Оружие скальда

Девушка была мала ростом, худощава, очертания ее фигуры терялись под просторной накидкой из волчьего меха и рубахой из грубой некрашеной холстины. Волосы у нее были тускло-рыжие, цвета опавшей еловой хвои, и неровными густыми прядями лежали на ее спине и на плечах. Большие глаза блестели зеленью на бледном лице с мелкими острыми чертами. Сколько ей было лет, определить было невозможно — черты ее лица казались юными, но в глазах горело старческое безумие. Назвать ее красавицей мог только тот, кто никогда ее не видел. А тем, кто ее видел, никогда не пришло бы в голову, что она приходится сестрой по матери самому Торварду конунгу. Но это было именно так.

Стоя возле края площадки, она прислонилась плечом к валуну и прижалась лбом к его гладкой, вылизанной ветрами и снегами холодной поверхности. Закрыв глаза, она слушала камень, ветер, далекий шум ельника. Перебежав к другому валуну, девушка остановилась, повернувшись на юго-восток. Движения ее были быстрыми, полными звериного проворства. Она поднесла ладони к лицу, закрыла пальцами глаза, постояла так, в неподвижности похожая на серый камень, потом медленно опустила руки. Глаза ее оставались закрытыми, и при этом лицо, лишенное румянца и движения жизни, казалось совсем мертвым, словно она была в прямом родстве с камнями. И это было почти верно. Матерью ее была живая женщина, когда-то отданная в жертву великану, а отцом — сам великан по имени Свальнир, что значит — Стылый.

Медленно поводя ладонями, дочь великана как будто раздвигала вокруг себя невидимый туман. Взор ее через опущенные веки устремился к морю — туда, откуда шла к ней опасность. Далеко-далеко, за ельниками и хребтами отрогов Рыжей Горы, за чащобами Медного Леса, за пустынными равнинами полуострова она различала образ знакомой крови. Сюда шел ее брат. Вокруг него мелькали бледные тени — он был не один.

Искра жизни пробежала по лицу маленькой ведьмы. Широко раскрыв глаза, словно при звуке опасности, она отскочила от края площадки к самой середине. Там она натянула на голову свою просторную волчью накидку и медленно двинулась против солнца вокруг площадки, притопывая на ходу и напевая заунывным низким голосом:

Встань-поднимись,болотный туман!Морока и тьмана недругов грянь!Пусть ни одиндороги не видит,из всех, кто идетк Рыжей Горе!

Она кружила по площадке древнего великаньего святилища, призывая туманы и ветры, и они откликались на зов древней, холодной крови инеистых великанов. Далеко-далеко на севере закипел Буревой Котел, пополз над миром туман, и дремучий ельник зашумел, подхватил заклинание. Огромный серый волк с желтыми глазами, сидевший под скалой, вскинул к угрюмому небу острую морду и завыл, завыл, затянул вечную песню непогоды.

— Эй, Боевой Скальд! Где ты там? — Оглянувшись, Торвард старался найти взглядом Гудлейва, но видел только неясные темные фигуры, расплывчатыми пятнами шевелящиеся в туманной мгле. — Что же ты молчишь? Наша новая битва уже начата!

— Не хотел бы я, чтобы эти твои слова были правдой, конунг, — послышался в ответ удрученный голос Гудлейва. — Никто не скажет, что я когда-то уклонялся от битвы. Но битва с нечистью мне совсем не по душе!

— Ты многовато хочешь — выбирать противников! — ворчливо отозвался Ормкель. — Оставался бы тогда сторожить «Козла».

— А здесь пасутся не козлы, а волки! — со злым задором откликнулся Эйнар. — Слышите? По меньшей мере один волк где-то близко.

— Постойте! — велел Торвард. — Не отстал ли кто-нибудь?

Остановившись, хирдманы столпились на тропе возле Торварда. Это было похоже на страшный тяжелый сон, хотелось протереть глаза — на расстоянии вытянутой руки люди не различали лиц друг друга. Серый промозглый туман, неведомо откуда взявшийся, заполнил воздух, спрятал за плотной пеленой небо и землю. Товарищи, делившие хлеб много лет, казались друг другу какими-то троллями, уродливыми и непонятными.

— Я потерял щит, — мрачно сообщил Торир. — Можете смеяться. Я бы и сам посмеялся. У меня его как будто вырвали из рук.

Но смеяться никто не стал — утрата оружия не знаменует ничего хорошего.

— Может, за ветку зацепился? — глухо ответил кто-то из тумана. А кто — не разберешь, туман даже голоса их похитил и изменил.

— Может, и за ветку, — также мрачно согласился Торир. — Только я там пошарил — нашел парочку жаб. А щит как тролли унесли.

— Скажи спасибо, что нашел парочку жаб, а не гадюк! — отозвался еще один голос. И это, несомненно, был Эйнар Дерзкий.

— Как мы пойдем дальше, Торвард? — спросил Ормкель, положив руку на плечо конунгу, чтобы не потерять его из виду. — Я едва вижу тебя! Должно быть, уже ночь, только за этим проклятым туманом и темноты не видно! Ты видишь дорогу?

— Мы стоим на дороге, — отозвался Торвард. Он не хотел признаваться, что тоже не знает, куда теперь идти. — Медный Лес — на севере.

— Я вижу глазами не больше, чем затылком! Мой сапог не хуже меня знает, где здесь север!

Хирдманы молчали, испытывая непривычные чувства растерянности и подавленности. За плечами у дружины Торварда было немало дорог и трудных походов, но сейчас никто не знал, что делать.

— Надо было взять с собой колдуна, хоть и не люблю я это племя! — проворчал Ормкель. — Но в здешних делах он разобрался бы лучше нас!

Торвард хмурился, досадливо потирал шрам на щеке. Он понимал, что ярл прав и он напрасно не послушался своего воспитателя Рагнара, который перед уходом советовал ему то же самое. Люди давно не подходили так близко к Медному Лесу. Торвард слышал немало рассказов о том, как сильна здешняя нечисть, но думал, что слова эти большей частью продиктованы страхом. Он слишком понадеялся на свой меч.

— Я вижу дорогу! — воскликнул вдруг Баульв. — Вон она!

Туман вдруг расступился, и перед Баульвом открылась дорога, уводящая в лес. Деревья по ее обочинам терялись в тумане и только угадывались по неясному колыханию ветвей.

Обернувшись на его голос, все посмотрели туда, куда он показывал. И в самом деле, дорогу увидели все. Словно чья-то рука нарочно раздвинула туман, оставив ровно столько места, чтобы люди могли пройти.

— Не нравится мне эта дорога! — резко сказал Ормкель. — Пусть ведьмы ездят по таким дорогам на своих волках. Она заведет нас прямо в болото, а то и великану в пасть!

— Давно хотел повидать живого великана! — не замедлил подать голос Эйнар.

— Мне тоже не слишком нравится эта дорога, но другой у нас нет! — сказал Торвард. — Идемте, только будем держаться все вместе. Отец Ратей и его Вороны не оставят нас! А на великанов у Рыжебородого есть Мйольнир!

Крепче сжимая рукояти мечей и секир, хирдманы осторожно двинулись по открывшейся дороге. Через десяток шагов Хавард вдруг споткнулся и упал на колени, мигом оказавшись по пояс в тумане, как в снегу.