Оплачено сполна
Шрифт:
Иногда Дафна почти завидовала сестре - ее неведению, ее увлеченностью мелочными проблемами.
Но хватит об этом. Завтра Рождество, и все проблемы нужно забыть, потому что на улице выпал снег, потому что они пойдут в магазин Чудес Дроссельмайера, где купят все, что захочется, и обязательно прокатятся на санях, посетят мессу, съедят рождественскую индейку и будут радоваться.
Кто знает, сколько еще радости им осталось.
***
В Кэнери Уорфе каждое дерево сверкало так, будто тысячи светляков устроились на нем на веки вечные.
– В последний раз мы были здесь… когда, дорогой?
– Нарцисса, легко стоящая на коньках, румяная от морозца, в своем сером пальто смотрелась девчонкой, вновь вставшей на лед: первые две минуты она только и делала, что вертелась и так, и эдак, будто всю жизнь занималась фигурным катанием.
– Ох, - Люциус, которому наклоняться было уже не так легко, несмотря на худощавость, поднял голову от зашнурованного конька и задумался.
– Когда Драко устроил скандал, мол, ему с нами скучно, и он проведет рождественскую неделю у Крэббов. Сколько тебе тогда было?
Драко смутился, но многозначительно хмыкнул: теперь-то он прекрасно видел, каким капризным гаденышем тогда был.
– По-моему, двенадцать. На самом деле мы собирались, чтобы запланировать травлю Поттера и его дружков, - признался он.
– Ого!
– Нарцисса фыркнула и переглянулась с закатившим глаза мужем.
– Мы-то думали, это спонтанные идеи. Дорогой, тебе помочь?
– Не надо, - Люциус шумно вздохнул и тяжело поднялся на ноги; ноги, впрочем, тут же предательски начали подрагивать, пришлось Драко и Нарциссе его ловить под руки.
Все трое даже не замечали магглов вокруг или искусно делали вид. Никому не хотелось думать о плохом в Рождество, да и Повелитель закрывает глаза на некоторые вещи. Драко понимал, почему: чтобы держать семьи в повиновении, сплоченными и неделимыми, нужно не только связывать детей браками, но и давать проводить вместе как можно больше времени, чтобы цепляться друг за друга еще сильнее. В чистокровном мире это важно. Как говорится, кровь - не водица.
Драко спешно прервал поток мыслей, чтобы не портить такое прекрасное рождественское утро. В эти часы с родителями он был абсолютно и непередаваемо счастлив.
Многие в те краткие часы были счастливы.
Например, Оливия Грей и Бен Китон, которых привели в зимнюю «Страну Чудес» Гайд-парка, чтобы увидеть фестивали, выпить горячего какао, побродить по волшебным лабиринтам из льда и, конечно, покататься на каруселях. Сидя на качающей кабинке огромного колеса, они разглядывали Лондон внизу.
– Почти на самом верху, - выдохнула Оливия.
– А давай закричим!
– Зачем?
– опасливо поинтересовался Китон.
– Поздравим всех с Рождеством, конечно, - шапка Оливии сползла на спину, и рыжие кудри растрепались.
– Давай, - обреченно вздохнул Бен.
– С Рождеством, Лондон!
– завопила та так внезапно, что мальчик едва не подпрыгнул.
– Мы тебя любим! Теперь ты.
– Не могу, - Китон насупился и покачал головой.
– Это глупо.
– Это здорово, - она взяла его за руку и пожала ее.
– Тогда давай вместе! Эй,
– С Рождеством!
– завопил Бен, зажмурившись.
Из нижних кабинок им кто-то отозвался, весело махали руками другие дети.
У семейства Лавгуд вместо елки в гостиной стояла пышнохвостка хамелеоновая в бумажных фонариках, и Луна пила в кресле травяной чай, читая книгу, когда раздался стук в дверь. За ней стоял Невилл в нелепой шапке с помпоном и с подарком в руках; Луна улыбнулась и молча пошла наливать чай во вторую кружку. Невилл оставил подарок на столе и прислушался к мерному бормотанию отца Луны наверху - кажется, тому не нужны были пояснения, кто этот гость и что ему надо. Луна все так же молча отдала ему кружку и развернула свой подарок, засияв.
Этим двоим, казалось, вообще не нужны были никакие слова.
Гермиона рождественское утро провела дома, в последний момент сбежав от Уизли еще накануне. Она и так слишком мало видела своих родителей, к тому же, не хотела видеть Рона после того разговора. Ей о многом надо было подумать, и родная постель, мягкие игрушки и знакомые книги на полке очень этому способствовали. Вчера она весь вечер колдовала веселые и красивые иллюзии для родителей, чтобы не отвечать на их точные и тревожные вопросы. Ее никто ни о чем и не спросил.
Только утром в комнату бесшумно зашел папа с чашкой горячего шоколада, уселся на краешек кровати, поправил очки и попросил:
– Мы с мамой понимаем, что у вас есть секреты, но ведь… - он на секунду замолчал.
– Но ведь тебя вовсе не волшебные беды гложут, правда?
Гермиона намеревалась улыбнуться как можно беззаботнее и рассказать про отличные оценки; поняла, что не сможет достоверно изобразить веселье, подумала о том, чтобы ограничиться усталостью, но папа вдруг отставил шоколад, пододвинулся и крепко стиснул ее в объятьях.
Гермиона разрыдалась, и слова полились из нее водой.
И ей тоже было в этот момент хорошо, прекрасно и легко.
А во дворе Норы семейство Уизли и Гарри заканчивали горку.
– Готово! Гарри, давай вместе!
– крикнул Рон, заканчивая ровнять скат.
– На счет три. Раз, два…
Aquamenti и Glacio прозвучали почти одновременно, идеальный скат горки засверкал свежим слоем льда, и Джинни, заскочив наверх, с хохотом скатилась с нее прямо стоя, сбила с ног не успевшего отойти Гарри, и оба долго валялись в снегу.
Мистер и миссис Уизли, только что вышедшие из дома, тоже решили прокатиться, охая, ахая и смеясь.
– Давай, братец Дред, покажем им, как надо, - завопил Фред, таща за собой Джорджа и включаясь в игру.
– Эгей, братец Фордж, что они знают о заклинании ускорения?
С заклинанием ускорения вышла накладка: длины горки не хватило, и оба великовозрастных рыжих ребенка улетели прямиком на замерзшие грядки, на которых когда-то росла репа. Правда, быстро реабилитировались, парными водно-заморозочными заклятьями протянув скат до тех самых грядок.