Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

— А если они как раз за эти дни сменят место стоянки?

— Это они могут сделать и сегодня. Все предугадать невозможно. Будем исходить из того, что цыгане снимаются с места лишь в крайних случаях, ведь закон преследует их за бродяжничество. Дед, я уверен, что мы найдем этого Пако! Вот только не знаю, расскажет ли он нам что-то путное. Но я должен хотя бы попытаться разговорить его.

В Саламанку Алонсо приехал под вечер. На этот раз останавливаться в гостинице Исидро Велеса не пришлось. Теперь у Алонсо Гарделя в «золотом городе» был собственный дом. Наутро он зашел к Небрихе, которого на месте не оказалось, потолковал с его работниками, и они объяснили ему,

как ехать в Лас-Вильяс. К полудню он уже нашел Каса де Фуэнтес, небольшой замок с башенкой, въехал через ворота ограды, которые почему-то оказались открытыми, спешился, привязал коня к дереву и дернул за веревку колокольчика.

Дверь открыл слуга средних лет. Приоткрытый рот придавал его лицу глуповатое выражение.

— Что вам угодно, сеньор? — спросил он с заметным леонским акцентом.

— Я хотел бы повидать донью Росарио. Меня зовут Алонсо Гардель, и у меня есть для нее вести от ее сына.

— О! — воскликнул леонец. — Вести от дона Мануэля! — выкрикнул он, удаляясь в глубь замка.

— Боже, что ты говоришь, Эмилио?! — раздался женский голос, и навстречу слуге выбежала, всплеснув руками, высокая хозяйка замка.

— Вот, сеньор Гардель, — начал объяснять Эмилио, но она его уже не слушала.

— Вы Алонсо! — радостно воскликнула она. — Манолито так много о вас рассказывал! Не стойте на пороге, входите в дом!

Алонсо, не шевелясь и почти не дыша, смотрел на нее и не верил своим глазам.

— Что с вами? Вам нездоровится? — заботливо спросила Росарио. — Эмилио, позови Пепе! Нашему гостю может понадобиться помощь!

Алонсо молчал, не в силах вымолвить ни слова.

Состарившаяся лет на двадцать пять, располневшая, с легкими лапками морщинок вокруг изящно очерченных губ, с отдельными серебряными ниточками посреди ниспадающей лавы черных кудрей, обрамляющих неправдоподобно синие глаза, перед Алонсо стояла женщина, давно и прочно поселившаяся в его снах, — его прекрасная дама из медальона.

Глава 11

Угасает господское лето, Полный круг завершает печаль. Мне не робкого мальчика жаль, А влюбленное сердце поэта. Бланш Ла-Сурс

Ошеломление было настолько велико, а чувства — настолько противоречивы, что разбираться со всем этим просто не было времени. Хозяйка смотрела, широко раскрыв глаза. Когда-то, увидев это лицо на крошечном портрете в медальоне, Алонсо сказал, что художник придал ее глазам слишком много синевы при таких черных волосах. Как оказалось, тот ничего не приукрасил, скорее даже, напротив, — не сумел в полной мере выразить всей подкупающей открытости этого взгляда.

Надо было прекратить стоять истуканом и сказать что-нибудь.

— Донья Росарио, — пролепетал он.

Как же ему ни разу не пришла в голову эта мысль?! Она — мать Мануэля. Не возлюбленная, не кузина, не сестра, не племянница. Мать!

— Вам нездоровится, Алонсо?! Пройдемте в дом. Эмилио, воды для сеньора Гарделя!

Бело-голубое

платье спадало волнами до самого пола и шелестело в такт шагам, когда она шла в глубь приемной залы, миновав ведущую на второй этаж крученую лестницу.

— Просто перегрелся на солнце в пути, донья Росарио! Ничего серьезного, — сказал Алонсо, придав голосу успокаивающую интонацию, однако стакан с водой, принесенный слугой-леонцем на серебряном подносе, выпил с жадностью.

На стенах висели портреты предков. Мужчины в доспехах, в шлемах с плюмажами, кто с копьем, кто с мечом. Вот этот — вылитый Мануэль, если бы не проседь в узкой бородке.

— Правда, похож? — спросила Росарио, перехватив его взгляд. — Это Фелипе, отец Мануэля. Когда они тренировались в оружейной, казалось, что человек сражается с собственным двойником или с отражением.

Сходство было сильным. А на мать Мануэль не походил. Иначе Алонсо смог бы догадаться о его кровной связи с девушкой из медальона.

— Простите, донья Росарио, — спохватился он, вынимая из дорожной сумки деревянную шкатулку. — Дон Мануэль просил передать вам это.

— О, благодарю вас! — Росарио сразу же прочитала адресованное ей небольшое письмецо. Затем вынула перевязанные тесьмой листочки с путевыми заметками.

— Простите за нарушение правил вежливости, — она приветливо улыбнулась, и Алонсо понял, что исполнилась его мечта: он наконец-то увидел, как улыбается «дама из медальона». Во сне Алонсо много раз желал этого, но девушка всегда сохраняла запечатленное давним художником мечтательно-сосредоточенное выражение лица.

— Гаити, — проговорила хозяйка замка. — Как странно звучит…

— Простите? — не понял Алонсо.

— Гаити, Бохио. Мануэль пишет, что этими словами называют остров Эспаньола сами туземцы. Я еще до письма знала, что он решил остаться там. Сеньор адмирал Колон любезно направил ко мне курьера с уведомлением. Но адмирал, похоже, ничего не знает о том, что мой сын вел собственный дневник плавания.

Она положила бумаги обратно в шкатулку и поставила ее на изящный стол с перламутровыми инкрустациями и выгнутыми ножками, заваленный листами с нотами. Рядом с ним, на приличном расстоянии от стен и окон, но не в самой середине зала, стоял музыкальный инструмент с двумя клавиатурами и открытой крышкой, из-под которой блестели многочисленные струны. На поверхности лежал ворох бумаг. Инструмент был длиннее, чем обеденный стол среднего размера.

— Не стану более отвлекать вас от чтения записок дона Мануэля, сеньора, — заторопился Алонсо.

Росарио не стала его удерживать.

— Приходите еще. Мы с вами не поговорили про вас и про ваш интерес к книгам, который я разделяю в полной мере. — От улыбки ее лицо молодело. — К тому же Мануэль рассказал мне о ваших необычных взглядах на устройство мироздания. Вы однажды говорили ему что-то интересное о сходстве между сном и явью. Меня это очень интригует. Я надеюсь, вы нас в скором времени посетите, и мы с вами тоже поговорим на эту тему?

— Да, сеньора, благодарю вас за приглашение.

В этот момент с порога раздался знакомый голос:

— Донья Росарио, мое почтение! Разрешите?

На пороге приемной залы стоял пожилой мужчина. Вместе с ним в зал проник серый кот. Несмотря на то что в камзоле и чулках мужчина выглядел старше, чем в доспехах, не узнать его было невозможно.

— Сержант Крус! — радостно воскликнул Алонсо и сердечно приветствовал пожилого слугу.

— Так вы знакомы с нашим старым другом и верным оруженосцем? Недавно Пепе стал новым управляющим поместьем! — сообщила Росарио.

Поделиться с друзьями: