Оружие души. Кузнец. Том 5
Шрифт:
Он хотел отомстить Чернову. За погибшего друга, за то, что про остальных Искателей все забыли, будто они лишь второстепенные статисты. Массовка — не больше.
— Ты думаешь, что герой?! Ты просто пешка! — полным голосом ярости выкрикнул Нелев и швырнул бокал с коньяком в стену.
Стекло — в крошки и сверкающими облаками в разные стороны, огненный напиток — большим темным пятном вспыхнул на стене.
Парень твердо решил для себя, что он хочет мстить. А потому через друзей и знакомых попытался выйти на самого Федора Михайловича Железнякова — главу отделения Железнограда и по
Не получилось. А вот с первым доверенным помощником Железнякова — вполне. В тот же день деловой мужчина прилетел на самолете, ведь Нелев обещал ему настоящий эксклюзив, который потенциально может помочь консерваторам в непростом противостоянии против реформаторов.
Особняк на окраине Железнограда, тренировочный зал.
Федор Михайлович Железняков уверенно расхаживал в премиальных кроссовках и серых свободных спортивных штанах. Во время тренировок он не любил носить футболки: они пропитывались потом и прилипали к коже.
Минуту назад Железняков получил свой заказ. Несколько ящиков с мечами от молодого и дерзкого Чернова стояли на бетонном полу. Голыми руками он их вскрывал, а затем раскладывал мечи на столах, чтобы протестировать.
Федор Михайлович достал понравившийся ему меч. Он упер его острием в бетонный пол — варварский способ, но Железняков уже привык проверять так мечи: это существенно экономило время.
Он материализовал духовную секиру и лениво, практически не прикладывая сил, рубанул по клинку. Духовное лезвие прошло через сталь, как канцелярский нож по листу бумаги.
— И чего его все так расхваливают? — удивленно хмыкнул Железняков, он ожидал от Чернова, действительно, высокого качества.
Федор Михайлович достал несколько других мечей. Один сломал голыми руками, порезался, конечно, но рана затянулась быстрее, чем выступили капли крови. Еще один меч он швырнул в стену с такой силой, что тот просто сломался. Третий меч он попробовал на зуб и оставил отпечаток, практически стоматологический слепок.
— Ну и дерьмо, — нахмурился Железняков.
Он решил, что больше не хочет тратить на это время, а потому сложил на стол с десяток мечей, будто хотел сделать из них букет. А затем рубанул по ним духовной секирой — искры, шум, грохот! Но ни один меч не выдержал такого удара.
Послышались спешные шаги. В просторный тренировочный зал вбежал первый доверенный помощник. Железняков ждал не его, а одного из сильнейших Искателей в городе, чтобы устроить спарринг. Тем не менее он не мог не выслушать мужчину в деловом костюме, ведь тот очень спешил о чем-то доложить.
— Я знаю, как можно ударить по Чернову и реформаторам, — быстро проговорил он.
После рассказал, что Чернов использовал в Подземелье каменных големов, которых вытащил из пространственного артефакта. Железняков сильно сомневался в словах того парня, к которому вчера в столицу летал помощник.
Тем не менее он уже придумал, как проверить эту информацию. С его связями очень просто выйти на каких-нибудь других Искателей из того же рейда и надавить, главное — знать их мелкие грешки. А пока надо действовать. Если это даже окажется неправдой —
плевать: на войне все средства хороши, а если правдой — так и вообще замечательно.Помощник ушел, и через минуту-другую в зале появился один из сильнейших Искателей Железнограда. Федор Михайлович поприветствовал его и указал рукой на то, что осталось от мечей:
— Неужели всем правда нравится этот мусор?
— Мечи Чернова? — спросил Искатель, ведь в последнее время только его мечи были на слуху.
— Да, дерьмо это, а не мечи, — Железняков почесал густые бакенбарды.
Искатель задумался и подхватил один из них.
— Может и дерьмо, но это точно не мечи Чернова, — объяснил он, а после достал свой оригинальный меч из пространственного хранилища.
— Хочешь сказать, у меня подделка?! — возмутился Федор Михайлович.
— Да, взгляни на клеймо. Такое сложно подделать.
— И правда, — нахмурился Железняков. — А дай-ка протестирую?
— Да на здоровье, — Искатель достал из хранилища еще один оригинальный меч Чернова, ведь у него их много.
Железняков попытался согнуть оригинальное оружие голыми руками и не смог. Никогда не сможет с текущими силами. После он упер острие в бетонный пол под углом и рубанул духовной секирой — на клинке лишь сверкнула небольшая щербинка, а вот по полу побежала трещина. По артефактному бетону!
— Ха, не такие уж и хорошие.
— Да? — хмыкнул Искатель. Он поднял меч выше и поднес на уровень глаз.
Вместе с Федором Михайловичем они наблюдали, как щербинка затягивается. И на это ушло всего несколько секунд. По итогу в спарринге оба мужчины использовали только оружие Чернова. И Железняков все-таки пусть и ворчливо, но признал, что оно почти идеальное.
Однако это не отменяло тот факт, что сам Чернов — один из важных людей в «лагере» реформаторов, а значит, хорошо бы надавить на него. Желательно вообще выбить из «игры», а заодно нанести репутационный ущерб другим реформаторам.
Позже Железняков использует ситуацию в нужном ему ключе. Он и его люди начали понемногу и незаметно распространять слухи о том, что якобы Черновы скрывают правду. Будто бы они нашли способ быстро закрывать Подземелья, но не делятся им с остальными. Разве что только с теми, кто примкнул к реформаторам.
Что я понял за последнее время, после всех этих слухов обо мне и моем роде, о реформаторах, так только то, что Федор Михайлович Железняков, при всех его плюсах, все-таки не настолько влиятельный человек, каким хочет казаться и каким его пытаются выставить.
Да, он, можно сказать, лицо всех консерваторов, амбассадор или даже… талисман, но нет, до оскорблений опускаться не стоит — это ведь проявление эмоций, а там, где эмоции, там хуже контроль над собой.
Так вот, думаю, что Железняков — это публичное лицо, а за ним есть куда более серьезные покровители и тоже консерваторы. Все же Подземелья — это не только деньги, не только прибыль от центров для Искателей, но и уникальные ресурсы. В том числе зелья, которые, например, могут продлевать жизнь — кто откажется от бессмертия? Раньше я в такое не верил, но помолодевший Двинин — живое доказательство.