Опознание невозможно
Шрифт:
Один из офицеров группы быстрого реагирования, идентифицируемый только по номеру «семь», несколько раз проверял, действительно ли подозреваемый находится внутри сооружения. Потом, когда Болдту показалось, что он заметил какую-то тень, промелькнувшую по траве, тот же самый офицер выкатился из-под кустов и оказался под днищем грузовичка Холла. Менее чем через пять секунд он выкатился оттуда и скрылся в темноте под большим развесистым кедром.
— Глобальная система навигации и определения местоположения (ГНОМ) на месте, — доложил этот мужчина по радио. Откликнулся диспетчер, подтверждая прием сообщения. К грузовику
— Хороший ход, — сказала Дафна, по-прежнему сидя с закрытыми глазами. Она добавила: — Я бы посоветовала Ламойе не увлекаться этой дружеской атмосферой вечеринки. Собственно говоря, наверное было бы лучше, если бы он сложил свое барахло, выключил везде свет и оставил в доме только тех, кому там следует находиться. Мистер Холл — ненормальный в вопросах контроля и управления, — возвестила она холодным, не терпящим возражения тоном.
Болдт почувствовал, как по спине его пробежал холодок.
Дафна продолжала:
— Он привык к военному порядку: все должно находиться на своих местах. Всему должно быть объяснение. Ему не нравятся отклонения от заданной темы. Он слушает музыку «кантри». Он — мачо. Если на него надавить, он возьмет женщину в заложницы. — Это прозвучало как предупреждение. Позволить Эмили заниматься ее гаданием было огромным риском, на который вынужденно пошел Болдт. Он доверился оценке Дафны — в том, что они могут работать с этой женщиной. В департаменте существовал абсолютный запрет на то, чтобы подвергать риску гражданское лицо; тем не менее, в редких случаях он нарушался — подкрепленный множеством соответствующих документов, — и сегодняшний вечер был одним из таких исключений.
Дафна объяснила ход своих рассуждений, не дожидаясь, пока Болдт попросит ее об этом.
— Ремень, который описывала Эмили, — западная штучка. Родео. Отсюда и музыка «кантри», и отношение мачо: маленькая женщина должна знать свое место, и все такое. Он злится из-за своей правой руки, злится каждый день своей жизни. Он считает, что за его изуродованную руку кто-то что-то ему должен. И это чувство может лежать в основе всего дела — воздаяние или даже кара. Я не доверяю ему, когда он там один с ней. Мы же хотим, чтобы он чувствовал себя комфортно.
В ее сумочке зазвонил телефон. Болдт заметил у нее на коленях переносную рацию и удивился, откуда она взялась. Она вынула телефон из сумочки и передала его Болдту.
Сержант ответил. Голос Лофгрина произнес:
— Девяносто процентов вероятности, что тот, кто выцарапал слова на коре дерева, был правшой. — Треск помех.
Разочарованный, Болдт протянул:
— Я твой должник.
Лофгрин ответил:
— Ловлю на слове.
Болдт вернул телефон Мэтьюз.
— Это ведь не он был на дереве, правильно? — спросила Дафна.
— Почему ты так думаешь? — поинтересовался Болдт.
— Ну, черт меня побери, — отозвалась она, не отвечая. — На передний план снова выходит Гарман.
Пораженная, Гейнс спросила:
— Вы хотите сказать,
что Холл — не поджигатель?— Мы можем только гадать, какую роль во всем этом играет Николас Холл. — Дафна подняла вверх указательный палец, прерывая дальнейшую дискуссию. Она указала на радиоприемники. — Начали, — произнесла она.
Эмили: С возвращением вас.
Холл: Я бы хотел проверить у вас одну дату.
Дафна подвесила переносную рацию на крючок и прошептала:
— Совсем как раньше.
Эмили: Как раньше.
Болдт бросил взгляд на Дафну. Она ответила на его взгляд спокойным тоном:
— Николас Холл — не единственный, помешанный на контроле и управлении. — Бобби Гейнс широко улыбнулась.
Холл: Да, правильно. Совсем как раньше.
Дафна сказала:
— Спросите его, получилось ли все с датами так, как он задумал.
Болдт поинтересовался у нее:
— Когда ты все это устроила? — Она одарила его взглядом, который ясно сказал ему, чтобы он подождал со своими вопросами.
Эмили: Итак, наши предыдущие сеансы дали вам то, что вы хотели? Ведь все получилось, не так ли? Звезды — сильное оружие, разве я вам не говорила?
Холл: Это на следующей неделе. Следующий четверг. Вы можете проверить, так?
Дафна заговорила в микрофон переносной рации:
— Проверьте диаграммы и скажите ему, что это — плохой день. Нужно назначить день пораньше.
В наушниках Болдт слышал, как Эмили встала и выдвинула ящик комода. Послышался шорох бумаги; она вернулась к столу с микрофоном и снова села.
Эмили: На следующей неделе у вас нисходящая луна.
Голос экстрасенса звучал угрожающе, в нем слышалось предчувствие беды.
Вмешалась Гейнс:
— Моя луна нисходит с тех пор, как мне исполнилось тридцать. И мои планеты тоже! — И это с ее-то идеальным телом.
Дафна метнула на нее раздраженный взгляд, но Болдт ухмыльнулся.
Холл: Что это значит?
Эмили: Это не самое благоприятное для вас время для заключения деловых соглашений. Вы ведь сказали, что это деловое соглашение, а не развлечение, не так ли?
Холл: А что, есть какая-то разница?
Эмили: И очень большая.
Дафна заявила своим коллегам:
— Это очень интересно. Как может кто-то, цитирующий Платона, верить такой ерунде? А мне почему-то кажется, что он воспринимает все очень серьезно.
Болдт промолчал. Для него беседа с экстрасенсом была только началом. Им нужны были прямые улики против Холла. Нужна была причина, чтобы организовать обыск его грузовика и дома. «Заканчивай с этим», — настойчиво нашептывал ему внутренний голос. Известие о том, что Холл вряд ли вырезал буквы на коре деревьев, оставило у Болдта сосущее чувство пустоты в желудке. Не тот парень? Сержанта снедало нетерпение. Ему не нужны были новые заложники, новая стрельба; он хотел, чтобы все прошло гладко; им придется следить за Холлом и подстроить что-нибудь, чтобы оправдать обыск.