Оракул с Уолл-стрит 6

Доктор О’Брайен не смог сдержать эмоций:

— Мистер Стерлинг, это означает спасение не только банка, но и сотен семей наших клиентов!

— Именно в этом смысл, — ответил я. — Банк должен служить обществу, а не наоборот.

Хэмилтон перечитал документ, шевеля губами. Его руки дрожали от волнения:

— А что с управлением? Вы станете президентом банка?

— Нет, это не мой профиль. Назначу управляющего из числа опытных банкиров. Совет директоров сохраняется, но с правом решающего голоса у нового владельца.

Уоткинс поднял руку:

— А сроки реализации? Когда поступят обещанные триста тысяч долларов?

— Немедленно после подписания договора. Сегодня же.

Макгрегор, как юрист, задал практический вопрос:

— А одобрение банковских регуляторов? Смена собственника требует разрешения штата.

— Мой юрист уже подал предварительные документы, — ответил я. — При отсутствии возражений одобрение займет неделю.

В этот момент дверь конференц-зала открылась, и вошла секретарша, пожилая дама в строгом черном платье, с серебристыми волосами, собранными в тугой пучок.

— Мистер Хэмилтон, извините за беспокойство. Представители «Metropolitan Financial» требуют немедленной встречи. Говорят, что готовы повысить предложение до миллиона долларов.

Директора переглянулись с беспокойством. Миллион долларов против моих девятисот пятидесяти тысяч, существенная разница для людей, балансирующих на грани разорения.

— Пригласите их через десять минут, — распорядился Хэмилтон. — Мы должны завершить текущие переговоры.

Когда секретарша ушла, я понял, что Continental Trust играет ва-банк. Они готовы переплачивать за банк, лишь бы не дать мне его получить.

— Джентльмены, — сказал я спокойно, — готов поднять предложение до миллиона пятидесяти тысяч долларов. Окончательное решение.

Сумма вызвала новую волну шепота среди директоров. Адамс быстро подсчитывал что-то на клочке бумаги, Уоткинс нервно барабанил пальцами по столу.

Хэмилтон встал и подошел к окну, за которым падал снег. Минуту он молчал, обдумывая предложения.

— Мистер Стерлинг, — произнес он наконец, — дело не только в деньгах. Вы предлагаете сохранить банк как живой организм. Ваши конкуренты хотят превратить его в пустую оболочку.

— Это правда.

— Тогда я голосую за принятие вашего предложения, — он повернулся к коллегам. — Джентльмены, ставлю вопрос на голосование.

Доктор О’Брайен поднял руку первым:

— За.

Уоткинс колебался, но тоже поднял руку:

— За.

Макгрегор кивнул:

— За.

Адамс оказался единственным сомневающимся:

— А что, если «Metropolitan Financial» поднимет ставку еще выше?

— Сэмюэль, — терпеливо объяснил Хэмилтон, — мы голосуем не за максимальную цену, а за будущее банка и наших клиентов.

— Тогда тоже за, — неуверенно согласился Адамс.

— Единогласно, — констатировал Хэмилтон. — Мистер Стерлинг, банк ваш.

Мы пожали друг другу руки, скрепляя сделку. В этот момент дверь снова открылась, и секретарша провела в зал двух мужчин в дорогих пальто.

Первый высокий блондин с холодными голубыми глазами и аристократическими чертами лица. Его верблюжье пальто от лучшего портного и безупречные кожаные перчатки выдавали принадлежность к высшим кругам. Второй полный мужчина средних лет с тщательно уложенными темными волосами и золотыми очками. Его черный костюм и платиновая цепочка карманных часов говорили о солидном достатке.

— Господа, — произнес блондин с легким британским акцентом, — надеемся, что не опоздали. Ричард Кембридж, «Metropolitan Financial Corporation».

Его спутник раскрыл кожаный портфель:

— Артур Вестфилд, юридический консультант. Мы готовы немедленно оформить покупку банка за миллион двести тысяч долларов наличными.

Миллион двести тысяч — сумма, которая могла поколебать решение совета директоров. Но было уже поздно.

Хэмилтон поднялся из-за стола:

— Джентльмены, благодарю за интерес к нашему банку. Но сделка уже заключена с мистером Стерлингом.

Лицо Кембриджа потемнело. Он переводил взгляд с директоров на меня, явно пытаясь понять, как его опередили.

— Но наше предложение существенно выше…

— Дело не только в цене, — вежливо, но твердо ответил Хэмилтон. — Мистер Стерлинг гарантирует сохранение банка и рабочих мест.

Вестфилд попытался переломить ситуацию:

— Мы готовы пересмотреть условия. Сохранить половину персонала, один филиал…

— Решение принято окончательно, — перебил его доктор О’Брайен.

Кембридж окинул меня ледяным взглядом. В его глазах читались злость и удивление от неожиданного поражения.

— Мистер Стерлинг, — произнес он с плохо скрываемой ненавистью, — поздравляю с приобретением. Надеюсь, справитесь с управлением проблемным активом.

— Благодарю за пожелания, — ответил я с улыбкой. — Уверен, что банк будет процветать под новым руководством.

Представители Continental Trust покинули зал, не скрывая раздражения. Кембридж хлопнул дверью так, что задрожали стекла в окнах.

— Неприятные люди, — заметил Уоткинс, когда их шаги затихли в коридоре.

— Просто расстроены неудачей, — дипломатично ответил я. — В бизнесе такое случается.

Хэмилтон достал из ящика стола бутылку шотландского виски и разлил по небольшим стаканчикам:

— Джентльмены, предлагаю отметить начало новой эпохи «Merchants Farmers Bank».

Мы подняли тост за успешное партнерство. Виски согрел горло, но настоящее тепло исходило от осознания выполненной миссии. Банк спасен, рабочие места сохранены, клиенты получат поддержку.

— А теперь практические вопросы, — сказал я, доставая записную книжку. — Кого из персонала вы порекомендуете на должность управляющего?

— Томаса Эллиотта, нашего главного кассира, — без колебаний ответил Хэмилтон. — Двадцать лет в банке, знает каждого клиента лично, пользуется всеобщим уважением.

— Отлично. А проблемные кредиты?

Доктор О’Брайен открыл папку со списками:

— Большинство заемщиков добросовестные люди, попавшие в трудную ситуацию. Фермер Джонсон должен восемь тысяч, но его ферма стоит двенадцать тысяч. Торговец Маккейн задолжал пять тысяч, но его магазин может восстановиться при поддержке.