Опус номер девять ля мажор. Часть 1. Алёна

– Давайте, – сказала Наталья и пересела на корму, забыв даже показать, как страшно идти по шаткому днищу.

Антон ловко перебрался к ним, взмахнул вёслами. Лодка полетела, стало заметно прохладнее. Антон грёб без напряжения и при этом разговаривал. Наташа оживлённо поддерживала беседу, Алёна не вслушивалась: от неожиданности всего происшествия она будто впала в ступор. Именно от неожиданности, – уверилась она чуть погодя, – а не от красоты нового знакомого. Он правда был красив, но не броско, по-романному, когда героиня с первого взгляда теряет язык и чувствует этих пошлых бабочек. Алёна ничего такого не чувствовала, и вообще… вот прошли под мостом; на берегу нового пруда – разлапистый клён, маленькая церковь. Антон, кивнув на неё, сказал, что раньше тут стоял кирпичный завод, а пруды были карьерами, в них добывали глину. «А где он теперь?» – спросила Наташа. Ответ Алёна пропустила, но отметила приятный мягкий голос, чистое лицо, прямые, не тёмные и не светлые, волосы, большие серые глаза, тонкий нос… И, вспомнив о Сергее, стала глядеть на берег, на показавшийся из-за мыса причал.

Антон, первым выйдя на причал, протянул им сразу обе руки. Он заплатил за сорок минут, что они накатали сверх нормы, проводил до метро, спросил телефонные номера, и девушки назвали: не жалко, пусть знает. Алёна уже вполне пришла в себя. Ступив на эскалатор впереди Наташи, она развернулась к подруге лицом и вопросительно кивнула.

– Нормальный, симпатичный, – сказала Наташа. – Только мне больше нравятся эти… более дикие, что ли. Вот такие, – и, сложив пальцы в две хэви-металлические козы, помахала перед лицом. – А тебе как? – спросила она.

Алёна задумчиво пожала плечами.

– Позвонит, как думаешь? – спросила Наталья.

– Может быть. Тебе.

– А сколько ему лет?

– Двадцать четыре… двадцать пять… Короче, не знаю, но где-то так.

Наталья взялась за резиновый поручень, но, зашипев, отдёрнула ладонь:

– Блин, натёрла! И спина будет болеть. Только недавно пузо прошло… Это всё ты: греби спиной, греби спиной! – передразнила она.

Алёна, улыбнувшись, выставила перед собой ногу:

– Садись, бедняга! – и похлопала по обтянутому джинсами бедру. Недавно она видала парочку на эскалаторе, застывшую в таком положении. Если поставить ногу на две ступеньки выше, получится скамейка – должно быть, удобная.

– Да сейчас приедем, – ответила Наташа.

– Всё равно, хоть минуту отдохнёшь.

Наталья отрицательно мотнула головой. Алёна одёрнула у неё на талии короткий свитер:

– Весь бок холодный. Ещё не хватало заболеть.

– Не заболею, я это, заболённая… тьфу, закалённая сибирячка. Всё, поворачивайся. Уже приехали.

Алёна взглянула через плечо: и правда, эскалатор здесь короче, и намного, чем на Лиговском.

5

Антон позвонил в пятницу: именно Алёне, хотя в день знакомства не обменялся с ней даже несколькими фразами.

Теперь она шла домой – так уже все подруги называли своё общежитие – из магазина. В мешке несла батон, увесистый треугольник сыра, банку растворимого кофе, пачку сахара; там же, на случай если в гости заглянут однокурсники, затаились две бутылки пива. В этом магазине у студентов, даже у тех, кто был на вид скорее школьником, редко спрашивали паспорта. «Это разведчики, – подумала о бутылках Алёна, – молчат, молчат, а вдруг донесут маме, чем я тут занимаюсь?…»

Когда в сумочке запел телефон, Алёне пришлось ставить всё хозяйство на скамью, и здесь-то бутылки недовольно крякнули. Не разбить бы… кому я ещё нужна?…

Она расстегнула сумку. На дисплее высвечивался номер, а не чьё-то знакомое имя. «Ошиблись», – подумала Алёна и поднесла телефон к уху:

– Да, я слушаю.

Голос Антона, приятный мягкий баритон, она узнала сразу и удивилась: вроде, думать забыла, а едва он сказал «Привет», – и кажется, будто столкнулись вчера. Антон пригласил её на свой день рождения, завтра вечером.

«В небольшой избранный круг», – сказал он очень серьёзно, почти торжественно.

Алёна настолько не ждала звонка, что в первый миг даже не подумала о неловкости: куда и зачем она пойдёт? и что незнакомому человеку делать в избранном кругу? Там, наверное, все будут взрослые, короли да слоны… и она среди них, как маленькая чёрная пешка.

– И сколько тебе исполнится? – спросила она.

– Уже вчера исполнилось. Двадцать девять.

– Я думала, меньше. Поздравляю.

– Спасибо. Все говорят, хорошо сохранился. Так как, ждать тебя завтра?…

Кажется, Алёна ощутила в его голосе волнение.

– Я занята вечером, извини, – сказала она и нахмурилась: «Ты что, не можешь без отговорок? Маленький он, что ли, плакать будет?»

Антон не заплакал и даже не удивился:

– Да я особо и не надеялся, позвал наудачу: а вдруг?… Но ты, вроде, не посылаешь сразу и далеко. Так что, можно, я ещё раз позвоню?

– А почему не Наташе? – задала глупый вопрос Алёна. – Ты ведь с ней тогда разговаривал…

– Откуда же я знаю. Разговаривал с ней, а запомнил тебя. Так иногда бывает… Я ещё звякну, хорошо?

В его тоне отчётливо звучала улыбка.

– Да конечно, звони, – сказала Алёна, определённо досадуя на себя: мало того, что соврала, её вдобавок и видят насквозь. Как медузу… Пять лет подряд, когда ей было от девяти до тринадцати, Алёна в августе ездила с родителями на Чёрное море, под Евпаторию. Впервые увидев огромную стеклянистую медузу с голубыми щупальцами, свисающими из-под купола, и тёмным пятном внутри, Алёна спросила маму: «Почему?» «Она недавно пообедала, – ответила мама, – съела рыбу, вот мы её и видим». Алёна ладонями закрыла живот: она тоже недавно пообедала, вдруг и у неё в желудке кто-то разглядит копчёную ставриду?…

От этих воспоминаний Алёна повеселела и, придя домой, никому – первым делом, разумеется, Наташе – не сказала о странном звонке. Но осталась неловкость от собственного обмана, и Алёна была рада найти занятие на субботний вечер, чтобы оправдать себя хотя бы задним числом.

И занятие нашлось: Наташа позвала её в очень хороший, по уверениям бывалых ребят и девочек со второго курса, ночной клуб. Туда собралась целая компания гулять до утра – вместе будет не скучно и не страшно, если что вдруг… Алёна сомневалась: можно ли ей до утра, если восемнадцать будет только в январе, но Наташа успокоила:

– А мне в декабре. Что ты это, как маленькая, кто там смотрит? Главное – зайти вечером, а там уж никто не выгонит.

– Ну, хорошо, – сказала Алёна. – А ты знаешь, что туда надевают?…

Клуб ей понравился. Изнутри он был отделан в морском стиле и напоминал сказочный парусник; по стенам, подсвеченным огнями, перекатывались синие волны, балконы были украшены спасательными кругами с надписью «Секрет», к деревянным перилам тянулись от потолка верёвочные лесенки. Вокруг Алёны были весёлые лица, и музыка играла лёгкая, не бьющая по ушам грубыми барабанами… Алёна провела там всю ночь. Иногда казалось, что пол у неё под ногами качается, как палуба, хотя Алёна не выпила ни капли спиртного и уж тем более обошлась без энергетических коктейлей и «колёс», о которых была наслышана. Она даже не узнала, есть ли они в этом клубе. Ближе к полуночи, когда уже стало понятно, что никто подруг не выгонит, ди-джей устроил конкурс самодеятельных певцов под караоке. Пели о море, и Алёна знала почти весь репертуар. Ей понравилась одна девушка, ровесница на вид, с голоском тихим и звонким; но победила не она, а парень в дырявой майке, прооравший песню Юрия Антонова: «Над тобой встают, как зори, нашей юности надежды», – громко и мимо всех нот… Публика очень смеялась.

– Наташ, – Алёна подтолкнула подругу локтем, – давай ты. Дома ведь хорошо напеваешь.

– Ты что? Я волнуюсь, когда смотрят. Забуду эти, слова и мелодию сразу. А ты?

– Я-то? – Алёна в раздумье тронула себя за ухо. – Эх… слух у меня есть; когда кто-то фальшивит, сразу замечаю. Наверное, и голос есть… но они друг с другом не знакомы, живут в разных городах, так мама говорит. Координация слабая, потому и не пою.

– Жаль. Вот Галка у нас мастер, её бы ещё уговорить сюда прийти…