Орхидея, королева Сингапура

— Это ты? Вот так встреча! — Взгляд удивленный, взволнованный, но чужой.

Марина бледнеет. Ей срочно нужно сесть. Иначе она упадет прямо здесь, посреди зала. Кто-то подставляет ей стул. Ален садится рядом.

— Как ты? Замужем? Дети?

— Все хорошо. Живу, работаю. Вот, владею собственным журналом.

— Ну да, конечно, ты ведь очень стремилась к карьере. А личная жизнь?

Вопрос, как стрела, в самую цель.

Не хочется признаваться, что личной жизни нет и не могло быть… без него. Что часто бессонными ночами она вспоминала время, проведенное с ним, целовала его брошечку-орхидею, плакала в подушку, а наутро вставала с опухшими от слез глазами и головной болью. Что сердобольная мама, отчаявшись, водила ее по врачам и светило-профессор пообещал с оптимизмом: все пройдет.

Но ничего не прошло, ни тогда, ни через много-много лет. Марина честно пробовала встречаться с милыми маминому сердцу молодыми людьми, но каждый раз, когда отношения доходили до близости, она прекращала их и клялась, что больше ни за что не даст себя уговорить. Но проходило время, и по настоянию мамы все начиналось снова: знакомство, театры, посиделки у друзей и… стоп в конце! «Извини, но я не могу».

Поняв наконец, что все попытки забыться в новой любви бесполезны и она не может вырвать Алена из сердца, Марина нашла себе вечного поклонника, который согласился смиренно ждать.

И вдруг, после стольких лет, она опять видит Алена. Наяву, а не во сне. Вот он сидит рядом с ней в полупустом зале, и она может протянуть руку и дотронуться до него.

Но Ален корректен и неприступен. Задает какие-то незначительные вопросы. Рассматривает ее лицо.

— Я, наверное, здорово изменилась? Постарела? — с волнением спрашивает Марина.

— Нет, нет, ты, как всегда, безупречна и прекрасна.

— Нефертити?

Он внимательно посмотрел ей в глаза и мягко улыбнулся.

Сколько раз она представляла в мечтах эту встречу. Мысленно проигрывала, как она ему все расскажет, что любила только его и ждала. Столько лет. А он, ее единственный, родной и любимый, поймет и простит. Но опять… новые обстоятельства, проблемы, Катя… И какой-то чужой, совсем не ее голос напряженно произносит:

— Как хорошо, что я тебя встретила.

Будто не было этих долгих восемнадцати лет, и, словно расставшись на прошлой неделе, они случайно столкнулись друг с другом в вагоне метро.

— Мне нужно с тобой поговорить… — Голос опять не слушается ее.

— Мне тоже, — отвечает Ален. — Но почему так серьезно и печально? — Он улыбается одними глазами, как прежде. И стена рушится. Его взгляд теплеет, и Ален протягивает Марине такую знакомую и такую теплую руку.

Но женщина еще не верит в свое счастье. Вопрос, который вертится в голове, и страх перед ответом не дают расслабиться. Еле слышно Марина выдавливает:

— Ты женат?

— Был… неудачно, сейчас я один, — нахмурившись и отметая неприятные воспоминания, коротко промолвил Ален. И тут же в своей обычной полушутливой манере добавляет: — К тому же я ждал тебя, поскольку был уверен: ты вернешься ко мне.

Все вдруг поплыло перед ней, и слезы, слезы горя и счастья одновременно, неудержимо покатились из глаз.

— Мари, с тобой все в порядке? Ты плачешь? — протягивая носовой платок, встревоженно спрашивает он.

Она утыкается ему в сорочку, вдыхая знакомый запах, и плачет, плачет навзрыд, а он обнимает и успокаивает ее.

— Перестань, не расстраивайся. Все будет хорошо. Ну, вытри глаза. Посмотри на меня. Я тебя, как прежде, люблю.

— Ты… ты, — захлебываясь в рыданиях, шепчет Марина, — не должен меня любить, потому что ничего не знаешь про меня.

— Но ведь ты мне все расскажешь? Правда?

— Пра-вда, — прорыдала Марина, — правда то, что у нас есть дочь!

13

— Полиция, кажется, уже решила умыть руки, — в отчаянии воскликнула Марина.

— Не беспокойся, я попробую надавить на них. У меня там есть связи, — мягко заверял Ален. — Только постарайся не докучать им своим вмешательством.

— Да их босс и так меня не принимает. Под разными предлогами переносит встречу. Я им путаю карты. Мне кажется, полиция пошла по ложному пути. Я просила проверить этого фотокорреспондента из немецкого журнала. Пока они собирались, тот исчез. Разве не подозрительно? — Привыкшая руководить, Марина не находила себе места от пассивного ожидания.

— Ты же подозреваешь всех подряд, — возражал Ален. — Многие поразъехались, ведь до финала конкурса еще две недели!

— Но бармен из кафе напротив отеля сказал, что видел Катю с тем фотографом, они вместе выпивали и танцевали!

— Ну и что? Когда это было? Бармен ведь не мог вспомнить точный день. И что особенного, если девочка чуть выпила и потанцевала.

— Конечно, ничего особенного, — вздохнула Марина, — но я хотела поговорить с этим фоторепортером. Может, мы бы вышли на чей-нибудь след. Прошу тебя, ты же всех знаешь. Подумай, что еще можно предпринять.

— У меня тут появилась одна мысль. Вчера мне звонил Билл, старый приятель. Мы учились с ним в Оксфорде, правда, на разных факультетах. Сейчас он крупный ученый, последователь профессора Клива Бакстера — изобретателя полиграфа. Знаешь, что это такое?

— Да, слышала. У нас его называют детектором лжи.

— Смешное русское название! Так вот, он собирается навестить меня на этой неделе. Мы поговорим с ним. Может, Билл нам что-нибудь и подскажет.

— Ему будет нужен круг подозреваемых, которых он сможет допросить, а у полицейских таковых нет, — тут же активизировалась Марина.

— Ну вот, ты опять за всех решаешь. Потерпи.

— Как я могу терпеть?! Время же идет! До сих пор не могу поговорить с этой филиппинкой. Я чувствую, она не хочет со мной встречаться. Сначала вежливо отказывалась, а теперь просто грубит. А ведь Катя была с ней дружна, девочки рассказывали.

— Я поговорю с ней сам, — резко перебил ее Ален.

Марина от неожиданности замолчала. Он советовал, звонил нужным людям, оплачивал счета, но поговорить с девушкой? Ей припомнились хищная улыбка, недобрый взгляд пышногрудой смуглянки, и она невольно почувствовала укол ревности.

— Ты что, знаком с ней лично? — стараясь скрыть, что ее женское самолюбие ущемлено, спросила она.

— Я бы не хотел обсуждать с тобой эту тему. — Ответ был более чем красноречив.

— Я, как ни странно, тоже, — проклиная свою несдержанность, расстроенным голосом проговорила Марина.

Предчувствуя надвигающуюся ссору, Ален мягко предложил:

— Хочешь, я поговорю с ней в твоем присутствии?

— Делай, как ты считаешь нужным, — холодно заявила Марина.