Осень в Кёнигсберге

И снова хихиканьеневольно вырвалось из меня наружу.

(а в голове, в голове, словно колоколом отбивался звон, – слова отчима пьянство и самоконтроль; да и не хочу, не готова… и не с ним это будет)

– Н-нет уж, спасибо. Мне и тут хорошо.

Резкий рывок. Встала из-за стола.

Не дожидаясь реакции других, хватаю за руку свою Лелю и тащу ее на улицу.

– Э-э-э! Вы куда?

– Проветриться!

Одно знаю, повезло нам с парнями, ведь как показывает опыт моих подруг, не все и не всегда способны услышать сказанное, воспринять отказ и смириться с поражением, с тем, что план провалился и «добыча» ушла. Всё могло окончиться плачевно, и если не самим изнасилованием, то хотя бы грубыми и дерзкими попытками осуществить задуманное.

Обошлось… Так что ни в тот, ни в последующий такой, «пьянствования» и «пиршества», вечер я не лишилась девственности. Трезво реагировала на чужие, а порой, чего греха таить, и свои желания – отдавала отчет действиям и последствиям. А потому не так, и не с тем, кто уже встретился на моем жизненном пути, я собиралась совершить этот важный, значимый шаг, поступок.

Лишь по любви и с полной уверенностью в человеке. Хм. Дай Бог, что бы по любви и с полной уверенностью в человеке. Так я думала. И, слава Господу, так сбылось. Но сейчас не об этом. Еще время не пришло.

А пока 2001 год нервно полз к своему логическому концу. К бурному2002.

Глава Вторая. Гордость

***

…Осень. 2002 год…

Школа. Десятый класс.

Парень, не столь давнее пополнение нашей шатии-братии из соседнего двора, с которым все лето довелось общаться, а вернее – ссориться, оказался из нашей школы. На год старше. И ко всему тому - сын моей новой учительницы.

Ну, здравствуй, Юра Фролов.

И пусть мы «недруги», и пусть «не терпим друг друга», но почему-то замечаю на себе многозначительные твои взгляды, и сама робею от них.

Обнимаешь, целуешь другую – а всё равно, всё равно смотришь на меня украдкой.

…

И вновь вечер. Уроки выучены на скорую руку,… и пока все еще на улице блуждает призрак лета в одеянии осени, бегу, мчу в соседний двор.

– Всем привет!

– Привет.

– Привет.

– Привет…

– Так вот, - продолжила Юля прервавшуюся историю, - моя мама не на шутку удивилась, когда узнала, что мы «премся» от Цоя. Говорит, что еще при ее молодости был бум помешательства по нему.

– Ну, так, - отозвался Юрка. – Не зря ж та надпись, что на уровне девятого этажамоего дома, сколько уже лет там маячит. Я ее помню, сколько себя знаю.

– А, да. «Цой жив». Видел, - отозвался Коля.

– Ой, да кто ее не видел! – злобно фыркнула Карина.

– Эх, «Кино», «Кино», - завел вдруг речь вечно молчаливый Вовка. – Коля, Злата, сыграете что-нибудь из Цоя. А?

Несмело пожала я плечами, замялась в рассуждениях,

… но Николай уже спешно подхватил «старушку» и ударил по струнам.

Белый снег серый лед

На растрескавшейся земле

Одеялом лоскутным на ней

Город в дорожной петле

А над городом плывут облака

Закрывая небесный свет

А над городом желтый дым

Городу две тысячи лет

Прожитых под светом звезды по имени Солнце

Две тысячи лет война

Война без особых причин

Война дело молодых

Лекарство против морщин

Красная-красная кровь

Через час уже просто земля

Через два на ней цветы и трава

Через три она снова жива

И согрета лучами звезды по имени Солнце

И мы знаем что так было всегда

Что судьбой был больше любим

Кто живет по законам другим

И кому умирать молодым

Он не помнит слова да и слова нет

Он не помнит ни чинов ни имен

И способен дотянуться до звезд

Не считая что это сон

И упасть опаленным звездой по имени Солнце.

(«Звезда по имени Солнце», Кино)

***

– Юр, а что это за «телочка» с тобой сегодня была? – едко подколол его Дима.

– Да так, знакомая…

– У-у-у, да. Знакомая. Хорошие у тебя знакомые, решительные и готовы на все. Где таких находишь?

(наши взгляды с Фроловым невольно (спешно) встретились и тут же отпрянули друг от друга, как от кипятка)

– Отвали, - скривился тоти отвернулся от нас в сторону двора.

– Кстати, парни, приходите в этот четверг в школу на концерт, у нас Злата будет участвовать в «Талантах».

– М? – живо отозвался Коля, уставившись на меня, на мгновение обернулся и Юра.

– Да я так, только ведущей буду.

– Э-э-э, - взревел вдруг Роман; шаг ближе, привычное движение (потушил сигарету об столб, подпирающий крышу) и выбросил бычок долой. Положил руку мне на плечо. – Это что еще за бред? А песенку им затравить?

– Да, - скривилась я, - не хочу. Не мое.

– В смысле не твое?
– Удивился Коля.

– Ну, не хочет человек, чего к ней пристали? – вступилась Олька.

(благодарно улыбнулась я ей)

– Чушь, - нервно сплюнул Фролов и тут же встал. Шаг в сторону, достал сигарету и спешно ее подкурил.

– А тебя не спрашивали, - нервно сцыкнула я в его сторону. Взгляды тут же встретились и разбежались. Промолчал.

С чего эта наша «неприязнь» началась, я даже не помню. То ли с его манеры ставить себя выше других, то ли иное что меня задело, но так и плаваем в кипятке чувств недосказанности, едкости слов и колкости взглядов.

«Таланты» были. От наших в школе я скрыла свою любовь к музыке и гитаре, а Фролов любезно не сдал меня своей матери. Так что все пошло по плану - отплясала на сцене в роли ведущей концерта и участницы «новостей юморины», делегатом от нашего класса.

До сих пор помню реакцию зала: вылетает шутка, секунды на осознание, мое помрачневшее лицо, от того, что публике не понравилось, разочарование… и вдруг взрыв хохота.

Дошло…

Эх, Юра, Юра… и вроде дала себе слово не смотреть в зал (так спокойнее), обещала не сосредоточиваться на лицах, на тех, кто там сидит, и на их поведении. Но глаза мои сами отыскали тебя в толпе, и, предатели, так и метали болезненные взгляды в «запретную» сторону.