Опередить дьявола

— Но с кем?

— Не знаю… не знаю.

В комнате воцарилось долгое молчание. За окном сестра Джэнис и Ник показывали сад Филиппе Брэдли. Та пришла со своим спаниелем, чтобы он поиграл с хозяйскими лабрадорами. Время от времени через створчатые двери было видно, как эта троица, кутаясь в пальто и шарфы, бросает собакам мячики, оставляя за собой черные следы на покрытой инеем лужайке. Джэнис вспомнила, как Эмили ребенком, хохоча, пряталась за цветами лаванды, чтобы мама, изображая испуг, кричала: «О, боже! Моя девочка пропала! Где моя Эмили? Наверно, ее похитило страшное чудовище!» Не Тед Мун? Если не он, то кто? Кто связывает ее и Кори с этими пятью людьми?

Из угла раздался тихий голос Дамьена:

— Знаете что? — Он вскинул ладони, обращаясь ко всем присутствующим. — Я никогда не видел этого сукиного сына с фотографии, но вот что я вам скажу. Вас, — он указал пальцем на Джонатана, — вас, приятель, я откуда-то знаю. Как вошел, так все время пытаюсь сообразить.

Все разом повернулись к Джонатану. Он нахмурился.

— Наверное, из газет? Они всю неделю печатали материалы.

— Нет. Когда я увидел вашу фотографию в новостях, я вас не узнал, иначе я бы сказал полиции. Но когда я сюда вошел и вас увидел, то сразу подумал: «Интересно, этого человека я где-то видел раньше».

— И где же?

— Не могу вспомнить. Или мне кажется.

— Вы в церковь ходите?

— Последний раз только в детстве. Дептфордская церковь адвентистов седьмого дня. Уж не обижайтесь, но я это дело на дух не выношу.

— А ваш ребенок. Ваша дочь. Как ее зовут? — поинтересовался Джонатан.

— Алиша.

— Ну да. Полицейские меня спрашивали. Я знавал одну Алишу, но то была не Алиша Грэм. Ее звали Алиша Морфилд или Мортон. Уже не помню.

Дамьен уставился на него.

— Морби. Алиша Морби. Ее фамилия по матери. Лорна отдала ее в школу под этой фамилией.

Кровь бросилась в лицо Джонатана. Все, подавшись вперед, переводили взгляд с одного на другого.

— Морби. Ну да, Алиша Морби. Я ее знаю.

— Откуда вы ее знаете? Мы никогда не водили ее в церковь.

Джонатан приоткрыл рот. Казалось, сейчас с его губ сорвется самая страшная тайна. Тайна, которую он давно носил в себе и которая спасла бы мир, если бы он только раньше догадался.

— По школе, — эхом отозвался он. — До того как меня посвятили в духовный сан, я был директором школы.

— Точно! — Дамьен хлопнул себя по ляжкам и поднял вверх указательный палец. — Мистер Брэдли, ну как же. Я вас помню. То есть мы, конечно, не встречались — Алишу отвозила в школу Лорна, — но я вас видал. У ворот, ну.

Джэнис подалась к нему, сердце у нее колотилось.

— Кто-то в школе. Вы с женой знали людей, связанных со школой.

— Вообще-то я туда не ходил, — сказал Дамьен. — Все их мероприятия… это было по ее части.

— Собрания родительского комитета?

— Не ходил.

— Праздники, ярмарки?

— Нет.

— Не встречались с другими родителями?

— Ничего такого, клянусь. В нашей семье так уж было заведено — в школу ходит Лорна.

— Но ваша жена, — заговорил Джонатан деревянным голосом, — она дружила с другими родителями. Я хорошо помню. У школьных ворот она всегда стояла в окружении друзей.

— Кто-нибудь конкретно? — спросила Симона.

— Уже не помню, но… — Джонатан закатил глаза, словно что-то припоминая.

— Что? — Джэнис даже привстала со стула. — Говорите же!

— Она оказалась замешана… в одном инциденте. — Он посмотрел на Дамьена. — Помните?

— В каком таком инциденте?

— Там были замешаны другие родители. Скверная история.

— Вазочка с конфетами? Вы про это?

Джонатан расслабил воротничок и поглядел на Джэнис воспаленными глазами. В комнате вдруг сделалось жарко. Как будто в воздухе накопилось статическое электричество.

— Это было перед воскресной ярмаркой. Лорна, подруга мистера Грэма, пришла ко мне в офис. С конфетницей. Я хорошо помню, уж очень странная тогда вышла история.

— С конфетницей?

— Я попросил родителей принести в школу ненужные вазочки с конфетами, чтобы потом продать их на ярмарке. За фунт или сколько там получится. Мы собирали деньги на ремонт крыши. И вот когда миссис Грэм вернулась с этой вазочкой домой, она обнаружила…

— Она в ней обнаружила записку, — встрял Дамьен. — На листке, какие, знаете, налепляют на холодильник.

— Лорна… миссис Грэм, прочитав записку, пришла ко мне. Сначала она собиралась обратиться в полицию, но потом подумала, что, может быть, это детская проказа. Ей не хотелось, чтобы у школы возникли неприятности.

— Что было в записке?

— В записке… — Джонатан с озабоченным лицом посмотрел на Джэнис, — в записке говорилось: «Папа нас бьет. Он запирает маму».

— Папа нас бьет? Он запирает маму? — Джэнис похолодела, и стало трудно дышать. — Вы выяснили, кто ее написал?

— Да. Двое моих учеников. Я их отлично помню. Братья. А родители, насколько я помню, разводились. Я к этому отнесся очень серьезно, связался с социальной службой. Они быстро установили, что все это правда. Отец бил мальчиков. За несколько месяцев до истории с конфетницей они пропустили неделю занятий. А в школу пришли какие-то подавленные. — Он начал растирать руки, словно от этого воспоминания ему сделалось холодно. — После вмешательства социальной службы мать получила опеку над детьми. Отец не стал обращаться в суд. По-моему, он служил в полиции. Он сразу пошел на попятный и не пытался оспаривать решение… — Джонатан осекся. Джэнис, Кори и Нил Блант смотрели на него, совершенно белые. — Что? — Он даже растерялся. — Я что-то не то сказал?

Джэнис начало трясти.

72

Крупный мужчина, прятавшийся за старой оливкового цвета телефонной будкой в жилом районе Саутвилля, напряженно вглядывался в палисадник дома через дорогу. Он был в джинсах, фуфайке и нейлоновой куртке для джоггинга. Ничего примечательного, если вдуматься, но из его заднего кармана свисало что-то резиновое и цветастое. Размалеванная, скрученная физиономия. Маска улыбающегося Санта Клауса, какую можно купить в любом галантерейном отделе за пару фунтов. Его темно-синий «пежо» остался припаркованным в нескольких сотнях метров отсюда. После того как женщина во Фроме засекла его возле своего дома, он приучил себя держать дистанцию.

На крыльцо вышла женщина в ярко-красном пальто, с двумя сумками и желто-голубым детским креслицем в одной руке и ребеночком на другой. Она стала загружать машину: сначала закрепила креслице на заднем сиденье и аккуратно подоткнула одеяльце, в которое завернула малыша. Затем положила дамскую сумочку на пассажирское сиденье, а сумку с подгузниками поставила на пол. Достала из бардачка скребок и, нагнувшись над капотом, начала чистить ветровое стекло. Пользуясь тем, что на короткое время она повернулась к нему спиной, мужчина вышел из своего укрытия, спокойно пересек улицу, даже не пригибаясь, а лишь посматривая по сторонам. Он прошел по соседской подъездной дорожке и пересек заиндевевшую лужайку. За кустами, разделявшими два участка, он остановился и понаблюдал за тем, как женщина, обойдя машину, принялась чистить заднее стекло. Покончив с этим, она протерла боковые зеркальца, уселась на водительское место, погрела руки теплым дыханием и завозилась с ключами.