Осада

– Неважно, – она порывисто поднялась, я невольно поднялся следом. – Просто, треугольник замкнулся. И нам надо, мы просто обязаны…

Через несколько минут мы были у нее на квартире. Через несколько минут мы покинули ее. И разошлись. Как и положено во время сеанса внезапного секса. Наверное, она не обиделась, что я несколько раз называл ее в горячке страсти Милой. Равно как и она меня.

Я получил номер ее телефона на прощание. И приглашение на следующую службу в храм Ктулху. Служба проводится с реальными живыми мертвецами, как было напечатано на бланке. Дата – двадцать первое августа две тысячи одиннадцатого года, воскресенье. Начало в двадцать один час. Успокаивать гневливого морского бога будут как раз перед праздником, днем флага. Интересно, это как-то будет обыграно в программе?

60.

Тихон Куприянов, редактор отдела внешней политики, нашел Тихоновецкого, только во время обеденного перерыва. Валентин приехал с задания с репортажем о восстановлении сотовой связи в южных районах Ярославля и начале операции по уничтожению мертвецов на территории ближайших деревень. Жизнь медленно возвращалась в проторенную колею, несмотря даже на начавшуюся войну за Крым, а может, отчасти, благодаря ей, в редакции почувствовали, что самое страшные пятые, шестые числа августа, уже никогда не вернутся. Что войска, преодолев разногласия, заново переформированные и перераспределенные, каждый на свой участок, никак не соприкасающийся с другим, выполняют свою работу, по всем фронтам тесня проклятых мертвяков. Об этом Валентин уже успел отписать в самых радужных тонах, насколько позволяла ему эйфория победных реляций последних дней, получив даже похвалу от человечка из «Единой России», занявшего намертво свой пост в кабинете по соседству с главредом.

Тихон присел за столик к Валентину, прихватив с собой кофе и молочный корж. И дождавшись, пока тот перестанет жевать, высказал новость последних минут, пришедшую как раз от того самого человечка. Смешно, но мало кто помнил его имя-отчество, все называли нового цензора просто «человечек из «Единой России», и название это намертво прилипло к нему, так что даже обращаться иначе казалось неуместным. Человечек был тихий, невзрачный, никогда не повышал голоса, только указывал на недостатки и всегда рекомендовал устранить. Иногда называя причину, иногда сроки – заключения, естественно.

– Слушай, Валь, ты у нас парень проворный, у меня есть для тебя непыльная работа вдали от наших палестин. Авансом обещают сорок тысяч. Ты только сразу не перебивай, договорились, – Валентин открыл и закрыл рот. – Вот и хорошо. Суть в двух словах такая. «Единая Россия» организует тур для журналистов ведущих столичных и провинциальных изданий в освобожденный Крым. Ну не сейчас, конечно, писать с места событий победные реляции будут не раньше двадцатого, а то и ко дню флага.

– Дню чего? – не понял Тихоновецкий.

– А ты вроде спецом считаешься, странно. Двадцать второго августа в России отмечают день флага. Россия это такая страна, где тебе угораздило жить и работать, если ты и тут не в курсе.

– А, так бы сразу и сказал. Все нормальные люди это называют день путча. Или победы над путчем, кому с какой стороны довелось побывать. Слушай, у меня один знакомый в Москве есть, Леня Оперман, я к нему обычно наведываюсь, когда в столицу приходится приезжать по делам, ну вот в тот раз, когда меня хотели сослать в храм Ктулху, к примеру.

– Ну да, а ты мужественно спасал отделение милиции от зомби.

– Я продолжаю. Прикинь, он как раз закончил школу, когда путч начался. Ну и когда объявили о разгоне Белого дома, естественно ломанулся туда, как истинный патриот своего отечества. Два дня торчал в оцеплении, а когда в ночь с двадцатого на двадцать первое полилась кровь и началось подобие штурма, в здании началась паника. Оттуда стали выносить всё, и все. Леня, не будь дурак, немедленно оказался в самой гуще событий. И получил новенький импортный видеомагнитофон, который, как реликвию, хранит до сих пор. Не хухры-мухры, а фирмы «Сони», до сих пор крутит на нем фильмы в переводе Володарского.

– Серьезно, – заметил Тихон. – Но я о другом…

– Так вот представь, те кто стояли в оцеплении и гибли, получили значок – типа, герой обороны Белого дома, чуть не на свои деньги созданный. А вот те, кто торчал внутри, или ближе к дверям, охраняя Бориса Николаевича со товарищи, здорово прибарахлился. Почувствуй разницу.

– Почувствовал. Бориса Николаевича, как я слышал, до сих пор ловят.

– Это дело десятое. До сих пор жалею, что меня там не было.

Тихон усмехнулся.

– Ты лучше б пожалел, что так поздно родился. Что бы ты делал там, едва научившись ходить?

Оба посмеялись, затем Куприянов вернулся к теме.

– Суть такая. Числа восемнадцатого надо будет вылететь в Москву, затем оттуда в Ростов-на-Дону, а потом в Керчь, где сейчас располагается штаб пятьдесят восьмой. После все покажут и расскажут. Может, полюбуешься на плененных генералов вражеских войск.

– Да каких к черту, вражеских, все хохлы испокон веку у нас работают. Без них ни маршрутка не поедет, ни автобус. И продавать на ярмарках выходного дня некому станет.

– Белоруссия нам поможет. А если серьезно, хохлы в целом позитивно отнеслись к тому, что у них Крым отбирают. По крайней мере те, что к нам заработать ездят. Так что Хохляндию можно смело делить на две части. Те, кто за нас, и те кто против. Малороссию и Галичину. Первая как пить дать станет протекторатом Москвы, вторая – Варшавы. Это я тебе говорю, как матерый геополитик.

– Да уж, в твоих статьях об Украине только мата не хватает, – Куприянов усмехнулся. – Но ты обмолвился о сорока тысячах.

– Это аванс. За все платит «Единая Россия». За перелет, питание, обмундирование, связь и прочее. Это они так перед выборами нашего брата ублажают. Потому как поговаривают, президент выдвинется в лидеры «Справедливой России», вот они и готовятся сразу устранить конкурента.

– Это я слышал. Сорок тысяч, сумма неплохая. А сколько ж всего?

– Даже не представляю. Как инфляция пойдет. И учти, поскольку командировка предусматривает посещение зарубежной страны, все выплаты будут рассчитываться в долларах. Вероятно, и на руки их выдадут. Так что инфляции можно не бояться. И что хлеб сейчас уже стоит сорок рублей, а будет сто – тоже.

– Ты все-таки неисправимый пессимист. А нас только по развалинам возить будут? Или может…

– Никаких может. Только по развалинам. Оттуда будете писать красочные репортажи о сражениях. Потому как для партии главное, чтобы никто не пострадал, особенно ее имидж. Иначе зачем посылать такую группу необстрелянных журналистов освещать войну. Достаточно военных корреспондентов Первого канала, НТВ и «России».

– Это ты кого сейчас назвал необстрелянным. В меня стреляли и газом и резиновыми пулями и шумовыми гранатами кидались, забыл? А в день сколько я получать буду?