Оружие

До самой ночи я носилась по поселку, доставая всех единственным вопросом: "Где Арельсар?". Увы, кевта я так и не нашла.

На площади, между тем, развели костры, и жители Ям, рассевшись вокруг них, жарили земляной горох и оленину. Миротворцы, как ни старались, не смогли раствориться среди кевтов - отблески пламени отражались в цветных глазах эльфов, людей, дворфов и орков, но терялись во тьме взглядов черноглазых.

– Садись к нам, - кто-то потянул меня за руку. Это была Кэрроу. Она сидела рядом с красивым молодым кевтом, который неохотно подвинулся, освобождая место.
– Что-то случилось?

– Нет, - я огляделась. Кроме нас из миссионеров у костра расположились два дворфа, которые оживленно общались с молодыми кевтиянкам. Девушки хихикали, хлопали в ладоши, а их друзья кевты картинно хмурились и разводили руками. Кажется, груз сделал свое дело - жители Ям смирились с присутствием миссионеров.

– Ты не видела Арельсара?

– Нет, - Кэрроу покачала головой.
– Он порядком надоел мне своими солдафонскими замашками. Что он прицепился к детям?

– Они давно не дети, - сумничала я, вытягивая ноги.
– Я вижу, кевты к эльфам-миссионерам относятся довольно ровно.

– Да, - эльфийка мило улыбнулась кевту, который предлагал ей отведать жареной оленины.
– Спасибо. Будешь?

– Нет, - отказалась я, хотя с самого утра ничего не ела.

– У меня складывается впечатление, что тут больше всего ненавидят гоблинов, - прошептала Кэрроу.
– Ай, горячо! Рабы, ударившие в спину, скажем так. А эльфы... Эльфы - те, кто выиграл войну. Жестоко, бескомпромиссно, но кевты... Здешние кевты вроде как... смирились.

Одна из кевтиянок, сидевшая рядом с нами, затянула песню, за соседними кострами её подхватили, и вот, нестройным хором, грянула "Эрма мора" - песнь жизни, хвалебный гимн полям и земле. Дети повскакивали из-за костров и принялись танцевать, изредка запуская в воздух цветное лассо и маленькие молнии.

– Пойдем танцевать, - к нашему костру подбежал Кельвет. Он протягивал мне руку, улыбаясь.
– Пойдем!

– Так там одни дети, - отмахнулась я.

– Глупости, - Кельвет поймал меня за руку.
– Идем.

Я поддалась на уговоры, и через пару минут мы уже скакали у костров. Выходило у меня из рук вон плохо, но рядом танцевали дворфы, и своими нелепыми кульбитами отвлекали кевтов от моих кривляний.

– Что ты нашла под водопадом?
– спросил Кельвет, когда мы, запыхавшись, подошли к кострам попить ледяной воды.

– Та черная колонна, она - искусственная, - сказала я, припадая к чашке.
– Откуда у вас такая красивая посуда?

– Это захватчики привозят нам посуду, - пояснил Кельвет.
– В Компериате есть те, кто считает войну прошлого большой ошибкой. Они помогают нам. Ну, так говорят взрослые.

– Странно, в ордене об этом ничего не слышали. Эти посылки оформляют как гуманитарный груз?

– Не знаю. Вроде, нет. Это даже, вроде, не правильно, - Кельвет начал было расстегивать куртку, но его мать что-то недовольно закричала через всю площадь.
– Но жарко же! Шакте!

Мальчишка развел руками.

– Так откуда берется груз?
– не отставала я.

– Ай, не знаю! Привозят взрослые рано утром. Пошли танцевать!

– Братья и сестры! Жители и гости!
– звучный голос старосты разнесся над кострами. Мы обернулись, и я увидела стоявшего рядом с седовласым кевтом Арельсара.
– Мы рады, что эту первую теплую ночь вы встречаете с нами. Здесь, среди нашей семьи, в тиши леса, мы хотим отблагодарить вас за мир и тишину, с которой вы пришли к нам. Мы воспитали своих детей без ненависти к разумным, мы дали им спокойствие и жизнь в мире. Пусть войны останутся в прошлом, ведь пока наши дети...

Что-то сверкнуло в глубине леса. Гром прокатились над поселком, заглушив слова старосты.

– Гроза? Так рано?
– Кельвет вскинул голову, но над нами сияло звездами чистое ночное небо.
– Что это?

Земля вздрогнула, едва ощутимо, будто вздохнув.

Молодые кевты и миссионеры недоуменно переглядывались, и только военные СБО и старшие, видевшие войну, повскакивали с мест, понимая, что случилось нечто непоправимое. Не отводя глаз, я смотрела на Арельсара. Он раздавал какие-то указания и, заметив меня, сделал знак подойти.

Жители поселка, между тем, удивленно обменивались впечатлениями.

– Земля дрожала, что это, мам?

– Ничего, где-то молния ударила в дерево.

– Тьма полей, неужели взрыв?

– Вспышка была со стороны КПП, что они там творят?

– Может, учения?

Но не успела я дойти до Арельсара, как вперед выскочила Элладор. Черные, длинные волосы блестели в свете костра, и, казалось, передо мной истинная вызывательница демонов.

– Братья и сестры!
– Элладор вскинула руки, сжимая в правой ладони какой-то черный предмет.
– Послушайте!

Кевты замолчали, недоуменно переглядываясь.

– Сегодня день, когда мы напомним о себе!
– Элладор обернулась, видимо, чтобы посмотреть на Арельсара.

Эльфы, военные СБО, шагнули было вперед, но их капитан сделал знак, и те замерли. Кевтиянка победно вскинула голову.

– Сегодня, в эту первую весеннюю ночь, мы скажем всем, чья это земля! Вы слышите гром свободы! Гром нового противостояния! Теперь у нас есть союзники! Не слабые трусы, не изнеженные политики, а настоящие воины, которые дают нам шанс. Шанс создать свое государство. Внемлите, братья и сестры, внемлите реву свободы!

Яркая вспышка затмила пламя костров, не отразившись, однако, в черных глазах кевтов. Грянул гром, ещё и ещё раз, земля отозвалась дрожью. Военные СБО бросились на Элладор, которая, истерично смеясь, сжимала в руках мобильный. Телефон упал, разбившись о мелкие камни. На черной, треснувшей панели танцевало отражение оранжевых всполохов костров.

– Арельсар!
– кевты, как по команде, повскакивали с мест и бросились врассыпную. Я пыталась бежать против потока, но меня уносило все дальше.
– Рельс!

Когда я, наконец, пробилась вперед, Элладор стояла на коленях перед старостой, а Арельсар снова куда-то исчез.

– Зачем, девочка, зачем?
– повторял староста на кевтском, потрясая мобильным у неё перед носом.
– К чему всё это?

Элладор тряхнула волосами и, вскинув голову, презрительно посмотрела на старика.

– Чтобы камни вновь стали горячими, - жестко ответила она.

***

В доме старосты, несмотря на поздний час, было шумно и людно. Мужчины переговаривались, тяжело вздыхали, хмурились. Пахло дымом, сыростью и потом. Я сидела в углу, на скамейке, рядом с двумя молодыми парнями, которые, видимо, не подозревали, что я понимаю кевтский.