Оружие

Я проскочила мимо и свернула к покосившейся хибарке родителей Кельвета. На захламленном, тесном дворе невозмутимо рубил дрова его старший брат. Я нырнула в открытую калитку и замерла у дорожки, прислушиваясь к канонаде. Кевт, оставив топор в полене, вскинул голову и вопросительно уставился на меня.

– Я ищу Кельвета.

– Он где-то в клетках, - парень потер правое плечо.

– Он не оставлял... фотоаппарат?

– Забрал с собой.

– Ладно, пойду, поищу его, - я развернулась было, но парень окликнул меня.

– Ты же слышишь поля, верно?

– Да, - я обернулась.
– Слышу. Почему это вас всех так интересует?

– Только пророки слышат поля, - парень поднял топор.
– Только пророкам они отвечают. Жаль, что ты не кевт. Ты бы встала на нашу защиту.

– Я и сейчас готова защищать вас... Но, посмотри на меня, - я беспомощно развела руками.
– О себе позаботиться не могу.

– Я и говорю - будь ты кевтом, - парень приладил полено и, размахнувшись, разрубил его топором.
– Помощники...

Животные, напуганные стрельбой, беспокойно сновали по своим клеткам и даже не притронулись к завтраку. Чистильщики сегодня, видимо, не приходили вовсе, потому что воняло просто невыносимо. Огненные белки просовывали черные, мокрые носы между прутьями решеток и, чуя чужого, гневно стрекотали и пушили длинные хвосты. На другом ряду поскуливали лисы, изредка тявкая и рыча. Слабый ветер тревожил натянутые над клетками тенты - грязные, рваные тряпки.

Я осторожно развернула поля, надеясь, что Кельвет сам почувствует меня и выйдет, но стоило только коснуться земной мощи, как я ощутила присутствие Азара.

"Здравствуй".

"Не сейчас. У нас тут проблемы".

"Что произошло?"

"Эльфы напирают", - уклончиво ответила я, проходя между клеток с детенышами белок. Те испуганно защелкали.
– "Поговорим позже".

– Антея!

Я резко свернула поля.

– Кельвет, что ты здесь делаешь?

Мальчишка сидел прямо на земле между пустыми клетками, наваленными у стен сарая, где хранились корма. Прижав колени к груди и обхватив их руками, он, не моргая, смотрел перед собой, на клетки с лисами.

– Волнуются, - произнес он, вздыхая.
– Шкура полезет. Плохо.

– Кель, - я присела подле него на корточки.
– Нужно уходить. Ты слышал стрельбу?

– Да, - он кивнул.
– И куда мы пойдем?

– Не знаю, нам скажут.

– Кто?

– Староста, глава миссии, - я развела руками.
– Взрослые, которые тут всем заправляют.

– А животные? Кто заберет их?

– Эм, - я обернулась, глянула на лис, таращивших желтые глаза из темных клеток.
– Не знаю.

– Их выращивают, чтобы убить, - Кельвет помолчал.
– Как нас.

– Не говори глупостей, - я тряхнула его за плечо.
– Никто вас не собирается убивать. Кевты - свободный народ и...

– Нет, - мальчик покачал головой и заговорил на кевтском.
– Я говорю о нас, о тебе и мне. О детях. Нас выращивают, чтобы отправить на войну. Нас выращивают ради наших шкур. Это нечестно.

– Причем тут воины?
– я ответила на древнем.
– Серьезно, Кель, нам нужно идти.

Мальчик обернулся и посмотрел на меня черными, как ночь, глазами.

– Взрослые воюют за нас. Но в будущем мы будем воевать друг с другом из-за них. Зачем идти?

– Потому что так надо, - я начинала злиться.
– И где мой фотоаппарат?

– Вот, - Кельвет вытащил камеру из-под куртки.
– Так кто отпустит животных? Демоны?

– Пошли, - я поднялась и протянула ему руку.
– Твои родители будут волноваться.

– Элладор сказала, что главное оружие на войне - это дети. Сейчас мы дети, потом - солдаты. Я так не хочу. Это... это родители виноваты, - Кельвет говорил на кевтском, быстро и растерянно.
– Их и наши.

– Кого "их"?

– Эльфов, - мальчишка принял мою руку и рывком поднялся.
– А животных жалко...

– Пойдем, о них позаботятся, - я слабо верила в то, что клетки кто-нибудь откроет, если их вообще придется открывать.
– Может быть, всё обойдется.

И в этот момент над поселком пролетел самолет. Его низкий, громоподобный гул напомнил мне рычание поля у Источника, когда я исцеляла Азара. События прошлого года казались сейчас такими далекими и нереальными, что не составило труда выкинуть их из головы.

Кельвет совсем уж по-детски взял меня за руку.

– Что это?
– он вскинул голову, пытаясь увидеть что-нибудь через здоровенную дыру в тенте.

– Самолет, - я дернула его за руку.
– Быстрее, Кель, нам нужно уходить.

Мои последние слова потонули в оглушающем реве. Животные заверещали на все лады, заметались по клеткам, и Кель, разжав ладонь, бросился обратно.

– Клетки! Нужно открыть клетки!

Зажав уши руками, я побежала за ним. Мальчишка проскочил один ряд, второй, споткнулся о камень и растянулся во весь рост на дороге. Гул, между тем, стих.

– Цел?
– я помогла Кельвету подняться.
– Сколько тебе можно говорить, нам нужно уйти!

Мальчишка, потирая ушибленные колени, покачал головой.

– Нужно открыть клетки. Потом уйдем. Их нельзя бросать!
– Кельвет кивнул на забившихся по дальним углам перепуганных лисиц.

Я не думала, что зверьки вообще смогут покинуть клетки, если даже они будут открыты, к тому же белками, лисам и ласками предстояло, ко всему прочему, найти ход из поселка, а ближайшие к клеткам ворота находились в нескольких сотнях метров от последнего ряда.

Я прислушалась, пытаясь понять, что происходит снаружи, в поселке. Поток голосов, скрипов, ругани, шорохов и скрежетов сливался в один нескончаемый гул, который, однако, уступал грохоту самолета, пролетевшего над поселком мгновение назад. Животные поскуливали, щелкали, рычали, фыркали, и только мы молча стояли меж рядов клеток, прислушиваясь ко всей этой какофонии.

– Антея, Тьма и Свет, что ты тут делаешь?
– в начале ряда показалась запыхавшаяся Кэрроу. Её золотые, роскошные волосы были забраны в косу, но та растрепалась и походила на веничек для пыли.
– Я ищу тебя битый час!