Оружие скальда

— Клянусь, я перенес бы тебя на корабль лучше всякого другого! — запальчиво воскликнул сам Амунди, словно стремясь оправдаться в глазах Ингиторы. — Я не так глуп, чтобы поскользнуться на одном месте дважды!

Мокрая рубаха прилипла к его телу, густые кудри потемнели от воды, а на лице его смущение мешалось с восхищением. Вытирая ладонью капли воды с лица, он не сводил глаз с Ингиторы.

— Я охотно приму твою помощь, — сказала ему Ингитора, улыбаясь. Сейчас она чувствовала себя почти счастливой, и ей хотелось, чтобы все вокруг были так же счастливы.

На корабле Ингитора устроилась на мягких мешках на корме — должно быть, там были беличьи меха. Хальт устроился возле ее ног, съежился, как старый гном.

— Ну, что я тебе говорил? — прошептал он, пока дружина Халлада выводила корабль на глубокую воду и разбирала весла. — Все будет так, как тебе нужно.

Ингитора молча пожала плечами. Она все еще удивлялась тем стихам, которые вдруг возникли в ее голове и так понравились корабельщикам. Никогда раньше она не сочиняла стихов, полагая, что это дело мужчин. Или это все Хальт?

Ей вспомнился его взгляд, бросивший белую молнию. Конечно, это он!

«Выдра» развернулась носом на юг, весла дружно взлетели над пенной волной. Морской ветер ударил в лицо Ингиторе, знакомый хребет берега, покрытый щетиной елового леса, поплыл, качаясь, назад. Впереди было море, Эльвенэс — город Хеймира конунга. Халлад сам сидел за рулем, прищурясь, оглядывая небосвод.

Всплеск и Волна качаютзверя морского плечами;знаю, рука не дрогнету ясеня волка пучины!

— сложились в мыслях Ингиторы новые строки. Услышав их, Халлад благодарно улыбнулся ей.

— Я думаю, боги пошлют нам удачу вместе с тобой, Дева-Скальд! — крикнул он. — С твоими стихами путь станет короче!

Ингитора улыбнулась. Ее наполнял восторг. Эти стихи сочиняла она сама, сочиняла не хуже настоящего скальда! Новый дар, внезапно родившийся в ее груди, был поистине волшебным, она ощущала себя сосудом с драгоценным напитком — поэтическим медом, которым владеют только светлые боги. Какие-то сильные крылья несли ее, как будто не «Выдра», а сама она свободно парила над морем, скакала на спине ветра, как валькирия. Она казалась себе сильной, почти всемогущей — если только не изменит ей и дальше это нежданное волшебство.

Хальт обернулся к ней, приподнял капюшон, весело подмигнул ей. Белый огонь сверкнул в глазах альва, и Ингитора только сейчас с замиранием сердца до конца осознала, кого она встретила и что подарила ей эта встреча. Хромой альв с неуловимым лицом вложил в нее божественную силу, которая подчинит ей землю и море. Ни один мужчина не сможет сравниться с ней.

Наутро Асвард Зоркий вышел из дружинного дома и долго стоял на крыльце, хмурясь на свет.

— Что ты там застрял, Асвард? — насмешливо окликнула его одна из девушек, Халльдис. — Как будто корни пустил! И не причешешься даже! Не одолжить ли тебе гребень?

— Не одолжить ли тебе заклепку — приклепать дурной язык! — одернула ее Гудруна. — Он устал, ведь он позже всех вернулся! До самой ночи искал флинну! Я и не знала, что он ее так любит… — проворчала женщина себе под нос, когда Халльдис отошла.

— Где хозяйка? — окликнул ее сам Асвард. — Или Оттар?

— Оттар ушел с людьми искать, теперь они хотят обшарить берег и лес на севере! — Гудруна показала рукой. — А хозяйка дома. Она послала с утра людей за Торгримом с Китовой Отмели. Он знатный колдун и ясновидец. Ормхильд не может справиться, а уж Торгрим наверняка скажет, где наша флинна!

— Не нужно никакого Торгрима! — сказал Асвард и потер щетину на небритой щеке. Вид у него был озадаченный. — Я не хуже него скажу, что с нашей флинной.

— Ты? — изумилась Гудруна. — Не знай я тебя десять лет, Асвард, я бы решила, что ты пьян или спятил. Ты же со вчерашней ночи не выходил из усадьбы. Или ты увидел вещий сон? Когда же ты стал таким ясновидцем?

— Да вот этой ночью и стал, похоже на то! — Асвард недоуменно усмехнулся, потирая щеку. — Я видел сон. Ко мне подошла сама флинна, на ней были красные одежды, и много серебра на груди, и тяжелые серебряные обручья. А лицо у нее было такое светлое и веселое, как в прежние годы, когда она встречала хельда из похода. Как будто в ней поселился солнечный свет.

— Один и Фригг! Не умерла ли она? — встревожившись, Гудруна схватилась за бронзовые амулеты на груди. — Люди, идите сюда, послушайте, что он говорит!

Но вокруг Асварда и без того собралась толпа.

— Нет, она не умерла! — уверенно продолжал он. — Она сказала мне: «Не ищите меня и не тревожьтесь обо мне. Я ушла, чтобы отомстить за моего отца, и я отомщу лучше, чем сумел бы самый доблестный воин! А чтобы ты не сомневался в правдивости твоего сна, пойди на вересковую поляну за курганами, где серый валун и кривая сосна. Там на поваленном дереве лежит тот перстень, что мне подарил Оттар».Так она сказала мне. И хотел бы я снова увидеть ее наяву такой веселой! — со вздохом окончил Асвард.

— Что же мы стоим? — воскликнула Халльдис. — Скорее сказать хозяйке! И бежим на поляну! Я знаю, где это, я бывала там с флинной!

Женщины гурьбой устремились за хозяйкой, любопытные подростки уже приплясывали возле ворот усадьбы, дожидаясь разрешения бежать к Сосновым Буграм. Один Асвард остался стоять на крыльце дружинного дома. Заправляя за ухо длинную прядь волос, он вдруг усмехнулся. Оттар уже вообразил, что схватил руками небеса! Флинна Ингитора не из тех, кто позволяет решать за них их судьбу, пусть и с самыми благими намерениями. Оттару не видать ее как своих ушей, и все его три меча здесь не помогут.

Из дома появилась взволнованная Торбьёрг-хозяйка. Асвард шагнул с крыльца ей навстречу. Да, Оттару не видать Ингиторы. Но и сам он увидит ли ее? Никогда раньше она не казалась ему такой красивой, как была в этом сне. Или он просто не умел видеть?

Так усадьба Льюнгвэлир простилась с Ингиторой дочерью Скельвира.

Часть вторая ВЕДЬМА И ВАЛЬКИРИЯ

Торвард сын Торбранда стоял на прибрежной площадке, покрытой серым песком, и рассматривал остывшее кострище, как будто видел подобное в первый раз. А между тем ничего особенного в нем не было: круг угля и золы, серо-черной от утренней росы, несколько обглоданных и обгорелых костей. И собрать из этих костей можно было бы одну кабанью тушу, не больше.

— Видно, стюриман этого корабля владеет поросенком от кабана Сэхримнира! — сказал Эйнар Дерзкий. Торвард бросил на него короткий взгляд: сын его воспитателя часто думал точно так же, как сам Торвард,словно слышал его мысли. — И даже лучше: они могут зажарить и съесть одного и того же кабана десять раз за один вечер. Иначе как бы все то войско насытилось с этих жалких костей?

— Ты очень умный, Эйнар, и слушал много песен о богах! — проворчал Ормкель. — Но теперь не время хвастать своими познаниями.