Осеннее Свидание со Сказкой

Аня проигнорировала вопрос, не услышав, и вытянула из кармана джинс складной телефон, – такими ещё пользовались? Кнопки с глухим пищанием откликнулись на нажим и студентка поморщилась.

– А вы бы не могли мне время и дату продиктовать? У меня опять настройки сбились, – не поднимая глаз, спросила Анна. Мия достала свой телефон.

– 13:23, девятнадцатое октября.

– А год?

– Год? – Мия едва не рассмеялась, но сдержала за зубами шуточное предположение о том, что Анна явно путешественник во времени с таким-то телефоном. – Двадцать третий.

Студентка замерла, зависнув не хуже доисторической лягушки от услышанного, а затем отмерла и ожесточённо застучала по клавишам.

Им принесли два стаканчика кофе и один обед. На тарелке, образуя круг, порциями были разложены салат, гречка и кусочки мяса, оранжевые от тыквенного сливочного соуса. Мия обхватила горячий стакан и сделала большой глоток, жмурясь.

Закончив мучить пищащие кнопки, Анна хлопнула крышкой телефона и хмуро уставилась на свой картонный стаканчик, украшенный рисунками хеллоуинских тыкв, будто бы он бы куплен по просьбе особенно вредного преподавателя.

– Так как там дела у Снежки? – постепенно согреваясь от приторной смеси, вернулась к главному вопросу Мия.

– Что у неё могут быть за дела… поругалась с. Семьёй. Запуталась. – С большими паузами произнесла студентка. – Совершенно не понимает, как теперь быть. Потому что она… ну, наделала кучу ошибок. Тех, о которых ей запрещали даже думать. А помочь исправлять некому. Да и она не жалеет о том, что натворила. Только боится теперь того, к чему всё может привести.

Мия едва кофе на стол не вылила, пытаясь увязать этот пространный рассказ воедино. Что успела натворить эта девочка за одну неделю? Или она уже до этого что-то сделала? Залетела что ли и ждала-таки ухажёра на той скамейке, потому что семья выгнала? Одно Мия поняла чётко: Анна боялась рассказывать ей подробности, обходясь общими чертами. Значило ли это, что есть риск всё же найти однажды Снежку, примерзшей к лавке?

– Понятно. А вы не могли бы ей кое-что передать? – протянула женщина, медленно ковыряя салат в тарелке. Кофе она отодвинула, чтобы в нём ненароком не искупаться. Дождавшись кивка Анны, она продолжила: – Если что, пускай забегает в гости в любое время. Половину дивана, так уж и быть, отдам во временное пользование.

– В любое время… – протянула Анна, сжимая телефон в руках. Она пару раз открыла и закрыла рот, вторя движению щелчками лягушонка, будто бы пытаясь что-то сказать. Но не смогла в итоге. Отвернулась. К своему стаканчику кофе Анна так и не притронулась.

Вокруг них взвилась неощутимой пылью неловкость, смешиваясь с тишиной. Мия задумалась, как же могла накосячить едва знакомая ей Снежка, или это закидоны конкретно родителей сестёр, а Анна смотрела в панорамное окно, разглядывая прохожих.

Студентка поднялась одновременно с тем, как Мия отодвинула тарелку и кинула в неё пустой стаканчик.

– Я оплачу, – тихо проговорила Анна, двинувшись к стойке, а Ветрова возмущенно дёрнулась, пытаясь возразить. – Это благодарность, – добавила девушка и не стала даже слушать.

Женщина сидела и чувствовала себя крайне не комфортно, наблюдая, как студентка проплачивает счёт наличными.

– Не нужно было, давайте я переведу вам… – стоило Анне вернуться к столу, снова начала Мия.

– Куда? – Звонкий щелчок лягушки. – На нем нет ваших программ, так что перевести на него не выйдет.

– Может, наличкой?

– Забудьте. Я просто вернула кофе за кофе, обед за обед, – отмахнулась Анна, убирая телефон и подхватывая свой стаканчик, а Мия замерла.

На обратной стороне рукава свитера пестрели вышитые серебром буквы «ОС». Опять «Одна Сказка». Третья голубая кофта с подобным логотипом на рукаве. Если свитер Снежки Мия восприняла как обычное совпадение, то тут… ей стоит уточнить у девочки, что это за бренд, когда она придёт в гости в следующий раз.

Мия поднялась, и в ботинках отчётливо хлюпнуло. Так, первый пункт в планах на выходные: купить новую обувь. Срочно, пока пневмония не помахала приветливо ручкой.

Анна, которая уже развернулась, чтобы уйти, остановилась и замерла.

– Вы бы поменяли обувь. Заболеете, – не дожидаясь ответа и не прощаясь, студентка быстро выскочила наружу, заставив звякнуть связку колокольчиков над дверью.

Мия спокойно натянула куртку, попрощалась с бариста и вышла на улицу. Она мельком оглянулась, чтобы ещё раз увидеть отремонтированное название кафе и замерла. «солнечный островок», – вывеска, написанная маленькими буквами, была выцветшей и тёмной, – ни одной лампочки не горело. Привычно глазу Мия легко зацепила лишь две буквы, – «со».

Глава 3. "С"

«На каменной стене храма было вырезано стихотворение под названием «Утрата», в нём всего три слова. Но поэт соскоблил их.

Утрату нельзя прочесть… можно только почувствовать.»

Мемуары Гейши. Нитта Саюри.

Снежка.

У дома яркой реальности не было чудовищ. Тени здесь едва теплились под лавками и в дворовых переходах, стороной огибая детскую площадку. Они сжимались в углах теплого подъезда, куда едва доходил свет и отпрыгивали в стороны, когда двери квартир открывались. Тени молчали, не шевелясь и почти не выползая из своего Морфея в реальность.

Снежка не видела здесь чудовищ. Ни в день, когда убежала прочь из квартиры, в которой совершила дурость, вмешавшись в ход осколочного сюжета, ни после, через неделю, когда пришла вечером к двери с серебристым номером «18», долго решаясь нажать на звонок.

Ни спустя месяц, когда пришла сюда во второй раз, стуча в дверь громко, почти отчаянно.

Ни сегодня.

Из квартиры, куда хотела попасть Снежка, не доносилось ни звука. Будто в то цветное утро, наполненное клубничными напитками, чудовища исчезли, прихватив с собой женщину, назвавшуюся Мией Михайловной.

***

Меняющие. Люди, что могли влиять на реальность через запутанные потоки мира Морфея.

Они были разными: некоторые носили отпечатки слабого дара, благодаря которому лишь предсказывали смутные урывки будущего или видели правдивые баталии прошлых лет.

Бывали обладатели даров средней силы: они застревали на четвертом слое Морфея, самом высоком и нестабильном, в который могли проникнуть любые смертные. Здесь легко удавалось создавать воздушные замки или страны, становиться королями, богами, проживая жизнь за жизнью в мимолётной миге сна, чтобы утром открыть глаза в серой реальности. В отличие от обычных людей для Меняющих сны были материальными и их последствия не растворялись в утреннем сумраке. Ты мог ощутить вкус мяса дракона и проснуться сытым. Мог прочувствовать до последней искры шар заклинания, выпуская его во врага – проклятого некроманта или урзурпатора-короля. И умереть мог тоже вполне реально.

Снежка знала меняющих четвертого слоя. Видела, насколько быстро они сходили с ума, впадая в зависимость от Морфея, желая в нём остаться.

Она знала, что Морфей – это не райская страна грёз.

Снежка Олейник была одной из сильных Меняющих. Одной из тех, кто в обычном состоянии обитал на третьем уровне, где тени-охранники сторожили дыры в низшие слои. Где не было волшебных академий и сказочных башен – лишь реальность оставляла крошечные допуски к чужим смертям, сохраняя отрывки памяти последнего вдоха.