Опоздать на казнь

Отряд все-таки немного сбился с пути и вышел из лесу примерно на пятьсот метров в сторону. Издали можно было различить небольшой костер рядом с машинами. Если бы не огонь, пришлось бы плутать по всей округе. Боевики быстро зашагали к своим машинам.

Когда они были уже метрах в пятнадцати от четко вырисовывающегося в темноте пламени, Ахмет вдруг остановился:

— Стойте! — он наклонил голову и стал прислушиваться. Все остальные тоже замерли.

Со стороны костра доносилась русская речь!

— Федералы! Туши фонари! — прошептал Ахмет. — откуда они здесь?

— Это мобильная группа спецназа, — тихо сказал один из боевиков, — я встречался с такими, они появляются в самых неожиданных местах. И очень хорошо подготовлены.

— Ладно. Надо зайти со стороны леса и внезапно обстрелять. Никакая подготовка не поможет, накроем как котят.

Тут он споткнулся обо что-то мягкое. Рассмотрев поближе, Ахмет обнаружил, что это труп Вахита.

— Подонки. Вы мне за все ответите.

Чеченцы зашли в лес и максимально близко подошли к машинам. Затем по команде Ахмета открыли шквальный огонь по сидящим у костра солдатам федеральных сил. Но спецназовцев так просто взять было нельзя. Они, казалось, за полсекунды до того, как боевики нажали на спусковые крючки, почувствовали, что в них целятся. И успели лечь на землю и откатиться в сторону. У костра осталось лежать всего двое. Еще спустя секунду федералы открыли ответный огонь. Стреляли наугад, в лес, но очень точно — судя по тому, что многие автоматы чеченцев замолчали, их пули достигали цели. Очевидно, федералов было немного — всего человек десять, но каждый из них прошел такую школу, что, пожалуй, стоил двоих обычных солдат. К тому же в темноте всегда легче обороняться, чем нападать.

Но Ахмет оказался хитрее. Она зарядил подствольник и послал гранату в один из джипов. Тот быстро загорелся ярким факелом, осветив все вокруг. Федералы попытались скрыться в темноте, катясь по земле и одновременно стреляя, но это их не спасло. Благодаря горящему джипу они были как на ладони.

Джабраил вдруг почувствовал сильную боль в груди. Перехватило дыхание, глаза начало застилать алым цветом…

— В чем дело, Джабраил?! — эхом отдались в его сознании слова Ахмета.

— Я… Все… — с трудом произнес он.

— Держись, это пустяки, царапина, — пытались его подбодрить сгрудившиеся вокруг чеченцы, — мы разбили спецназовцев.

Голова Джабраила бессильно упала на уже обагренную его кровью траву. Ахмет подхватил его на руки и понес. До селения Ени-чу было километра два, и все это время Ахмет вместе с другими боевиками нес почти безжизненное тело Джабраила, бывшего механика с военного завода в Гудермесе…

Джабраил вышел из двора и занял наблюдательный пост в кафе напротив. Отсюда прекрасно просматривалась арка, которая вела во двор.

Ждать пришлось около сорока минут. Джабраил успел позавтракать, выпить пару чашек кофе, выкурить несколько сигарет и даже почитать свежую газету. Примерно без четверти десять из арки выехала «тойота». Джабраил проводил ее взглядом и, расплатившись, снова отправился во двор, пересек его и скрылся в подъезде…

Открыть дверь при помощи универсальной отмычки для английских замков оказалось делом двух минут. Джабраил сам подивился, как быстро он управился, притом что только вчера научился с ней обращаться. К счастью, сигнализации в квартире Дублинских не было.

… В квартире Джабраил провел не больше пяти минут. Выйдя, он остался весьма доволен. Теперь можно докладывать Ахмету о том, что его приказ полностью выполнен. Джабраил был обязан Ахмету Гучериеву жизнью и не мог его подвести…

— Ну что же, продолжим, Сергей Владимирович?

— А что продолжать? Никакого смысла нет… Я вам сказал же, что бомбу, тем более атомную, я создать не смогу.

— Это почему же?

— Потому что атомная бомба требует двух основных компонентов — урана и плутония, причем в обогащенном виде. У меня — ни в лаборатории, ни в университете — таких веществ нет и быть не может.

— А осмий?

«Вот черт! Дался им этот осмий, начитались газет! Хотя на этом как раз и можно сыграть», — подумалось Дублинскому.

Ахмет Гучериев начинал злиться, это было заметно по тому, как он подергивал своими могучими бровями.

«В хорошенькую же ситуацию я попал, если моя судьба зависит от движения бровей какого-то кавказца».

Но раздражать Гучериева в планы профессора не входило.

— Вы поймите, Ахмет, осмий — это металл из платиновой группы, его изотоп сто восемьдесят семь, который нам удалось создать искусственным путем, обладает гамма-излучением, но период его полураспада всего лишь девяносто дней. Понимаете, что это значит?

— Папа, ты сейчас с кем разговаривал? — пошутил Ахмет, цитируя известный анекдот, видно было, что настроение его резко улучшилось — водить бровями он перестал, понял, что профессор не сопротивляется сотрудничеству. — Ты все же, Сахаров, популярно объясни, что можно делать с осмием?

— А сделать можно многое. Если, конечно вы мне объясните задачу.

— Задача такова: устроить взрыв. Большой взрыв. Показательный взрыв во славу Аллаха. Взрыв, после которого всем и каждому станет понятна бесполезность этой войны и сила чеченского сопротивления.

— Тогда вам не нужна именно Атомная Бомба, — Дублинский специально подчеркнул заглавные буквы. — То есть не нужна такая бомба, какую, например, американцы на Хиросиму сбросили.

— Почему?

— Потому что, повторяю, для того, чтобы ее создать, нужно специальное производство и материалы. Большой штат сотрудников. Испытания. Расчеты. Опыты… Всего этого нет. И вообще, создать бомбу очень сложно…

Дублинский замолчал, глядя на Гучериева. Тот сдвинул брови, что-то соображая.

— Значит, невозможно? — переспросил он.

— Да. Исключено, — кивнул Дублинский.

— Хорошо. Но у тебя, кажется, есть какие-то предложения? Ты ведь ученый-ядерщик… И потом, если у тебя нет никаких предложений, ты сильно рискуешь. Не забывай о жене. О любовнице… — Гучериев улыбнулся и показал ровный ряд желтых зубов.

Дублинский подумал, что спорить с этим головорезом совершенно бессмысленно.

— Вам не нужна атомная бомба, — повторил он. — Для того чтобы произвести эффект, вам вполне будет достаточно и «грязной» бомбы.