Оружие уравняет всех

– Я бы понял, если бы было всего сорок, – Катала подмигнул Сюзон. – Пешком дойдешь, не маленькая.

Мэрион пошла дальше, к следующей машине.

Нико смотрел ей вслед. Одетая в цветастую юбку и спортивную майку, с сумками и ребенком за руку, она была похожа на цыганку. Он не знал, что она говорила в ответ на предложение подвезти ее до столицы. Пограничники уже заметили ее. Они видят подобные картины десятки раз в день, и они замылили глаза. Но они наверняка насторожатся, если вдруг человек, просящий о помощи, эту помощь отвергнет. Жаль, нахмурился Нико, эту деталь они не обсудили с Мэрион. Причина тому – доверие к этой молодой женщине. Он не хотел затрагивать тему корысти, но, когда Мэрион подошла к следующей машине, Нико, улыбнувшись, буквально услышал Мэрион: «У вас не найдется тысячи евро на билет? Нам с дочерью нужно срочно улететь в Европу».

Наконец пограничный пункт заработал в прежнем режиме, без задержек. Катала тронул машину с места, когда у Мэрион практически не осталось выбора и ей предстояло либо остаться на месте, либо идти назад. Водитель остановился, повинуясь еще и жесту пограничника, а Мэрион вдруг подошла к другому и, показывая на машину, а конкретно – на Каталу, что-то быстро заговорила.

– Приехали, – Катала заиграл желваками. – Я с самого начала был против этой бабы. Еще удивляюсь, почему она не сдала нас раньше.

Пограничник в звании капитана поглядывал из окна постового здания на вереницу машин: как обычно, уехать в Камерун желающих больше. Но и в сторону Чада скопилось порядочно автомобилей. Оперативная сводка из главка, в которой говорилось о похищении камерунской девочки и похитителях, пришла на этот пограничный переход только сутки назад. С одной стороны, оперативностью тут не пахло, а с другой – в самый раз: сюда быстрее, чем за двадцать четыре часа, не доберешься. Так что сводка оказалась горячей, как пирожок. Ее сменщики прикнопили на стенд вкупе с прочими бумагами, включая фотографию с изображением торжественного открытия моста.

Капитан никогда не допивал кофе до донышка, всегда оставлял глоток для того, чтобы выплеснуть его в плетеную урну для бумаг. Вот и сейчас плеснул, как пометил, и, прихватив оружие, вышел из помещения.

Нико смотрел вперед и ни жестом, ни взглядом не отреагировал на вооруженного автоматом офицера, оглядывающего салон через опущенное стекло и ухватившегося крепкими пальцами за водосточный желобок. И все же краем глаза Нико следил за Мэрион, которая целиком и полностью перешла под защиту двух постовых. Она снова показала на машину, коснулась головы Сюзон, крепче прижала ее к себе, постовой в ответ покивал и, поправив автомат, направился к ним. Несколько секунд, и он встал у левой дверцы, блокируя любую агрессию со стороны водителя. Капитан, не распрямляясь, постучал пальцами по крыше. Нико повернул к нему голову, изобразив дежурную улыбку.

– Документы, – потребовал он, пожевав своими чуть потрескавшимися губами, и без паузы продолжил: – С какой целью вы едете в Чад?

– Мы путешествуем, – ответил Нико, опережая, как ему казалось, Каталу. Но тот против обыкновения не стал встревать в разговор. Его взгляд намертво приклеился к кобуре пограничника. Он сотни раз отрабатывал один и тот же прием, который в конце концов он довел до совершенства. Опускал плечи и подавал их вперед, левой рукой рывком откидывал полу одежды, которая прикрывала кобуру, и открывал доступ к оружию, а правая тем временем вписывалась в рукоятку пистолета. Указательный палец ложился вдоль ствола, а большой был готов открыть кобуру. Дальше он выхватывал пистолет с завидной оперативностью – прямо и вверх, пока ствол полностью не выйдет из кобуры, а затем добавлял «левого винта»… Он посылал подальше инструкторов, которые твердили ему: сжимай рукоятку так сильно, будто в руках у тебя пудовая гиря. Нет, он выработал свой стиль, вдвое уменьшив рекомендуемый вес. Сейчас Катала мысленно прогонял свои действия. Конечно, будет трудновато оперативно выхватить пистолет из кобуры противника. Придется с ним повозиться, рассуждал Катала, словно находился не на пограничном посту, а в спортивном зале. Бросил быстрый взгляд на Нико: а как же его предостережения насчет чистоты – никаких трупов, никаких серьезных увечий?

«В случае если нас арестуют, обвинения будут значительно меньше, а приговор мягче».

Считай, уже арестовали. Двое автоматчиков блокировали безоружных в машине. Дернешься, получишь пулю, продолжал рассуждать Катала. А что там Нико? Да хоть что: по крайней мере, двое пограничников знают о похищении Сюзон. Он перевел взгляд на Мэрион, которая продолжала жаться к постовому сооружению, находясь в тени, там, где ей указали место. Какие цели она преследует? Ведь она останется без денег. Хотя кто это сказал? За возвращение внучки ей заплатит султан – вдвое, втрое больше.

Сволочь.

Ах, если бы не мягкотелость адвоката… По всей стране разбросаны военные блокпосты, на которых вооруженные охранники не преминут проверить документы у белых и затянут старую песню о том, что бумаги не в порядке. И только доллары могут устранить этот недостаток.

– Русские? – спросил офицер с приплюснутым носом и широченными ноздрями, не закрывая паспорта Николаева.

– Да, – ответил адвокат.

Пограничник склонился еще ниже и несколько мгновений неотрывно смотрел на Каталина; на Живнова ноль внимания, как будто его не существовало. Нико ждал команды: «Выйдите из машины». Он подчинится, но прежде обменяется взглядом с Каталой: «Я пойду». – «Не стоит этого делать». Он чувствовал заряженность товарища, который, как ему казалось, посылал ему мысленные месседжи: «Здесь некому слушать вариации из оперы „Мельничиха“».

– У меня к вам просьба, – вдруг услышал Нико. И ответил так быстро, что не узнал себя, спокойного, выдержанного; по идее, такой скоропалительный ответ мог дать Каталин. – Да, да, конечно, слушаю.

Обычно после подобной скороговорки следует обыск машины и более тщательная проверка документов, сверка по базе данных и живым людям.

Пограничник ничего необычного не заметил. Он указал на Мэрион.

– Видите эту женщину с ребенком?

«А, Мэрион и Сюзон? Вижу, конечно».

– Где?

– Вон там, – он указал рукой.

– Теперь вижу.

– Ей нужно в центр. Может быть, подбросите ее? Сегодня водители несговорчивые. Обычно в подобных ситуациях женщинам, а уже тем более женщинам с детьми не отказывают.

– Нет проблем. – Нико обернулся, всем видом показывая, что присматривает место для пассажиров, и обмер: на заднем сиденье, там, где часом раньше сидела Мэрион, лежала кукла.

Капитан машинально повторил за Нико и тоже увидел детскую игрушку.

– Чья это?

Мэрион, покусывая губы, старалась разглядеть через пыльное лобовое стекло лицо Николаева. Он, наверное, ругает ее на чем свет стоит. Она невольно и всерьез втянулась в игру и могла найти оправдание своей инициативе: русские мужчины и собой рисковали – это их право, но они рисковали и жизнью Сюзон, и Мэрион, и последняя была вынуждена защищаться. Она нашла, казалось, способ обезопасить себя, избавив от подозрений, обратившись к пограничникам напрямую. Прямота, на ее взгляд, частенько обезоруживает. Но не всегда. Интересно, сегодня такой день, когда прямота обезоруживает? Ей стало смешно от своих мыслей, которые она едва не произнесла вслух, но проартикулировала – точно. Это был смех на нервной почве.

«Мэрион»…

Она не раз и не два переходила границу в этом месте. И если уж она не узнала ни одного пограничника, то ее не узнают и подавно. Сотни женщин с детьми и без проходят по мосту ежедневно. Если брать в масштабах года, то счет шел на миллионы. Это и многое другое легло в расчет, когда Мэрион подбирала вариант перехода через границу.

– Мэрион…

Уже во второй раз девочка назвала ее по имени. Не мамой, как они договаривались. Что не могло не ускользнуть от внимания пограничника, стоящего рядом. Или она ошибается?