Опричник

Глава 5. Говорить — не мешки ворочать

Если приёмы и пиры были самой муторной частью дела, то официальную встречу с Громовыми можно без сомнений назвать самой напряжённой. Нет, если бы беседа состоялась между мной и дядей Фёдором, всё было бы куда проще, но, к сожалению, во время моего визита в «Беседы» там собралось слишком много народу. Древние пердуны — братья бывшего главы рода Громовых, очевидно, считали, что их племянник слишком юн и до сих пор нуждается в их поддержке и бесценных советах. Учитывая же весьма прохладные отношения между мною и старыми хрычами… по крайней мере, младшим из них, неудивительно, что встреча вышла куда более сложной, чем могла бы быть. Чего стоили только презрительное фырканье и ядовитые замечания деда Пантелея, всё никак не желающего забыть свой конфуз на устроенных им же испытании для близняшек. Сколько времени прошло, а он всё никак не угомонится!

Да и остальные старички поглядывали в мою сторону не слишком-то любезно. М-да, а я уже и забывать начал, каким «очаровательным» семейством могут быть бояре Громовы. Что ж, напомнили, спасибо.

Правда, стоит отдать должное главе рода. Дядя Фёдор всеми силами старался сделать атмосферу более… дружелюбной, но эти попытки явно не вызывали понимания среди его старших родичей и их семей, привыкших видеть в Кирилле Громове никчёмного слабосилка и ничего более. Слухи о моём статусе? Так, слухи они и есть, кто ж им верит-то? Уж не умудрённые сединами бояре — точно. А уж если они не верят, то их чада с домочадцами и подавно.

М-да, надо всё же было явиться в гости при полном параде, глядишь, и обстановка за столом, к которому меня пригласили практически сразу по приезду, была бы поспокойнее. Но, уж как получилось, так получилось. И тут я должен признаться: сам себе злобный доктор. Поленился заскочить в Сокольники «окном», чтобы переодеться перед встречей с Громовыми — вот и результат.

Ну да, не столько поленился, сколько не хотел лишний раз светить своей физиономией перед Ольгиными подружками, оккупировавшими мой дом и устроившими в нём что-то среднее между свадебным салоном, модным ателье и клубом по змеи… прошу прощения, взаимным интересам. Бр-р! Да от одних только взглядов, бросаемых этими девицами в мою сторону, в дрожь бросает! А Ольга лишь хихикает да подначивает. Уже пару раз до ссор дело доходило. Не всерьёз, разумеется, а так, чтобы пар спустить. Всё же нервы нынешняя ситуация выматывает нам обоим. Ну и да, мириться после таких скандалов… приятно.

— Итак, господин наставник явился к нам за помощью в защите своих учениц, — под согласный гомон семьи проскрипел Пантелей Громов, отвлекая меня от размышлений. — Чего и следовало ожидать от неоперившегося юнца…

— Не передёргивайте, Пантелей Дмитриевич, — качнув головой, отмахнулся я. — Я всего лишь счёл необходимым предупредить Громовых об опасности, грозящей со стороны Корибут-Вишневецких, в род которых недавно вошёл небезызвестный вам Авдей Томилин, отец не менее одиозного Романа Вышневецкого. Помните такого?

— А что его вспоминать-то? — довольно хмыкнул Пантелей. — Нет больше Томилиных, и Романа нет. Слышал, наверное?

— Не только слышал, но и участвовал в их ликвидации, — кивнул я, мимоходом отметив, что не все Громовы, оказывается, в курсе дела. По крайней мере, именно такой вывод я сделал, судя по забурлившим в зале эмоциям.

— Кирилл, — укоризненно покачал головой дядя Фёдор. — Мы же договаривались молчать о твоём участии.

— А в этом ещё есть какой-то смысл? Я уже не мещанин, предъявить мне обвинение в убийстве государство больше не может, — пожал я плечами и кивнул на сверлящего меня презрительным взглядом деда Пантелея. — К тому же, ему ведь иначе ничего не втолковать, гонор боярский глаза застит.

— Молокосос! — рявкнул старший Дмитриевич, подскочив с кресла. — Мало тебя Жора в детстве порол, ох, мало!

— Вот, о чём я и говорю, — развёл я руками, глядя на дядю Фёдора. Тот печально вздохнул.

— Сядь, дядька Пантелей, — тихо, но уверенно проговорил он и, надавив взглядом, всё же заставил родича занять своё место. — А ты, Кирилл, помолчи, пока я кое-кому кое-что втолкую…

Поднявшийся было в обеденном зале шум стих, едва Фёдор Георгиевич поднялся с места. Глава рода шагнул к окну и, дождавшись, пока в комнате воцарится полная тишина, заговорил, медленно роняя слова, будто гвозди забивая:

— Я собрал вас сегодня в надежде, что вы выслушаете принесённые боярином Николаевым-Скуратовым новости… выслушаете, обдумаете и дадите стоящий совет. Был неправ, — стоило Громову умолкнуть, как на лицах деда Пантелея и кое-кого из родичей возникли довольные улыбки. Зря. Фёдор Георгиевич ещё не закончил. — Поторопился. Не объяснил. Что ж, исправлюсь. Итак… все помнят недавнюю войну с родом Томилиных. Тогда, Ромка Вышневецкий, ныне покойный, попытался выкрасть моих дочерей, по сей день находящихся в обучении у присутствующего здесь Кирилла Николаева. Чем эта попытка закончилась — можете посмотреть сами.

Боярин Громов поколдовал над своим коммуникатором и на развернувшемся над обеденным столом гигантском экране пошли кадры финального допроса Романа Томилина. Деды смотрели на ревущего от боли подонка, сжав зубы и с лёгким отблеском злорадства в глазах, а вот их наследники и жёны явно были не в своей тарелке от такого зрелища.

— Молокосос, говоришь, — прошептал Игорь Дмитриевич, покосившись на самого младшего из своих братьев. Но в тишине его голос прозвучал вполне отчётливо и ясно.

— Мы не стали афишировать участие Кирилла в казни Романа, поскольку на тот момент он уже не являлся членом рода Громовых, и был подсуден суду общей юрисдикции, который не смог бы оставить без внимания покушение государевым человеком на жизнь боярича. Это была бы дурная плата за спасение дочерей нашего рода, согласитесь?

— Ну, хорошо, доказал ты, что этот слабосилок не так бесполезен, как мы считали, — Пантелей Дмитриевич не постеснялся перебить главу своего рода. — Но это не отменяет факта, что едва над его подзащитными вновь сгустились тучи, их горе-наставник примчался к нам за помощью, поджав хвост.

— С непосредственной опасностью, грозившей ученицам, он справился без нашего участия, — резко оборвал родственника Фёдор Громов. — Силезский отряд «Белый Орёл», посланный Авдеем за головами учениц Кирилла, был частично уничтожен, а частично пленён… как и их хозяин. Собственно, именно благодаря информации, полученной нашим гостем от хозяина наёмников в ходе допроса, и любезно предоставленной нам сегодня, мы теперь точно знаем, что Авдей Томилин, ныне именуемый княжичем Вишневецким, решился на месть нашему роду за смерть своего сына. По сути, объявил войну. Войну, о начале которой, в ином случае, мы могли бы узнать лишь в тот момент, когда запылали бы наши владения.

— Что не опровергает моего утверждения, — ощерился Пантелей Дмитриевич. — Николаев, как учитель, взял на себя обязанность защищать твоих дочерей, а столкнувшись с действительной опасностью, прибежал к нам, скуля, как трусливая собака! За это мы платим ему такие деньги?!

— Кто о чём, а вшивый о бане, — вздохнул я. Ну, никак мой гонорар не даёт покоя старому хрычу. Вот же жадина. Впрочем, я не о том сокрушаюсь… — Пантелей Дмитриевич, заберите свои слова, будьте любезны.

— А не то? — ухмыльнулся мне в лицо младший из братьев Дмитриевичей.