Опричник

Эх, Кирюха…

— Так уж получилось, Валентин Эдуардович, что до недавнего времени, взрослых людей, встречавшихся на моём пути, можно было разделить на четыре типа: тех, кто желал меня использовать, тех, кому было на меня плевать, тех, кто хотел меня убить, и тех, что уже умерли. И какой из этих категорий, я, по вашему мнению, должен был бы доверять? С кем советоваться? С сумасшедшим Георгием Громовым, растившим из внука не менее сумасшедшего самоубийцу — бомбу замедленного действия, которую он намеревался рвануть под задницами ненавистных ему иезуитов? С его братьями, с подачи главы рода смотревшими на сироту-слабосилка, как на пустое место? С дядюшкой, нынешним боярином Громовым, не замечавшим мальчишку до тех пор, пока тот не загремел в реанимацию с ожогами восьмидесяти процентов тела, благодаря издевательствам родных деток этого ужасно занятого человека? А, может, я должен был доверять его супруге, истово ненавидевшей племянника до такой степени, что однажды попыталась заживо похоронить меня в мусорном баке, зарытом в старом подмосковном карьере? Или нет, наверное, я должен был доверять старику Скуратову. Тому самому, что забыл о внуке, как только погибли его родители, и вспомнившему о родной крови, лишь, когда я заявил о себе, как о сильном эфирнике? Впрочем, оставим родителей и деда. Мёртвые сраму не имут, а уж такие как Скуратов-Бельский, и подавно, — я перевёл дух, и договорил уже куда спокойнее. — Увы, Валентин Эдуардович, не было в моём детстве взрослых, которым я мог бы хоть в чём-то довериться, вот и соответствующей привычки не заимел. А теперь и поздно, пожалуй. Остаётся полагаться на свой собственный ум и понимание, уж извините, если обидел.

— Не обидел, Кирилл, — после небольшой паузы, проговорил Бестужев, и невесело усмехнулся. — Хотя, признаюсь честно, ты был довольно близок к этому. Но, всё что ни делается, к лучшему. Вот, ты сейчас выговорился, полегчало? Можешь не отвечать, сам вижу. Ладно, закроем пока эту тему… Но, прошу, Кирилл, не забывай, что я тебе не враг, и не посторонний человек. Твои проблемы — мои проблемы. Я всегда тебя выслушаю, и постараюсь помочь. Просто запомни это, хорошо?

— Постараюсь, Валентин Эдуардович, — я коротко кивнул, поднимаясь с кресла.

— Ну, хоть так… — пробормотал в ответ Бестужев, допил залпом коньяк и, как-то враз захмелев, махнул рукой. — Иди уже, Ольга, наверняка ждёт… зятёк.

— Спокойной ночи, тестюшка, — отозвался я и, подхватив по-прежнему сладко дремлющего кота, открыл «окно» в спальню Оли. Шастать по дому, который, с приездом боярина и его наследника, заполонили люди Хромова, мне сейчас было не с руки. А кот? Ну… учитывая, что я и сам к коньяку приложился, да разговор с Бестужевым затянулся на куда больший срок, чем я предполагал изначально… в общем, рыжий был взят с собой с целью переключения внимания недовольной невесты на пушистый объект повышенной милоты.

Я покосился на рваное ухо спящего «объекта» и, прислушавшись к шуму воды, доносящемуся из ванной, вздохнул. С милотой у рыжего хвостатого не очень… зато пушистости, хоть отбавляй. Может и прокатит, а?

* * *

Когда ранним утром, за завтраком, отец попросил составить ему компанию в кабинете, Ольга только обрадовалась. Всё же, с батюшкой она виделась в последний раз больше двух месяцев назад и успела изрядно по нему соскучиться… да и по братцу тоже, хотя в присутствии последнего, она этого никогда не признает.

Но вот чего Оля не ожидала, так это того, что после обычной беседы обо всём и ни о чём, отец заведёт разговор о Кирилле. Поначалу, Ольга было насторожилась, но быстро поняла, что боярина волнует не сам будущий зять, а… его прошлое, о котором он хотел узнать больше… хотя бы от тех же близняшек. Что именно так обеспокоило отца, Ольга спрашивать не стала, решив поговорить об этом позже, после беседы с сёстрами Громовыми… и после того, как предупредит Кирилла. Отец, это, конечно, отец, и Оля его безмерно любит и уважает, но бездумно раскрывать ему подробности жизни своего жениха, она не собирается. Доверие — штука хрупкая, и разрушить его можно одним неосторожным движением, а уж сколько сил и нервов требуется, чтобы восстановить уничтоженное, у-у… Спасибо, однажды Оля уже наступила на эти грабли, и тогда от серьёзной ссоры с Кириллом, их спас лишь мятеж в столице, из-за которого, возникшие трения быстро исчезли в водовороте захвативших их событий и переживаний.

Ольга уже неоднократно обещала себе переговорить с сёстрами Громовыми об их странных отношениях с Кириллом, и просьба отца оказалась весьма кстати. Откладываемый месяцами по разным причинам, разговор, наконец, состоялся… и после него, девушка твёрдо решила, что не расскажет отцу ни слова, пока не получит разрешения жениха. Уж слишком неприглядна оказалась поведанная сёстрами история.

Удивительно, но близняшки даже не пытались выставить себя в ней лучше, чем были на самом деле. Они, вообще, были весьма откровенны в разговоре, и не скрывали своей роли в травле Кирилла, которую устраивали сами, и на которую подбивали старшего брата. Рассказали и о попустительстве матери, отчего-то невзлюбившей младшего Громова, чуть ли не с первого взгляда, и о «слепоте» отца, в упор не замечавшего издевательств над племянником. Об оказываемой поддержке деда, с любопытством наблюдавшего за охотой на Кирилла, они тоже не умолчали.

— Да за что, почему вы с ним так?! — не выдержала Оля, когда Мила с Линой, закончив «исповедь», потеряно умолкли.

— Потому что дуры, — слаженный ответ сестёр был резким, полным гнева и бессильной злобы… на себя самих. Лина тихо договорила: — мелкие, избалованные, влюблённые дуры. А теперь он нас даже не замечает. Ученицы… и только.

Часть 2. НЕУЛОВИМОСТЬ И НЕОБХОДИМОСТЬ

Глава 1. Раз союз, два союз

Со всей нынешней запаркой, мне только проникновенных разговоров о тяжкой доле влюблённых девчонок не хватало. И ведь не отвертишься теперь. Моя хитрая невеста нашла самое подходящее, с её точки зрения, время для беседы. Утро, постель… и кофе, сейчас расплывающийся неопрятным пятном по белоснежному одеялу.

— Нельзя было хотя бы пять минут подождать? — рассматривая следы устроенного мною кофейного фонтана на постельном белье, печально спросил я Олю. Та в ответ только пожала плечами. — Ладно, понял. Когда хотела, тогда спросила… но, милая, с какого перепугу, меня вообще должны интересовать их чувства, не подскажешь?

— Ну, они ведь твои ученицы, — протянула невеста, забираясь с ногами на кровать. Устроившись напротив, Ольга испытующе взглянула на меня. — И как учителя, этот вопрос касается тебя напрямую.

— Оля, солнышко моё незаходящее… — я отставил в сторону принесённый невестой поднос с завтраком и, почесав кончик носа, тяжко вздохнул. — После некоторого события, мы с сёстрами Громовыми достигли соглашения о нейтральном отношении друг к другу. С трудом, через кровь и слёзы, но, в конце концов, этот самый нейтралитет был нами достигнут. Девушки влюбились? Имеют право. Но пока они не лезут ко мне со своими пламенными чувствами, это только их проблемы.

— А если полезут? — чуть помедлив, спросила Оля.

— О, поверь, я найду, чем им ответить, — судя по тому, как вздрогнула невеста, улыбка у меня вышла какой-то не такой. М-да. Бывает.

— Кирилл, тебе на самом деле плевать на их чувства? — после долгой паузы, проговорила Ольга. — Вот, просто плевать и всё?

— Я же не могу на них ответить, милая, — пожал я плечами. — У меня есть ты. Так к чему городить огород? А близняшки… перебесятся, успокоятся, влюбятся в кого-нибудь ещё, а если повезёт, то и замуж за своих избранников выйдут и будут счастливы.

— А если не перебесятся? — тихо произнесла Оля, а в эмоциях у неё такое полыхнуло… что я просто не сдержался.

— Какого чёрта?! Ольга, повторяю, у меня есть ты, и никакие Громовы мне не нужны! Мне нет дела до влюблённости двух садисток. Дьявол, они же меня почти убили, как ты вообще представляешь себе подобный бред?! — заткнулся я явно позже, чем следовало. Тьфу ты!

— Я знаю, — всё тем же спокойным тоном откликнулась невеста, и от этого заявления я самым натуральным образом опешил.