Оружие уравняет всех

Нико смотрел на Живнова, и взгляд его как будто говорил: «Игрушка рядом с тобой, тебе и отвечать».

Кукла могла принадлежать только девочке; черной или белой – вопрос открытый. К этому часу Нико располагал общедоступными сведениями: на их пути выставлены усиленные посты – в направлении Яунде и приморского Дуалы. Скорее всего, и этот северный пограничный переход получил соответствующие директивы и принял их к сведению.

– Это кукла вуду, – вдруг сказал Живнов, глядя прямо в глаза капитана. – Мы купили ее в Фумбане. Сувенир. К ней еще идут серебряные сабельки – втыкать в тело. Сейчас я поищу. – Он полез в сумку.

Пограничник громко рассмеялся.

– Это не кукла вуду. Какие же вы простаки! Вас обманули. Нельзя быть такими доверчивыми. Так я позову женщину?

– Да, зовите ее вместе с ребенком.

Живнов стал пусть не героем дня, но героем часа. Он не скрывал улыбки и был похож на Юрия Деточкина после премьеры: самый счастливый человек на этой земле. Как и герой комедии, он сидел на заднем сиденье машины. Но рядом с ним не было конвоиров – только Мэрион и Сюзон, к которой он тоже начал привязываться.

На середине моста через реку Шари, по которой проходила граница с Камеруном, Катала провозгласил:

– Ну вот мы и в Чаде!

А по сути дела, они находились в столице, от центра которой до водораздела всего-то четыре километра. Правда, она сливается с еще одной рекой, и по ней тоже проходит граница.

Протеже второго секретаря французского посольства подвел на первом этапе, и Николаев не исключал серии. Однако без его помощи о втором этапе можно было забыть: адвокат был авантюристом, но, как говорят, не до такой же степени. Тем же ключом Нико открыл для себя столицу Чада: при переходе границы пограничник, возвращая ему документы, стандартно приветствовал его: «Добро пожаловать в нашу страну!» Он слышал что Нджамена – «бестолковый африканский город», но не до такой же степени. Более грязного, похожего на большую африканскую деревню, Нико не видел. Он сравнил его с павлином, извалявшимся в грязи. Катала за рулем машины тоже чувствовал себя новичком. Он то и дело переключал передачи: первая, вторая, снова первая. Трудно передвигаться по улицам, по которой бродят козы и верблюды, где каждому второму вьючному велосипедисту нужно отчаянно сигналить – но все без толку: никто здесь не уступит дорогу машине.

Нико бросил водителю «остановись» и сделал очередную попытку связаться с Юсуфом Дари, и наконец-то услышал ответ. Он предположил, что Юсуф назначит место встречи в центре, однако тот придерживался иного правила. В Нджамене три больших района: христианский юг – а по сути, «дикий запад» на черный лад, мусульманский север, где вся жизнь притаилась за высокими глиняными заборами, и центр с его европейскими кварталами нараспашку. Они встретились на окраине города. Напротив рынка, где продавался скот, стояло множество машин, в основном грузовые и пикапы. В воздухе витал неистребимый смрад мочи и такие же неистребимые мухи, превращающие жизнь домашних животных в ад.

Юсуфа Дари Нико узнал сразу и тихонько выругался, хотя имел все основания сорваться на него.

– Почему вы сразу не представились? – спросил он, пожимая ему руку, а заодно отмахиваясь от мух. – И почему назначали встречу здесь? Министерство внутренних дел, которое выдает иностранцам разрешения на выезд за город, контролирует рынок? Боже, как этот похоже на Россию, – не удержался от язвы адвокат.

– Для похитителей вы хорошо держались. Ни одного прокола, не считая куклы. Я держал ситуацию под контролем.

«Да, ты молодец». Нико мысленно послал капитана в задницу. Он не раз встречал людей такого склада. Они особо чувствительны к моментам, которые возвышали их прежде всего в собственных глазах. Ну а уж если представится возможность открыться… Сейчас Юсуф – режиссер, исполнитель, импровизатор, – не подавая виду, наслаждался собой, потягивал этот момент, как дорогое вино.

– Вы привезли деньги?

– В этом месте я могу развернуться и уйти.

– Идите.

Нико покачал головой, вынул из кармана заранее припасенную сумму и вручил Юсуфу. Тот убрал деньги в карман и пощелкал пальцами:

– Документы.

– А-а, – многозначительно покивал Нико. – Вам нужно сбегать в МВД и выбить нам разрешения. А границы с Суданом и Ебби-Бу уже открыты?

– Ебби-Бу – это не государство, а населенный пункт. Это оплот сепаратистов.

И только сейчас он заметил, что Юсуф сильно нервничал. Он так умело скрывал это, что только бисеринки пота на лбу выдали его. И когда адвокат вгляделся в лицо Юсуфа внимательней, увидел напряжение в его глазах.

Был бы на его месте Катала, он бы схватил пограничника за грудки и выдал стандартный набор: если ты… то мы. Угрозы действуют на всех, но каждый реагирует по-разному.

Но в чем причина напряжения Юсуфа? Если бы он собрался сдать русских, сделал бы это на посту. Не получил бы деньги? Ему стоило представиться, и деньги из кармана Нико перекочевали бы в его карман.

Но скоро все прояснилось. Оказалось, он боялся самого себя, своей решимости и «вероотступничества» – в каких он отношениях с разведчиком и дипломатом Энтони Яном? Не он ли главное препятствие на пути стяжательства?

– Так сколько вы хотите сверху? – переспросил Нико, когда Юсуф раскрыл перед ним карты. И вынужденно повел себя как дипломат: он не стал упоминать имя французского дипломата, чтобы это давление не побудило пограничника к конфликту. Он должен получить свое. Как говорят, по игре карты.

– Две с половиной тысячи, – повторил Юсуф, потея еще больше. – Условия изменил не я, а чиновник из МВД. У меня есть только свобода передвижения – из Камеруна, где я живу, в Чад.

Адвокат фактически скопировал с него: щелкнув пальцами и, не поворачивая головы, он подозвал Каталина.

– Саша, возьми из нашей кассы две с половиной тысячи долларов и принеси мне. Время не ждет, – поторопил Нико, изучив его натуру.

Прошел час. Юсуф должен был вернуться двадцать минут назад. Время поджимало. Еще полчаса, и нужно будет ехать в аэропорт – с паспортами и разрешениями или без них. И, сделав дело, искать выход на Энтони Яна.

Катала по-своему поддерживал товарищей, хотя обращался к Мэрион.

– В нашей школе парень учился, на год младше меня, он классно рисовал. Вроде бы какая связь между художником и девочкой, сердце которой я хотел завоевать, а попросту трахнуть?

Мэрион пожала плечами: «Пока не понимаю».

– Самая прямая. Однажды я выдал его рисунок за свой, и девочка растаяла: «Это ты нарисовал?» Ну а кто же? – сказали мои глаза. Она посмотрела на мои руки. А они уже в то время могли многое. Она не поверила. Точнее, ей требовались доказательства. И я тормознул на перемене художника, растолковал ему, что и как. Он оказался покладистым парнем. Сотворил мне три заготовки. На одной – треть рисунка. На второй – две трети. На третьей – готовый продукт. И вот на уроке химии, кажется, я начал реализовывать план по совращению телки. Прикрыл рукой тетрадку и делаю вид, что рисую. Она тихонько спрашивает: «Что рисуешь?» Я отвечаю: «Не могу сказать. Это сюрприз. После урока покажу». Потом делаю вид, что сдаюсь, показываю ей первую заготовку. Она в ответ большой палец: «Классно!» Ну, я дальше черкаю, какие-то восьмерки, кренделя, матерные слова, все что угодно и где угодно, только на второй заготовке. Проходит десять минут. Подруга проявляет нетерпение. Я показываю ей готовый на две трети рисунок. У нее глаза на лоб. Я даю ей еще десять минут. Снова закрываю тетрадку рукой, рисую на листке голимую порнуху – как могу, конечно, реализую свои фантазии. После урока вручил ей готовый рисунок. Он при ней рождался, она сама все видела.

– Ну, так ты завоевал ее сердце? – спросил Нико, воодушевляясь: он увидел знакомый синий «Рено» Юсуфа, а потом и его самого в салоне машины.

– Да. В тот же вечер. У нее дома.

Адвокат поспешил навстречу. Забрав у него документ и пропуска на выезд из города, он сгладил, как мог, отношения:

– Кстати, до меня дошла причина, по которой ты назначил место встречи на рынке. Здесь далеко не центр и на помощь не позовешь.

– Почему же? Любой может позвать на помощь. Но далеко не любой протянет тебе руку.