Оранжевый цвет радуги
Шрифт:
— Я провожу тебя в каюту и пойду еще немного поработаю. Завтра мы прилетаем и… — Акир улыбнулся, не став договаривать.
А я… Не знаю даже, была ли я разочарована таким ответом или наоборот выдохнула с облегчением, что он сейчас не попытался напроситься на ночевку в моей каюте и не позвал в свою. Я там, кстати, так ни разу и не была. Командор всегда приходил в гости ко мне, но ни разу даже не намекал, что хочет видеть меня у себя.
Уже в постели, намного позднее, я еще какое-то время смотрела в темноту, вспоминая наш первый поцелуй. Пожалуй, муж мне достался не самый плохой. И я расплылась в
А на следующий день завертелось…
Оба крейсера встали на орбите планеты, которую нам надлежало исследовать. Полетели разведывательные шаттлы, забурлила подготовка к высадке. Про меня все дружно забыли, так что мы с Яшей старались ни к кому не лезть, чтобы не мешать. Три дня прошли в ожидании новостей. Разведка дело серьезное, кроме того, нам ведь нужна была не вся планета сама по себе, а остатки жилых поселений, или места скопления аборигенов, ейдйз если они там остались.
Утром четвертого дня я столкнулась в столовой с капитаном. Не хотела я с ним разговаривать, но очень уж было интересно. Риот уже уходил, и я решилась.
— Капитан! — позвала я его, подойдя поближе.
— Да? — нетерпеливо сказал он.
— Капитан, а уже есть какие-нибудь новости? Когда мы будем высаживаться?
— Мы? — снисходительно переспросил он. — А с чего ты взяла, что ты будешь высаживаться? Рисуешь себе котиков, вот и дальше бумажки марай. Тоже мне, исследователь нашелся…
Насмешливо оглядев меня, он развернулся и ушел, а я осталась стоять, как оплеванная. Разумеется, я ничего не сказала ему в спину, хотя хотелось, не стану врать. Но толку-то? Шовинист, он и есть — шовинист. Я проводила ниоки взглядом и решила, что это был последний раз, когда я первая заговорила с ним, и больше я капитана не рисую. Совсем. Никак. Ни в оригинальном виде, ни в образе кота. Не стоит он того, чтобы я тратила на него свои время, силы, способности и эмоции. Есть у меня свой глав-кошак, и отлично. Мне хватит.
Акир забежал ко мне вечером ненадолго, чтобы повидаться и узнать, все ли у меня в порядке. Я спокойно уверила, что все в норме, проблем нет. А на его вопрос, есть ли у меня новые рисунки, молча положила перед ним на стол лист, на котором был изображен кот с бабочкой на шее, играющий на гитаре.
— А почему я один, без Риота? — улыбнулся командор.
— А у меня один муж, — бесстрастно ответила. — А всяких чужих наглых котов я рисовать не обязана.
— Ну, он не совсем чужой, — фыркнул ниоки. — Все же мой друг и твой начальник.
— Вот именно, что друг он не мой, а твой. Значит, я к нему никакого отношения не имею. А начальник у меня тоже один. Я лицо гражданское, подчиняться ему должна только в особых случаях. Так что для меня существует только один глав-кошак, это ты. Ой! — поняв, что ляпнула, я закрыла рот обеими ладошками и уставилась на командора.
— Глав-кошак? — расхохотался Акир. — И давно ты меня так величаешь?
Я несколько секунд поморгала, а поняв, что ругать меня не будут, ответила:
— Давно. Почти с самого начала, — и повесила голову. Мол, ругай, я приму
наказание.Ругать меня никто не стал, вместо этого муж поинтересовался:
— Что у вас опять случилось? Что не поделили?
— Да ничего, — пожала я плечами. — Что я могу делить с капитаном корабля? Мы в разных весовых категориях.
— Не скажешь? — после того как я покачала головой, он спросил: — На планету спускаемся через неделю. Там сейчас обустраивают лагерь и зачищают территорию. Подготовь багаж. Личные вещи, в которых тебе будет комфортно находиться в лесной чаще. Только учти, там высокая влажность и жарко. И свои рабочие инструменты: голографер, краски и так далее. Но все, что может отсыреть, упакуй в водонепроницаемые чехлы.
— Я действительно лечу? — ахнула я. — Точно?
— Ну да, — не понял моей реакции командор. — Будешь делать снимки, подошьем их потом в отчет.
— А где я буду жить? Там палатки? С другими женщинами, да? С теми, которые с «Астрона»?
— Нет, — после заминки сказал Акир. — Алеся, ты моя жена. И если на «Грозовой птице» все в курсе наших непростых отношений, то выносить их на всеобщее обозрение я не намерен. Жить ты будешь со мной, в моей палатке. Или же, если ты категорически не согласна, то тебе придется остаться на корабле.
— Я согласна! — твердо ответила, глядя в зеленые глаза мужа. — Только я не одна буду с тобой жить.
— В смысле?
— Со мной еще будет Яшка, так что тебе придется потесниться.
Акир рассмеялся и шагнул ко мне. Погладил по щеке, потом наклонился и вдохнул запах моих волос.
— У меня большая палатка, я все-таки командор и женатый мужчина.
Перед уходом муж поцеловал меня и убежал решать свои важные кошачьи дела. Я проводила его взглядом и задумалась.
Интересно, а скафандры нам надевать придется? Куда мне Яшку тогда прятать? В шлем? И кстати! От посетившей мысли я даже застыла. А какие скафандры у ниоки? Куда они хвосты засовывают? В специальный рукав, точнее, штанину? Ну, то есть, в специальный чехол для хвоста? Как интересно… Хихикая над воображаемыми картинками, я собирала вещи и развлекала Яшку беседой.
Посмотреть на планету сверху мне не удалось. В шаттле я летела задвинутая в самый угол, и пристегнутая намертво. Майки, которого Акир выделил мне в сопровождение на первое время, лично проследил за тем, чтобы я удобно устроилась.
— Сильные ветры, — пояснил он на мой вопросительный взгляд. А заметив мой скепсис, — какие еще ветры? Мы же лети не на дельтаплане, а на шаттле, — продолжил: — И зоны турбулентности.
Спорить я не стала. Покрепче перехватила Яшку, и постаралась расслабиться, что было совсем не просто. Мы летели на планету! Я увижу экипаж «Астрона»! Там есть другие женщины! Как они меня примут? Репутация у меня, прямо скажем, сомнительная. Беглая рабыня, «гаремная девочка», несостоявшаяся проститутка из борделя, которая стала женой их командора. К тому же я чистокровный человек, а он — ниоки. И напоследок, я — рыжая! А это такая редкость.