Орден во всю спину 2

Дорога, а точнее – глиняная колея с вкраплениями давно растрескавшегося бетона, шла вглубь Уральских гор. Ехали медленно, машина потряхивала, резина визжала на острых камнях. И всё же, как бы ни трясло, никто особенно не жаловался – лучше уж так, чем шагать пешком через весь этот зелёный ад.

Дикие звери? Нет, их здесь никто не боялся. С группой шли двенадцать крепких, как дубы, бойцов из частной армии, вооружённых до зубов. Любой волк десять раз подумает, прежде чем сунуться к такой компании. А волчья стая, что недавно пыталась нападать в этих краях, давно ушла в глубь гор – отлеживаться и зализывать раны. По опыту знали: им нужен минимум год, чтобы снова навести шуму.

Куда больше опасений вызывали сами машины. Всё-таки техника – штука капризная, особенно в таких условиях. Половина солдат была натаскана на ремонт, но без запчастей толку от них было мало. Едва что-то серьёзное – всё, вставай на обочину и молись, чтобы рация доставала хотя бы ближайшего поста. И всё же, несмотря на постоянные толчки и скрипы, лучше уж ехать, чем бродить по лесам как первобытный человек.

Ярослав, к слову, не упускал возможности отомстить за унижение, когда его отправили в кузов. Он несколько раз просил остановить машину – якобы по нужде. Каждый раз это вызывало раздражение у Людвига Булавкина, но Косой смотрел на его гнев, как на дождь за окном: шумно, но сухо.

К полудню караван сделал остановку. Людвиг первым спрыгнул на землю, размял плечи, вдохнул полной грудью и радостно воскликнул:

– Черт возьми, как же хорошо выбраться из крепостной духоты! Этот ветер, этот простор – вот оно, настоящее счастье!

Один из солдат, скуривая тонкую самокрутку, поддакнул:

– Ага. Я уж думал, сдохну от скуки за этими бетонными стенами.

И в самом деле – настроение в группе было приподнятое, как у школьников в день последнего звонка. Люди улыбались, переговаривались, кто-то смеялся, кто-то показывал пальцем в сторону далёкой чащи, мол, "где-то там медведи, не иначе".

Ярослав усмехнулся. Когда он впервые выходил на охоту в Пустошь, тоже был очарован пейзажами. Только теперь знал, что спустя день-два всё это веселье сдуется, как дырявый мяч.

Булавкин подозвал всех к пикапу:

– Выходим, закусываем. Потом двинем дальше, пока солнце высоко. Нужно до вечера дотянуть до Юньского хребта. В прошлый раз мы там становились на ночёвку - хорошее место, ровная поляна, да и ручей рядом есть.

Один за другим участники экспедиции вылезали из машин. Кто-то тут же потянулся за сигаретами, другие принялись доставать сухпаёк. Солдаты закурили, пуская дым в сторону леса, лица их были довольны, как у котов у миски с рыбой.

Интересно, что Людвиг не имел формальных полномочий командовать этими бойцами. И ни он, ни Любовь Синявина, к слову, не могли себе позволить нанять такую охрану за свой счёт. Все знали: они лишь прикрытие. Настоящая миссия была у военных. А вся эта экспедиция – дымовая завеса.

Со стороны казалось, будто Людвиг и Любовь – важные шишки, у которых целая армия на побегушках. Но они-то прекрасно понимали: влиятельными их делает не власть, а полезность.

Когда Людвиг Булавкин подошёл к пикапу, он бросил взгляд на одного из своих подручных, стоявшего рядом с машиной, и негромко сказал:

– Чуть позже раздай солдатам сигареты. Мы ведь не просто так их с собой тащим.

– Принято, а сколько им отсыпать? – уточнил тот, слегка прищурившись от солнца.

– Пока что один блок. Мы же десять блоков прихватили, не обнищаем. Раздавай понемногу, с толком. Народ у нас новый, солдаты пока между собой не притёрлись. А сигарета – это, знаешь ли, универсальный способ сблизиться.

Он ухмыльнулся, уже направляясь к кузову пикапа. Но, едва заглянув под брезент, как тут же выпрямился и выругался:

– Да чтоб тебя медведь утащил! Косой, ты чего тут натворил, а?!

Из-под тента поднялась растрёпанная голова Косого. Он спокойно вытер рот тыльной стороной ладони, громко отрыгнул и с совершенно невозмутимым видом ответил:

– В смысле "натворил"? Я просто ел. Что за паника, как будто пульт от ракеты проглотил.

Он нехотя поднялся на ноги, потянулся, поскрипывая суставами, и начал отряхивать с себя крошки, оставшиеся после плотного "перекуса". И что самое главное, невероятно вкусного!

Людвиг заглянул внутрь кузова и замер. Ужас и скорбь пополам отразились на его лице: пустые банки от тушёнки и обёртки от галет были разбросаны повсюду, словно после нашествия саранчи.

– Ты, свинья непуганая, – взвыл он, – ты один сожрал пять банок тушёнки?! За одно утро?! Да ты чего, в себя не приходишь с войны?

Ярослав фыркнул:

– А что такого-то? Вкусная была, между прочим. Я только разогнался, ты меня прервал на середине удовольствия. Да и питьевая вода в машине – вон целый запас, хоть залейся. Чего жалко-то?

Косой вновь потянулся и хрустнул шеей, словно совсем не ощущал, что объелся до одури.

Людвиг скривился, глядя на его раздутый живот:

– Ты на четвёртом месяце, что ли?! Вот серьёзно, у тебя пузо как у беременной! Тебе не жмёт, не колет, а? Или ты планировал объесться до комы?

На самом деле, прошли времена, когда Ярослав Косой довольствовался объедками. В самые голодные дни он откладывал пайки для Лёшки, оставляя себе лишь самый минимум. А теперь, когда жизнь чуть наладилась, он, казалось, решил наверстать всё сразу.

Да и тушёнка была не абы какие – добротной, да по галеты, хрустящие, ароматные. Особенно с луком. А уж такие деликатесы, как соль и сахар, в их родном городе считались настоящей роскошью. Чаще всего из еды у них была варёная картошка, да и та – почти без вкуса. Так что сейчас Ярослав с аппетитом глотал то, чего раньше даже в руках не держал с прошлой жизни.

– Да это всё потому, что ты сам разрешил мне залезть в кузов! – огрызнулся Косой, мотнув головой так, что прядь волос, пропитанная потом, слиплась. – Хотя, если уж ты об этом заговорил, мне действительно нехорошо…, – Он спрыгнул на землю с металлическим звоном подошв и рванул в сторону ближайших кустов. – Вы пока кушайте без меня, – крикнул он через плечо. – А меня… извините, нужда зовёт!

Он почти сразу исчез за пригорком, оставив после себя только пыль и слегка тревожный запах.

Людвиг Булавкин нахмурился, глядя ему вслед. Остальные переглянулись – обстановка в пустошах и без того была напряжённой, а тут ещё и этот гастрономический торнадо в лице Косого.

– Может, всё-таки позволим ему ехать внутри? – неуверенно произнёс один из бойцов, мнущий в пальцах пустую пачку от армейских галет.

Людвиг метнул на него тяжёлый взгляд, словно тот предложил впустить в машину голодного волка.