у нас…
— Консультант в типографии, — подал голос Кори, ни на кого не глядя. — Занимаюсь маркетинговой стратегией. Объясняю, как улучшить свой имидж.
Симона откашлялась:
— Финансовый аналитик. А Нил трудится в Бюро по работе с гражданами. Специализируется на вопросах опеки детей во время разводов. Но это вам ни о чем не говорит?
— Нет.
— Боюсь, что ни о чем.
— Может, мы не с того конца заходим?
Все повернулись. Лицо Розы Брэдли, ссутулившейся на стуле, казалось одновременно смущенным и вызывающим. Она без конца расправляла на плечах пуловер, и он задрался на спине: испуганная ящерка в коже на вырост. Ее светлые глаза неуверенно выглядывали из-под полуопущенных ресниц.
— Простите? — переспросила Симона.
— Я говорю, может, мы не с того конца заходим? Может, мы его знаем?
Все переглянулись.
— Но мы только что согласились, что мы его не знаем, — возразила Симона. — Никто из нас никогда не слышал о Теде Муне.
— А если это не он?
— Если кто не он?
— Похититель детей. Тот, кто всем этим занимается. Я хочу сказать, мы тут сидим и рассуждаем, исходя из того, что полиция права. Что это Тед Мун. А если они ошибаются?
— Но… — начал кто-то и не договорил.
Сидящие в комнате словно оцепенели. Лица вытянулись. Наступила долгая пауза — все пытались осмыслить сказанное. И вот один за другим стали поворачиваться от Розы к Джэнис в ожидании разъяснений. Так дети смотрят на учителя. С надеждой, что признанный авторитет поможет им выбраться из трясины, в которую они угодили.
70
Среди лавины подарков, обрушившихся на них в связи с появлением на свет Чарли, было детское креслице. От родителей Найджела. Голубое, украшенное желтыми якорями. В то холодное утро, в восемь пятнадцать, оно дожидалось на полу в прихожей, когда его прихватят на выходе и закрепят в машине. Рядом с креслицем лежала походная сумка со всем необходимым: подгузниками, игрушками и сменой одежды.
Стоя на кухне в своем просторном свитере, Скай приканчивала уже третью чашку кофе, рассеянно глядя на конденсат, выступивший на оконных стеклах. Деревья в саду покрывал иней, и о том, что на улице действительно холодно, можно было судить по бодрящему сквознячку, гулявшему по дому из всех щелей в дребезжащих фрамугах. Она думала о прошедшей ночи. Об открытом окне. О сорванной крышке мусорного бака. Вымыла чашку и поставила ее в сушилку. Немного прибавила температуру в термостате и проверила, все ли окна закрыты. В прихожей висело на вешалке ее красное пальто и рядом сумочка. Что ж, утро для выезда подходящее. Пора уже съездить в офис. Показать Чарли своим коллегам. Почему нет? Вполне разумное решение.
71
Несмотря на то, что горел камин, Джэнис мерзла. Голова ее превратилась в камень. Холодный и твердый. Ее сверлил десяток глаз, все ждали от нее каких-то слов или действий. Она сунула ладони под мышки, пытаясь остановить дрожь. Постаралась собраться с мыслями.
— Кто знает… э… возможно, Роза права. — У нее стучали зубы, и с этим ничего нельзя было поделать. — Полиция не застрахована от ошибок. Возможно, это не Тед Мун. — Она подумала о мужчинах, с которыми Эмили сталкивалась за эти годы. Перед ее мысленным взором промелькнула череда лиц: учителя в школе, долговязый футбольный тренер с нечистой кожей, подчеркнуто вежливый со всеми мамашами, молочник, иногда перебрасывавшийся с ней несколькими словами на крылечке. — Возможно, все мы с кем-то связаны. С кем-то, кто пока не приходит нам в голову.