Опущенная
Шрифт:
– И что это значит? – спросила она.
Женя даже не шелохнулся. Как смотрел на нее, так и остался с открытыми глазами. Но сам взгляд вдруг ожил. И сам он будто очнулся.
– Ты уже вернулась?
– Ну, если я не галлюцинация.
– Галлюцинация… Тут была галлюцинация… – Женя глянул на брюнетку. – Ты ее видишь?
– Вижу.
– А что курила?
– Я курила?!
– Тсс! – Женя приложил палец к губам и неуверенно поднялся.
Его не качало, но на ногах он держался нетвердо. А когда он нагнулся, его повело в сторону.
– Гараж, алло! Пора на выезд!
Белобрысый кивнул, поднялся и пошел на выход. Брюнетка потянулась за ним, схватила за руку. Он вырвался, но она пошла его догонять. Настя открыла дверь, выпустила их.
В прихожей они обулись, оделись, при этом едва замечая ее. Под кайфом они, так же как и Женя.
Настя выпроводила парочку, зашла в комнату. Женя сидел в кресле и что-то напевал себе под нос, рассматривая растопыренные пальцы правой руки. Настя зашла в спальню, а там бедлам. Покрывало на кровати смято, на полу валяются женские трусики, чуть в стороне использованный презерватив.
А на кухне в мусорном ведре она нашла использованные шприцы.
Разбираться она не стала. Вышла в прихожую, обулась, оделась, но входная дверь была закрыта на замок. А ключа нигде не было.
Она вернулась в комнату. Женя сидел в той же позе, но уже не пел. И пальцами правой руки, сжатой в кулак, подпирал подбородок.
– Я Лильку не шпилил. – Сначала он провел большим пальцем по верхнему клыку, а затем перекрестился.
– А шприцы?
– Я не в затяжку.
– Ты хоть понимаешь…
– Что я понимаю? – Женя проясненно глянул на нее. – То, что наркотики вред? Так меня не тянет… Я со Сластиком ни разу не ширнулся…
– А СПИД?
– А я что, дурак, чтобы на чужом баяне играть? У меня свой шприц. И морфий – чистой воды…
– А на Лильку в презервативе, да?
– Да это Ленька, мудак… Мы с ним знаешь как в школе дружили… Слушай, ты же не думаешь, что я мог дернуть его жену?
– А Лилька – его жена?
– В больнице работает. Медсестрой…
– Не хотела бы я в такой больнице лечиться…
– Ну, дура она, не вопрос. Но склянка у нее чистая… Леньку, правда, развезло… Они что там, у нас в спальне?
– А то ты не знаешь!
– Ну, слышал что-то…
– Когда с Олесей по телефону говорил, да?.. Или она здесь была? – едко спросила Настя.
– Какая Олеся?! – вытаращился на нее Женя.
– А из-за которой тебе Сева морду набил!
– Ну, это еще кто кому набил, – скривился он.
– Было?
– Было!.. Ты даже не представляешь, какой я настырный! – Женя поднялся, направился к ней.
Настя отступила назад, но Женя продолжал приближаться. Она уперлась спиной в сервант, он приблизился к ней, но не обнял, а просто взял за руки.
– Ты мне отказала, помнишь? – спросил он, пытаясь загипнотизировать взглядом. – Типа, у тебя Сева есть…
– И что?
– Ничего. Я и Севу нашел, и про вас все узнал…
– И Олесю снял.
– И Олесю
снял, – кивнул он. – Это было нетрудно. Бабы меня любят.– Ты с ней спал?
– Мог бы. Она была не против. Но я не стал… Ей нужен был Сева, мне – ты, мы заключили сделку.
– Сделку?
– Был спектакль, Сева на него повелся. И Олеся залезла к нему в постель.
– Хочешь сказать, что ты уложил его спать с Олесей?
– Я всего лишь хотел проверить его на вшивость, – усмехнулся Женя.
– И кто ты после этого?
– А мне все равно, что ты обо мне думаешь. Главное, что я добился своего. И теперь ты моя.
– Ты знаешь, кто ты такой после этого?
– Я знаю, что ты от меня никуда не денешься!
Женя навалился на нее, прижал к серванту, в котором зазвенела посуда.
– Пусти! – Она попыталась вырваться, но Женя умел держать мертвой хваткой.
И силы в нем хватило, чтобы поднять ее на руки и отнести в спальню.
Он бросил Настю на кровать, навалился на нее. А здесь только что пользовали грязную шлюху, она вспомнила об этом, но Женя не позволил ей выр-ваться. И задал такого жару…
Очень скоро злость переросла в дикий восторг, от которого хотелось выть во весь голос. И в этом крике из нее вышла вся обида. Да и как она могла обижаться на мужчину, который готов был на все, лишь бы добиться ее. На мужчину, которого она полюбила…
Глава 5
Будильник звал в новый день. Настя не упиралась, не зарывалась головой в подушку в надежде найти под ней несколько минут для сна. Напротив, ее будто ветром сдуло с кровати. Сейчас она поедет к Жене, проведет с ним часок-другой, а потом уже можно ехать в институт. Ну, пропустит одну пару, что здесь такого?
Она приняла душ, сменила белье, высушила волосы, накрасилась. И вышла к столу.
– У вас там в универе что, конкурс красоты решили провести? – глянув на нее, спросил отец.
– Да нет, пока еще до такого не докатились, – качнула головой Настя, с подозрением глянув на него.
– Так, может, это ты сама по себе докатилась? – Он воинственно свел к переносице брови.
– Пап, что-то я тебя не пойму, – нахмурилась она.
– Намалевалась, вырядилась…
– Я должна выглядеть хорошо.
– Кому должна?
– Ну, себе должна…
– А Севастьяну?
– Ну, и Севастьяну.
– Ты же с ним уже не встречаешься.
– Кто тебе такое сказал?
– Знаю… Знаю, что ты целыми днями где-то пропадаешь.
– Не пропадаю я, домой к одиннадцати прихожу…
Отец хотел сказать еще что-то, но махнул рукой. И зарубку себе на нос поставил. Возможно, решил проследить за Настей. Что ж, в любом случае надо быть осторожной.
– А с Севастьяном что? – спросила мама. – Почему ты с ним рассталась?
– С тобой знакомиться не хотел.
– А вот дерзить не надо! – Отец поднял руку резко, но припечатал ее к столу плавно.
– Кто дерзит? – возмутилась Настя.