Орден не надо

– Вперед! – пинал собаку Климов. – Я сказал «работать»!

Та, поджав хвост, на полусогнутых лапах подбегала к танку и ложилась, прижав уши и вжав голову в землю.

– Гад ты, Климов! – шипел Прутков. – Совсем собаку забил.

– Хочешь – могу вас местами поменять, – рявкнул Климов. – Умник выискался! Еще молоко на губах, а туда же…

Варшов свою собаку готовил спокойно, не спеша. Его Одер всегда работал четко, без сбоев.

– Ты, друг мой, не слишком торопись, – как человеку пояснял задачу собаке ветеринар. – Старайся, чтобы тебя не заметили…

А вот у Ясенцева Гриф все команды выполнял, как очередную интересную игру.

– Давай! – азартно приседал перед ним парень. – Работай! Быстрее! Ну, молодец!! Хороший пацан!! Вот, как надо работать, точно?! Молодец, Гриф.

Но как долго не продолжались занятия, пришло время возвращаться домой.

Возвращались уже темной ночью, шли осторожно. Девять человек неслышно ступали на листья и корни деревьев, прятались за густыми зарослями леса – прифронтовая зона.

Тенями двигались проводники со своими четвероногими бойцами. Только у Бабулько с Вано опять что-то не получалось. Собака постоянно нервничала, оборачивалась и совсем не слушалась проводника.

– Да что с тобой, окаянный? – прошипел Бабулько, стараясь, чтобы никто не услышал, что с собакой он сегодня не может совладать. – Куда ты тянешь-то?! А, черт! Руку поранил из-за тебя! Сейчас я…

Тут Вано почувствовал слабину в поводке, рванул покрепче и мигом понесся в кусты.

– Ванька!! – громким шепотом закричал Бабулько, но тут же осекся.

С той стороны, куда рванул Вано, послышались немецкие крики, вопли, выстрелы.

– Ванька!! – забыв про всю осторожность кинулся Бабулько вслед за собакой.

Где-то раздалась пулеметная очередь. Уже не только Бабулько, но и все бойцы кинулись на шум. Собак отпустили, те мгновенно растворились в темных зарослях.

Добежали быстро. Из-за ночной темноты сначала ничего не было видно. И только после того, как сержант включил фонарик, можно было разглядеть три немца. Один был мертв – с разорванным горлом. Другой был застрелен, наверняка, сам Бабулько его и застрелил. А на третьем, не шевелясь, лежал Ванька. Даже в темноте были видны темные пятна на шкуре.

– Ванька, ты только потерпи, – подполз к собаке Бабулько. У парня были перебиты ноги, он не мог подняться. – Слышь, Ванька, отпускай этого фрица, все, отпускай…Отпускай его…Ванька, Вань, гляди, чего дам…

– Коль… Коля, ему уже ничего не надо, – покачал головой Варшов, растеряно гладя собаку по окровавленной шерсти.

– Не просто так погиб Ванька, – осторожно перевернул собаку Сенин. – Двух фрицев с собой забрал. Слышь, Коль, герой Ванька, герой.

– Трех, – швыркнул носом Бабулько. – Этого, третьего – тоже он. Он ему ноги разорвал. А я уж потом… Это он его и… не успел я… Вань, не успел я…

Прутков отошел подальше, чтобы матерые бойцы, не видели, как он плачет. По-мальчишески, горько, взахлеб. Ну что делать, если он так любит этих четвероногих. Ну и…да! Он еще зеленый. Молодой. Ну, так ведь он же не прячется! Не трусит! Он просто… ну…

– Иди ко мне, Стал, – уткнулся Прутков в шерсть собаки, и худенькие плечи парня еще больше задрожали под гимнастеркой.

Сержант Сенин сломал ветки и забросал труп собаки.

– Товарищ сержант! – постарался подняться Бабулько. – Я Ваньку здесь не оставлю! Я его…

– Отставить! – рыкнул Сенин. – Не спроста эта троица здесь была. Уходить надо. Варшов, как Бабулько?

– Да хреново, надо сказать, – почесал голову Варшов. – Обе ноги перебиты. Специально по ногам били, гады. Не знаю, насколько серьезно, но сам точно не дойдет.

Ясенцев и Кудахин молча подошли к другу и подняли его на руки.

– Погодите, ребята… – никак не мог бросить собаку парень. – А Ваньку моего… никак нельзя?

– Коль, – отвел глаза сержант. – Ему сейчас ничего не надо. Ничего. А вот потом, когда гадов фашистских разобьем, мы потом им такой памятник забабахаем! … Всем. И Ваньке твоему, и моем у Бурану… Я тебе обещаю, Коль… давайте, ребята, уходить надо.

Кудахин и Ясенцев понесли Бабулько, а Прутков взял их собак на поводок – мало ли, кого по этим лесам носит, пусть собаки рядом будут. И Стал Пруткова, и Гриф, и Валет послушно шагали рядом, только изредка оглядываясь назад – на своих проводников, да еще на пушистого сотоварища, который так и остался лежать, закиданный ветками.

Уже через час в деревенской избе, в которой расположилось отделение, за столом сидели бойцы и вспоминали неожиданную встречу.

– Как думаешь, Варшов, довезут Бабулько-то? – беспокойно спрашивал Данилов у Варшова. – Не слишком он много крови потерял?

– Не слишком, мы быстро подоспели, – пил чай ветеринар. – Да и ребятам его вовремя передали – уже к утру будет у настоящих врачей.

– Вот что ни говори, а Бабулько счастливчик, – фыркал Климов. – Это ж надо – ночь на дворе, а тут тебе ребятам в тыл приспичило, и тебе телега, и сопровождающие, и на больничную койку сразу!

– Позавидовал, – горько усмехнулся Ясенцев.

– Да и какая больничная койка?! – взвился Прутков. – Просто ребята из танкового отделения в Мартыновку передвигались, вот и подобрали по пути.

– Да ладно, чего накинулись? – пожал плечом Климов. – Я без злобы. Микола нормальный мужик, не трус.

– Да и Ванька его нормальный был, – тут же добавил Прутков. – Тоже не трус! И пусть ему там… нормально будет…

И парень захлестнул рюмку водки, как глубоко бывалый вояка. Данилов только покачал головой.

В большой избе, за печкой, в уголке, отгороженном занавеской, была комнатка сержанта. Места там не много, да много и не надо – только, чтобы уместился куцый столик, да железная кровать.

Сейчас на столике был небольшой огарочек свечи, а сам Сенин только что выпил спирта из алюминиевой кружки и негромко опустился на кровать. Посмотрев на небольшое пламя свечи, он достал из нагрудного кармана листок и бережно его развернул. Этот рисунок он сам нарисовал. На листке была лунная дорожка, а по ней, куда-то в небо уходила собака. Над собакой была надпись «Буран».

Сенин крякнул и достал из этого же кармана огрызок карандаша. Еще раз разгладив рисунок он принялся дорисовывать. Теперь следом за Бураном шла другая собака – большая и мохнатая. Над другой собакой была надпись «Ванька».