Орлы возвратятся в гнездо

– Это... памятник?
– Спросила вынырнувшая из-под моего локтя Ксанка.

– Можно и так сказать. Это кумир.

– Кумир? У моей мамы есть кумир.

– Какой?

– Сергей Лазарев, который был в группе Смэш.

– Гм... Хорошо, что не Коля Басков... Нет, это другой кумир. Это статуя бога, которой ходили молиться. Клянчить у него всякое.

– Это как Христу?

– Ну что-то вроде того.
– Я поглядел на торчащие из земли сандалии.
– Только у этого икроножные мышцы лучше развиты.

– А как этого Боженьку зовут?

– Дык, поди теперь спроси... Хотя...
– Я подошел к криво стоящему постаменту, и подсветив фонарём сбоку, для рельефа, разобрал посвятительную надпись. Это... ну-ка... Я вел рукой по греческим резанным буквам. Здесь сказано 'Зеус Остапиос...'. Это Зевс. Слышала про такого?

– Нет.

– Самый крутой у древних греков был бог. Заведовал всем небом. Когда злился, кидался молниями.

– Прям как мутант из 'людей Икс'!

– Твои люди Икс по сравнению с ним мальчики из хора. Этот чуть всем людям конец света не устроил. Как жахнул потопом! Вообще был очень серьезный мужик.

– Копаем?
– Снова предложила Ксанка.

– Тут непонятно где начинать. По идее нужно вскапывать все, квадратно-гнездовым...
– Я огляделся.
– Ну, пойдем пока, займемся твоим 'стулом'.

Мы вернулись обратно, в первое помещение. Я уже собрался плотно взяться за стул, когда заметил на правой от меня стене нечто интересное: Камни там разошлись, это я заметил еще только попав сюда, но теперь с другой точки, я увидел, кое-что странное. Один камень вышел из кладки, и завис держась в стене другим своим концом. Но сравнивая его с камнями в других разрушенных местах, было видно, что он намного тоньше их. Это было очень похоже на тайник в стене, которая закрывалась небольшим камнем-фальшивкой.

Я подобрался поближе, взялся за камень, и повернул его дальше, выворачивая из гнезда. Он поддался и вывалился на землю. Обнажилась довольно широкая ниша. Я посветил фонарем. Внутри обнаружился какой-то бесформенный сверток завернутый в ветхую ткань. Я тронул сверток, и влажная съеденная грибком ткань разошлась в лоскуты. Проступили какие-то очертания, но я не мог понять - что это за абракадабра? Я начал сбрасывать в стороны куски дряни, некогда бывшие полотном, пытаясь добраться до предмета. Что-то жесткое, и пупырчатое было под пальцами, - какая-то чешуя? И вдруг, последний слой рванины разошелся, и я наконец увидел, что лежало в нише.

Это была не чешуя. Это были стилизованные перья. Острый клюв, холодный прицельный взгляд, когти-серпы, большие крылья. Потемневший золотой орел глянул на солнечный свет, впервые за много сотен лет.

– Птица!
– Констатировала Ксанка.

– Да уж, птица... Я вытащил тяжелого крылана из ниши, и начал вертеть так и сяк.

– Она ценная?
– Подпрыгивала рядом Ксанка.

– Все чему столько лет как здесь, - ценное...
– рассеяно ответил я, продолжая вертеть орла.

Он не был спокойно сидящим. Это был летящий, атакующий орел. Распластавшийся в горизонталь, расправивший когти, правящий хвостом. Непонятно было, как эта не имеющая подставки статуэтка должны была стоять. Я перевернул её, и увидел, отверстие для крепления. Что-то вроде штыря видимо, когда-то вставлялась туда. Это была не комнатная статуэтка. Какое-то наружное украшение?.. Одна мысль, догадка, шевельнулась у меня в голове, - но этого не могло быть правдой, и я её отбросил.

Я перестал вертеть статуэтку птицы, вернувшись к более насущным делам.

– Черт, надо было с собой какую-то сумку взять. Нам его и положить-то негде.

– Ой эти мужчины...
– протянула скорбным гласом Ксанка.
– Это тебе положить негде.
– В её голосе появились хвастливые нотки.
– А я вот все предусмотрела.

С этими словами она стащила со спины какой-то... аксессуар. Я даже не знал как это назвать. В походном положении он висел у неё на спине на двух лямках, как маленький рюкзачок, но будучи снятым превратился в добротную клетчатую хозяйственную сумку. Кнопка конечно утерла мне нос. Но, честно говоря, собираясь сюда, я подсознательно воспринимал затею как по умолчанию безрезультатную. У меня вроде как был азарт что-то найти, - но веры особой не было. А вот Ксанка шла сюда с железобетонной верой в 'сокровища', - потому и приготовилась основательно.

– Ладно-ладно, не зазнавайся...
– Бормотнул я, заворачивая птицу в предложенную Ксанкой тряпицу, и умещая в сумку.
– Главное, нашли.

– Надо дальше копать!
– С алчным блеском в глазах вскричала пигалица.
– Чую, мы тут еще много ништяков поднимем!

– Спокойно...
– Я передал её сумку, и взялся за лопату.
– Щас начнем.

Только сделать я ничего не успел. Как повернулся, так и застыл с лопатой: через полузасыпанной дверной проем, в который мы сюда попали, вдруг сверху наискось упал яркий луч.
– Кто-то с поверхности светил сюда фонарем.

– У нас гости.

– Конкуренты!
– Жарко выдохнула Ксанка.
– Но мы тут все первые нашли!

– Само-собой.

– А вдруг отнимут?

– Я им отниму...
– воинственно потряс лопатой я.

– А может, они уйдут?
– Спросила девчонка.

– Куда-там. Я уже слышу кто-то лезет вниз.

Снаружи действительно доносились сбивчатые из-за крутизны обрыва шаги. Фонарь пришельцев периодически подсвечивал вход. Через некоторое время дыру залило светом, который плеснул нам прямо в глаза. Я сощурился, пытаясь разглядеть силуэт за бьющим светом. Это было нереально - у того на голове тоже был налобный фонарь. Видимо пришелец испытывал такие же проблемы от моего фонаря, потому что он вдруг попросил:

– Уберите пожалуйста фонарь. Вы слепите мне в глаза...

Этот мягкий акцент. Я уже запомнил за время своего здесь пребывания. Это был один из итальянских археологов совместной экспедиции. Как же его там звали?.. Ах да, Марко Азмида. Я поскучнел. Одно дело какие-то там бандюганы. Но гонять людей науки лопатой я не мог себе позволить. Кажется, недолго у нас пробудут наши находки.

– Вы мне тоже в глаза светите, - заметил я.

– Извините...
– Мы оба опустили фонари ниже, и я заметил за его спиной еще одного. Тоже Итальянца. Кажется, его звали Джузеппе, а фамилию я не знал.

Тем временем, Марко Азмида и его коллега забрался внутрь.

– Великолепно!
– пробормотал Итальянец оглядывая помещение.
– Вы нашли храм!

На какое-то мгновение на его смуглом лице возникло выражение какой-то детской, почти благоверной радости. Но он тут же посерьезнел.
– Но вы не должны были сами забираться сюда. Это очень опасно. Здесь все может обвалиться. Почему вы не сообщили нам... то есть археологам, о своей находке?

– Ксанка приходила в ваш лагерь, - заступился я за девчонку.
– Хотела рассказать. Дак её оттуда выгнали, даже слушать не стали.