Орбинавты

— Рад вас видеть в добром здравии, сеньор Гардель, — откликнулся Пепе, после чего церемонно обратился к хозяйке замка: — Донья Росарио! Хуан-Карлос Бальбоа и его жена Элена приглашают вас завтра на крещение новорожденной дочери.

— Конечно, я с радостью приду! — воскликнула хозяйка. — И как же они решили назвать малышку?

— Анхеликой.

— Чудесно, пусть не начинают без меня. Это крестьяне, наши арендаторы, — пояснила она Алонсо. — Я вижу, вас любят животные.

Кот, оставшийся в зале после ухода Пепе, терся о ногу Алонсо.

— Подожди, Саладин, не мешай. — Алонсо отодвинул назойливое животное.

— Как вы его назвали? — удивилась Росарио.

— О! — смутился Алонсо. — Это я по рассеянности. У меня в Гранаде был кот с таким именем. Он потерялся во время войны.

Алонсо посмотрел на кота, который снова начал льнуть к нему, и глаза его округлились.

— Его зовут Сулейман, — сообщила хозяйка. — Он, как и вы, родом из Гранады. Пепе прибрал его вместе с другими животными, когда находился в осадном лагере.

Алонсо взял кота на руки и внимательно рассмотрел его. Вот знакомый шрам на ухе, оставшийся после драки с уличными котами. Вот характерная белая отметина на левом боку.

— Саладин! — прошептал он. — Так ты жив, старый плут! И помнишь меня, хотя прошло два года…

Кот потянулся лапой к его лицу.

— Удивительно! Значит, Пепе спас вашего кота! — воскликнула Росарио. Помолчав, она добавила: — Теперь, вероятно, вы захотите его забрать?

Алонсо заколебался. Отвезти Саладина к деду? Будет ли старик рад его видеть? Не станет ли присутствие кота напоминать ему о погибшей внучке?

— Благодарю вас, донья Росарио, но Саладину у вас хорошо. Это теперь его дом.

— В таком случае пусть остается здесь. А вас мы приглашаем навешать его. Вот вам еще одна причина для того, чтобы снова здесь появиться!

После знакомства с Росарио Алонсо испытывал смешанное чувство облегчения и какой-то странной, немного грустной опустошенности. Девушка из медальона нашлась и оказалась ничуть не более доступной, чем если бы она была возлюбленной Мануэля. Сама разница в возрасте уже делала невозможными какие-либо мысли о воздыхании.

Интересно, думал Алонсо, ложась спать в своем саламанкском доме, какой теперь она будет ему сниться: молодой или зрелой.

Однако с этого дня она вообще исчезла из его сновидений.

Консуэло, с которой он поделился своими переживаниями, была недовольна собой.

— Как же я даже не заподозрила, что он мог носить портрет матери? Вот тебе и моя хваленая проницательность!

— Но твои предположения были намного ближе к истине, чем мои, — пожал плечами Алонсо. — Как ты думаешь, почему она мне больше не снится?

— Вероятно, потому, что теперь где-то в глубине твоего сознания присутствует уверенность в том, что ты ее увидишь, — предположила Консуэло.

— Значит, ты все же разделяешь мою точку зрения на сны? — обрадовался Алонсо.

В последние дни они много спорили на эту тему. Алонсо считал, что сны порождает ум сновидца, а Консуэло не была в этом уверена. Она ссылалась на Библию и на другие источники, где сны толковались как вести, сообщения извне, иногда — от Бога, иногда — нет.

— Ты уверен, что это действительно твоя точка зрения? — спрашивала она. — Я думаю, ты прочитал о ней в «Свете в оазисе». Ты ведь изучаешь эту рукопись уже пять лет. Вероятно, настолько привык так думать, что тебе кажется, будто это твоя собственная точка зрения.

— Возможно, впервые я это действительно прочитал в рукописи, — допускал Алонсо. — Но я не просто согласен с ней. Весь мой опыт «сказочных» снов подтверждает такое объяснение природы сновидений. Будь мои сны чьим-то посланием, как бы я мог менять их содержание? К тому же само наше стремление овладеть искусством орбинавтов лишится всякого смысла, если мы откажемся от такого понимания.

— Я отнюдь не утверждаю, что не согласна с тобой, — пояснила Консуэло. — Я только хочу сказать, что ты считаешь это понимание природы сновидений очевидным и понятным любому. Но я тебя уверяю, что это отнюдь не так. Люди боятся снов, гадают по ним, видят в них всевозможные знаки и указания, вовсе не считая, что это их собственные фантазии. Все с детства помнят библейскую историю об Иосифе Прекрасном, истолковавшем сон фараона про тучных и тощих коров, которые указывали на грядущие семь сытых и семь голодных лет. Если этот сон создал ум фараона, то откуда в нем появилось знание о грядущем?

— Если реальность фараона создана его умом, — парировал Алонсо, — то почему бы этому знанию там не быть?

Следствием подобных споров стало решение Алонсо разобраться в том, как в разное время люди объясняли природу снов. Не потому, что это как-то могло приблизить его к цели — то есть к овладению искусством орбинавтов, — а потому, что эта тема его заинтересовала.

Отправиться в Бургос на поиски Пако Эль-Рея Алонсо сумел лишь в мае. Стоянка цыган была крупнее, чем все те, которые ему довелось видеть раньше. Большинство ее обитателей носили невероятные лохмотья. Алонсо обратился к старику, одетому немного приличнее остальных.

— Пако Эль-Рей? — переспросил тот и спросил что-то по-цыгански у толстухи, сидящей на крыльце деревянной хижины.

— Разве вы не все знакомы друг с другом? — удивился Алонсо.

— Нет, не все, потому что на этой стоянке объединились несколько таборов из разных мест. А вы, случайно, не знаете, сеньор, где жил табор Эль-Рея до того, как они перебрались в Бургос?

— Возле Альхамы, насколько мне известно.

— А, ну тогда вам нужно пройти шагов триста вон в том направлении. А затем спросите еще раз.

Пройдя в указанную сторону, Алонсо спросил первую попавшуюся женщину, здесь ли цыгане из Альхамы. Та ответила утвердительно.

Он спросил про Эль-Рея.

— Эль-Рей? Кузнец Пако? — переспросила цыганка. — Да, он живет здесь, но где он сейчас, я не знаю. Спросите у его дочери. Вот та женщина с маленькой девочкой. Это Лола Эль-Рей. Только учтите, она не разговаривает.

— Не разговаривает? Немая?

— Нет, не немая, но у нее что-то с голосом. Вы просто попросите показать вам, где сейчас ее отец.