Осень Ричарда Блейда

— Говорят, у них на базе кто-то шухеру навел. Офицера, вроде, головой в толчок сунули и автомат украли.

Как может быть искажена информация, Блейд прекрасно знал, поэтому счел за лучшее не распространяться о происхождении своего пистолета.

— А за что вы воюете-то?

— Ну как за что? У меня, к примеру, в Выселках отец и брат жили, а говорят, оттуда никто не спасся. Кто по дороге бежал, всех из пулеметов положили. А ты спрашиваешь, почему воюем… Потому и воюем!

— Да я не об этом! Выселки ведь только недавно сожгли, а раньше вы за что воевали?

— Ну, до этого у меня тестя убили…

— А до тестя?

— Да не помню я уже. Значит, и тогда кого-нибудь они пристукнули…

Тут в разговор вмешался Мельник:

— Дай ему по затылку, Ткач, чтоб не тявкал, и дело с концом!

Но Ткача, видно, разобрало любопытство.

— Вот вы, юго-западники… вы-то за что воюете?

— Ну, как за что… — Блейд замялся. — За свободу, чтобы не было Директории, не было Департамента Перевозок, а была свободная конкуренция…

— Ну, я человек простой, всяких конкуренции не понимаю. Вот тесть там или Выселки — это мне ясно… Эй, Мельник, — вдруг без всякого перехода позвал говоривший, — Инженер новое умное слово придумал…

— Какое? — Тот наклонился поближе к страннику.

— Конкуренция…

— Конкуренция? Хм-м… С курами что-то связано, наверно…

Странник, шагая рядом с Ткачом, не прекращал своих расспросов:

— А откуда оружие берете?

— Ну, что захватим, а больше — так покупаем.

— Откуда деньги?

— Мы не за деньги, мы за травку.

— За какую травку?

— За обыкновенную, — Ткач пожал плечами. — А, ты ж с ЮгоЗапада, там, наверно, холодно… Ну, в общем, травка — она везде травка. Отваришь, попьешь — и лучше всякого хмельного шибает: весь день в отключке. За мешок сушеной пистолет как у тебя дадут. Вернемся когда — заходи, дам попробовать. У нас под Выселками поле было, так все сожгли, надо теперь подальше отсюда новое завести.

Блейд задумчиво потер висок. Видимо, местные террористы ничем не отличались от земных: та же врожденная склонность к бунтарству, нежелание подчиняться какой-либо власти и приверженность вендетте, начального повода которой никто уже не помнил. Война ради войны! И попутно — торговые операции в сфере наркобизнеса.

Голос Ткача зудел над ухом:

— Ты на Мельника с Бондарем не смотри. Приходи и все, у меня своя травка, ихней не надо. Попьем отвару, поговорим… Я до смерти хочу послушать, где как люди живут. А то нигде, кроме Выселок, да Холмов, да Старых Пней и не был…

Впереди раздался голос Пасечника:

— Эй там, в конце, тихо! Подходим. Ткач, Бондарь, Мельник — по левую руку. Со мной Пахарь и Инженер.

Ткач, тяжело хлюпая сапогами по грязи, побежал вперед. Блейд медленно брел к ждущим его Пахарю и Пасечнику.

Вторая тройка уже исчезла в лесу. Разговор с Ткачом дал много пищи для размышлений, но думать об этом сейчас было некогда. Стоит воспользоваться приглашением и прийти вечером «на травку»… Если, конечно, его отпустят, а сам он останется жив.

Пасечник объяснял диспозицию:

— Мы с Пахарем стреляем, как только полицейские поедут. Тебе ничего делать пока не надо. Потом, когда машина остановится, ты с этой стороны, а Мельник — с той, встанете и добьете, если там кто остался. Если ты стукач, то узнаешь, как погано своих убивать… — он мрачно усмехнулся и добавил: — Как вы их кончите, забирайте оружие да барахло и жмите назад, мы вас прикроем.

Пахарь кинул страннику обойму. Тот уже хотел вставить ее, как что-то заставило приглядеться повнимательнее. Он выщелкнул один патрон и вместо ожидаемой свинцовой головки на конце увидел какую-то плоскую желтую блямбу.

— Эй! Какое дерьмо ты мне даешь?

Пахарь, казалось, с удивлением уставился на руки Блейда, потом произнес:

— Ишь, глазастый какой, высмотрел… — Потом обратился к товарищу: — Что, дать настоящую?

— Давай, чего там…

— Ну, вот тебе, коли углядел все-таки.

Вторая обойма оказалась боевой. Блейд вставил ее, передернул затвор и направился вместе со своей тройкой к шоссе.

* * *

Дорога была окутана утренним туманом. Где-то на другой стороне, думал странник, устроились Ткач и компания. Деревья и кусты за широкой асфальтовой полосой были едва видны в белесом мареве. То ли в лесу тумана было меньше и он растекался по открытым местам, то ли там просто было не так заметно…

Он не успел обдумать эту сложную метеорологическую проблему, когда откуда-то слева, постепенно нарастая, послышалось урчание автомобильного мотора. Пасечник одними губами произнес:

— Приготовились…

И тут с обеих сторон посыпались сухие, как горох, автоматные очереди.

Мгновением позже неясной тенью из тумана выплыла машина. Пули стучали об ее металлические борта, взрывались осколками стекол, свистели воздухом в шинах. Автомобиль понесло боком к тому месту, где лежал Блейд.

Все уже должно было кончиться, когда Пасечник крикнул:

— Пошел, скорее… чего Мельник ждет…

Блейд сбросил предохранитель, единым движением выпрыгнул на асфальт, сделал несколько шагов.

Он не сразу увидел человека в полицейской машине, который лежал, свернувшись под приборной панелью. Возможно, тот еще был жив: тяжелая масса двигателя должна была защитить его от прямых попаданий. Что-то заставило странника оглянуться; его напарник все еще не появился. А из-за поворота дороги выезжало нечто огромное, казавшееся еще больше из-за размытых в тумане очертаний.

Инстинкт заставил его упасть, слиться с серым покрытием дороги, вжаться в него; через секунду вокруг вспарывали асфальт очереди крупнокалиберных пулеметов. Когда огонь перешел на заросли, Блейд по-пластунски пополз к кювету. Целая вечность прошла, прежде чем он наконец оказался там.

Смертельный свинцовый дождь стриг сучья и ветки, засыпая его мокрой листвой, сорвать которую оказалось не под силу ветру.

Казалось, откуда-то издалека донесся крик Пахаря:

— Отходим!

Спасительная опушка была все ближе и ближе, когда Блейд ощутил рядом с собой что-то мягкое. Под ворохом листьев и веток лежал Пасечник. Он был без сознания; волосы слиплись от крови, лицо — белее полотна. Блейд ухватил его за ворот куртки и потащил за собой. Очереди ревели и грохотали где-то вдалеке.

Он еще смог вытащить тело на поляну, где обе тройки разделились, однако дороги обратно не знал. Пасечник в себя не приходил, но и хуже ему, вроде бы, не становилось. Осторожно ощупав голову раненого, странник понял, что его коллегу задело по касательной.

За деревьями показалась неясная фигура. Блейд прицелился с колена, потом с облегчением вздохнул, узнав Пахаря. Тот шел, скривив губы и как-то странно придерживая левой рукой правую.

— Пасечник… Что?..

— Контузия. Довольно сильная, но кости все целы.