Орден Архитекторов 12

Щит, конечно, держал всё это безобразие, но грохот стоял такой, что у жителей Вадуца закладывало уши.

— Надо бы пару звоночков сделать, — решил я. — А то как-то неспокойно.

Первым я решил набрать свежеиспечённого швейцарского «адмирала».

— Алло, господин президент! Это Вавилонский. Как там у вас с Лазурным берегом дела? Французы ещё не сдались?

— О, Теодор! Рад слышать! Всё не так радужно, как хотелось бы! — заныл в трубке Тюркильмаз. — Французы, сволочи, окопались на побережье, как кроты! А мои подлодки, хоть и топят их корабли пачками (кстати, спасибо вам за них, вещь офигенная!), но для высадки десанта… Эх, жизнь — боль! Не хватает нам какого-нибудь линкора, знаете ли! Чтобы жахнуть по их укреплениям из главных калибров! А лучше двух! Тогда бы мы им показали, где раки зимуют!

— Будет вам линкор! — бодро пообещал я.

На том конце провода раздался такой счастливый визг, что я чуть не оглох. Кажется, президент Тюркильмаз от радости чуть не описался. Или всё-таки уже…

— Да ладно?! — пищал он в трубку. — Серьёзно?! Теодор, вы лучший! Я всегда знал!

— Только, господин президент, есть одна ма-а-аленькая услуга. Как раз по вашему профилю. Нужно утопить несколько османских кораблей в Средиземном море.

— Османы? — Тюркильмаз на мгновение замялся. — Они же сильные, заразы… Воевать с ними как-то не хочется…

— А и не надо, — успокоил я его. — Зря я что ли вам такие крутые подводные лодки делал? Малозаметные, бесшумные… Подкрадётесь тихонечко, торпедами их — чпок! И всё, нет османского флота. А то они, понимаете ли, по моему княжеству ракетами стреляют. Нехорошо это. Ещё, чего не хватало, и вас заденут. Вы же рядом.

— Мда… — Тюркильмаз явно колебался. — Знаете, Теодор…

— Хорошо, — перебил я. — Будет у вас ДВА линкора. Новейшей разработки. С такими пушками, что вы сможете одним залпом всю французскую Ривьеру… ну, скажем так, слегка «подрихтовать».

— ДАВАЙТЕ КООРДИНАТЫ!!! — заорал Тюркильмаз так, что я невольно отдёрнул трубку от уха. — МОИ ПОДЛОДКИ УЖЕ ВЫХОДЯТ В МОРЕ!!!

Кажется, с морскими дьяволами разобрались. На очереди — воздушные драконы.

Я набрал номер Лунь Чень.

— Алло, Лунь, душа моя! — мурлыкнул я в трубку. — Это Теодор. Помнишь, я тебе трон обещал? Блистательный, небесный, драконий, все дела?

На том конце провода кто-то подавился чаем (или что там китайские принцессы пьют?). Раздался кашель, а потом — знакомый мелодичный голос:

— Теодор?! Конечно, помню! Как такое забудешь! А что, он уже… готов?!

— Ну, почти, — я сделал вид, что вздыхаю. — Он, короче, почти готов. Только вот есть одна проблемка.

— Какая?! — Лунь Чень явно напряглась.

— Да тут османы эти… ракетами кидаются. Я, конечно, купол над городом крутой поставил. Но эти твари как раз в мой склад метят, где трон хранится. А он, знаешь, такой хрупкий… Вдруг повредят? Жалко будет. Такая красота пропадёт…

— ОСМАНЫ?! РАКЕТАМИ?! В МОЙ ТРОН?! — Лунь Чень взвизгнула так, что у меня чуть барабанные перепонки не лопнули. — ТЕОДОР, Я РАЗБЕРУСЬ!!! ПАПА-А-А-А-А-А!!!

И в трубке раздались короткие гудки.

— Ну вот, — я усмехнулся и положил телефон. — Кажется, все при деле. Можно и кофейку выпить.

Скала, который слышал всё это представление, только покачал головой.

— Тео, ты, конечно, тот ещё… дипломат.

Министерство обороны

Город Петербург, Российская Империя

— Ну вот скажи мне, Коля, — министр обороны Потёмкин выпустил в потолок густое облако дыма. — Какого, извиняюсь за мой французский, хрена тут вообще происходит?! Дворец, мать его, Зимний! Сердце Империи! А его накрыли каким-то сраным куполом! А мы сидим тут, как два идиота, и ждём у моря погоды! Там, может, Императора уже на шашлык пустили!

— Не каркай, Александр Петрович, — начальник службы безопасности Керенский устало потёр виски. Под его глазами залегли такие тени, что даже китайские панды позавидовали бы. — Но, если по существу, то да. Сидим. Ждём. А больше ничего и не остаётся.

— Хорошо хоть, цесаревич нашёлся! — Потёмкин снова затянулся.

К счастью, или к несчастью (тут уж как посмотреть), в городе объявился наследник престола, Алексей Николаевич. Да не один, а с целым отрядом «Альфы» — тех самых ребят, которых недавно списали со счетов.

И теперь тот самый Панкратов, их командир, колдовал у купола с какими-то диковинными приборами. Откуда он их взял — одному богу известно.

На все вопросы Панкратов отвечал коротко и ёмко: «Отвалите, не мешайте, я тут мир спасаю!». Ну, или что-то в этом роде, только с отборными матюгами. А ещё сказал — он с Лихтенштейном на связи. С этим Вавилонским, чтоб его!

Парочка Теней, рискнувших сунуться к нему поближе, тут же превратились в кучку пепла, даже не успев пискнуть. Так что желающих мешать Панкратову как-то резко поубавилось.

А самое интересное — наследник ему верил! Стоял рядом, кивал, и всем своим видом показывал, что полковник Панкратов — это последняя надежда Империи.

— Странные дела, — пробормотал Потёмкин. — Этот Вавилонский… он что, теперь ещё и по телефону спецназом командует?

В этот момент телефон Керенского зазвонил. Он поморщился, но трубку взял.

— Да?.. Слушаю… — выражение его лица из устало-скептического мгновенно сменилось на ошарашенно-офигевшее. — ЧТО, БЛЯХА???

Потёмкин аж подпрыгнул на стуле.

— Что там, Коля?!

Керенский медленно опустил трубку.

— Китай… — прошептал он. — Китай объявил войну османам.

Потёмкин замер с открытым ртом. Потом медленно, очень медленно, начал улыбаться.

— Османам? Китай? — он потёр руки. — А каким, собственно, образом? Я, конечно, не географ, но, насколько мне известно, у них там с османами общей границы как бы нет. Флот Китая в Средиземку не входил, в Чёрное море — тем более. Они что, на воздушных шарах воевать собрались?

Он улыбнулся ещё шире.

— Хотя… Враг моего врага, как говорится… Может, они с нами союз заключат? Нам бы сейчас такая подмога ой как не помешала!

Но Керенский, всё ещё пребывая в состоянии лёгкого офигевания, покачал головой.

— Не-а, Александр Петрович. Не с нами.

— А с кем?! — Потёмкин уже предвкушал грандиозные стратегические планы.

— С Лихтенштейном.

Потёмкин замер с открытым ртом. Керенский тоже молчал, задумчиво глядя в одну точку.

— Не, Коль, — наконец нарушил молчание Потёмкин, — мне вот чисто профессионально интересно. А как они воевать-то собрались?